Александр Турбин - Метаморфозы: таракан

— Как звали сержанта — то? И как выглядел, а то я только своего сержанта помню. А у него точно знак был, сам видел.

— Звали его хитро, Хоар уль Фанк, где имена-то такие дают. Но мы его звали Грозный, больно суров был. Я ж и говорю, лично учил. А выглядел. Пониже меня. Скорее жилистый. Нос такой заметный, с горбинкой. Черноволосый. Лысоватый. Постарше тебя лет на десять.

Риск был. Внешние различия велики, да вообще ничего общего. Как говорят, кто не рискует, тот не пьет потом яду. Ну да ладно.

— Помочь, говоришь, хочешь? Значит так, капитан. Бежать я не побегу. Но и ты прав. Знаешь, как Уинстон Черчилль говорил? А, ты не знаешь кто это такой. Знакомый мой один. Старший помощник Высших, большой человек. Так вот сказал он как-то такую мысль. «Трус в каждой возможности видит трудности, а храбрец в каждой трудности ищет возможность». Это я к чему? Сделаем мы, капитан, вот что. Ты помнишь Мора? Ну, новичок, что из дворца прислали? — Я посмотрел в ничего не понимающие глаза собеседника. — Погиб он. Там, возле Высшего, когда мы чудом выжили. Жаль его, клоуна. Ну, да ничего. А меня помнишь, как зовут? Нет? Эко тебя шибануло. Не волнуйся так, бывает друзей, учеников не узнают. Это все война, эмоции. Я же сержант Фанк. Вспомнили, сэр?

Капитан пристально смотрел на меня. Брови нахмурены, не брови — тучи над Эверестом. Если за Эверест принять здоровенный шнобель капитана.

— Уль Фанк. Много просишь. Но ты прав. Хоару уже не пригодится. Только тогда тебе надо многое знать, а еще больше уметь. С этим как?

— Значит, у нас должно быть время, чтобы я узнал и научился…

Он стоял перед Владыкой — спокойный, внимательный, надежный. Молодой. Талантливый. Существенно моложе, много талантливее и безмерно надежнее Валлора. Именно такие нужны сейчас. Именно на таких надежда. Куда он смотрел все это время? Почему приблизил только сейчас, когда уже почти поздно? Нет ответа.

— Сколько тебе лет, Ранний ты наш?

Эмоции собеседника было непросто читать, спокойный взгляд необычно темных глаз, вот, пожалуй и вся реакция на вопрос.

— По Вашим меркам мало, по моим — слишком много, милорд.

— Бравин, ты не любишь отвечать на поставленные вопросы? Они тебе безразличны? Или ты хочешь вслед за этим слюнтяем Валлором? У меня еще остались свободные рудники.

Раздражение накатило неожиданно. Все-таки привык он уже к беспрекословному подчинению Валлора.

— Милорд? А себе в помощники Вы кого будете брать? Начальников рудников? Если таковы Ваши планы, можете отправлять хоть сегодня.

Спокойно, даже с легкой иронией. Обидеться что ли?

— Скучно с тобой, Бравин. Вроде и умный, но скучный — невозможно терпеть. Валлор хоть меня веселил.

— Так верните Валлора. Пусть веселит и дальше.

— Ладно. Не кипятись. Надо будет — верну. Докладывай.

Утро не задалось с самого начала. Небо затянуло тучами, и было понятно, что погода начнет скоро портиться. Сезон дождей на пороге. Плохие новости тоже настроения не поднимали. Соседи не спешили слать отряды на выручку, Орден тоже тянул время, а Рорка накапливали силы на южном берегу Аюр.

— Военную сводку, я думаю, Вам уже докладывали…

— Твое мнение мне тоже интересно. И вообще. Как вышло, что ты не вошел в состав моего малого Круга? С сегодняшнего дня я исправлю это недоразумение.

— Как скажете, милорд. Близится час Волка — время испытаний. Берлога стоит, но кольцо осады слишком плотное. Они уже не рискуют отправлять гонцов, только птицы. И из них большинство сбиваются врагом. Гарнизон до предела сократил паек. Алифи перешли на половину дневной нормы, а людям уже давно дают только четверть. Голод. Людям нужно мясо. Всех лошадей уже убили, на очереди собаки. Чем они кормят ловчих леопардов — не представляю.

— Там был лучший на Востоке питомник.

— Вам виднее, милорд. Началась эпидемия среди людей. Скорее всего на фоне истощения. Активных боев там сейчас нет, силы Рорка сменились, шарги ушли на север, а позиции заняли племена Кура и Ташхи. Не худший вариант.

— Не худший. У тьмы много ликов, но не все из них одинаково страшны. Твое мнение — удержим Берлогу?

— Милорд, для ответа на этот вопрос у Вас есть другие. Мастер битвы, например. Или мастер памяти. Мне же кажется, что Берлогу не удержать. Дожидаться полного истощения защитников бессмысленно. Ситуация такова, что можно попробовать прорываться на север, но пока рано. Шарги близко, а против них в поле у гарнизона не будет шансов.

Да, Берлогу придется сдавать и это невосполнимая потеря. Отбить ее обратно будет почти невозможно, по крайней мере у Куарана для этого не хватит сил.

— У нас схожее видение ситуации. Только отступать лучше или к Маинваллиру, или к Валенхарру. Продолжай.

— Бои у переправ все ожесточенней. На одном из направлений Рорка удалось форсировать Аюр и закрепиться на нашем берегу.

— Мне сегодня доложили, что берег снова взят под контроль.

Легкое движение бровью.

— Вы осведомленнее мене. Что ж. На мой взгляд, единственной причиной, почему это стало возможным, это наше превосходство на воде. Скоро у нас уже не будет хватать сил, чтобы своевременно латать все дыры в обороне.

— Хорошо, твое беспокойство я услышал. Расскажи, что с нашим проектом?

— Были три щуки у нашего проекта, только кажется мне, что все они давно протухли. Не обессудьте, Владыка. Например, Ник. Он единственный, с кем продолжают заниматься. О, занимается-то он усердно, этого не отнимешь. Но первое впечатление о нем у меня не лучшее. Рад буду ошибаться, но он мне показался ненадежным. Все в нем слишком. Слушает — такое ощущение, что сейчас в рот залезет. Говорит — слюной пол и стены заливает. Смотрит — уткой под соусом себя чувствуешь. Жаждет славы, власти. Может и еще чего жаждет. Толариэль его еще и вторым заместителем начальника стражи в Ваше отсутствие назначил. Бессмысленная, в общем-то, должность, функций никаких, а возможности спрашивать с других много. И человек уже почувствовал запах власти. А власть может быть слишком тяжелой ношей…

— Опять ты за свое, Бравин. Вот слушаю тебя и недоумеваю. Вот и говоришь вроде правильно, а все равно такое чувство, что сам с собой разговариваешь. Ладно, с Ником понятно, исправлять все равно поздно. Пусть покомандует, но нужно следить за ним. Что остальные?

— Женщина — словно лист, сорванный с дерева и брошенный под ноги. Ей кажется, что она здесь никому не нужна. Она одинока, подавлена, растеряна, и с каждым днем становится хуже. Если бы она что-то помнила, то жила бы воспоминаниями. Но память не возвращается, и она живет смутными образами. Барр Валлор распорядился полностью сменить обстановку и окружение, и я с ним в этом согласен, но в то, что все изменится не верю. У сброшенного листа есть только одно будущее, милорд.