Алексей Палей - Курьер.

пятьдесят-сто и там происходит подрыв. Система рассчитана так, чтобы

происходил взрыв ядерного заряда боевой части цели или полное

разрушение боезаряда. Обычная взрывчатка детонирует всегда, ядерный

заряд примерно в девяносто пяти случаях из ста, по крайней мере, так

получается согласно расчётам. При чём русские гарантируют, что в тех

ракетах, которые были направлены на перехват, не было никаких опасно

радиоактивных веществ.

В вагоне все радовались, кроме, пожалуй, русского туриста. Он с

невыразимой тоской прятал в свою сумку недопитую водку и остатки

закуси.

Мальчик откинулся на спинку сидения и закрыл глаза.

Похоже, всё-таки доеду до Саппоро. Это прикрытие сработало или

просто ответный удар? И что лучше? А этот военный в гражданской

одежде, он кто? Вроде не враждебен.... Может вздремнуть - ещё больше

часа ехать?

Народ в вагоне продолжал радостно гомонить. Впрочем, сам по себе

шум не мешал бы дремать. Помешал тот самый мужчина. Он громко

усмехнулся и спросил, обращаясь к нему:

- Ну что, похоже, что всё же приедешь в Саппоро. /Это красивый

город - чёткий план, прямые ул//и//цы/.

Дрёма прошла мгновенно, стоило только прозвучать второму

предложению. Внешне это никак не отразилось, но по телу сверху вниз

пробежала холодная, колюча волна, отбрасывая вялость и сон. Кто?

Прикрытие или опять противник? Среди десятков тысяч ежемесячно

меняющихся фраз-паролей с использованием ключевых слов была и фраза

про красивый город. Точно, слово в слово.

- Да. Это /очень удачная планировка/ для террактов. - достаточно

внятно пробормотал ответ, не открывая глаз.

- Возможно. Но /безопасность/ - это /дело стражей порядка/.

- А простые жители, что? Сидят и ждут? - фраза вообще не содержит

ни одного ключа, послушаю, какая будет реакция. Хм? Да и посмотрю.

- Почему же. Безопасность страны обеспечивают не только армия и

полиция, но и граждане, и гости страны.

Даже так? Тоже ни одного прямого ключа. Разве что слово "жители"

заменено на "граждане".

- Вы правы. Мы все /должны стараться останавливать преступления/.

- Не помню, где я слышал эту фразу. "Нас четверо. Пока ещё мы

вместе, но дело есть, и это /дело чести/, девиз наш - /все за

одного/, и в этом наш успех". Пока мы все вместе /мы см//о//жем

справит//ь//ся с любыми трудностями!/

- И вот один, и вот друзья далёко, и трижды проклята моя дорога.

Девиз наш - все за одного, и в этом был успех. Успех пришёл и

никого. Одни лишь я, за всех. - Ответ прозвучал непроизвольно жёстко.

Услышав, мужчина замолчал секунд на сорок. На ту фразу идёт

совсем другой ответ.

- Я не знал что это стихи.

- Это песня. Их советского фильма "Д`Артаньян и три мушкетёра".

Неплохой фильм и хорошие песни.

- Я постараюсь посмотреть этот фильм. - Мужчина легко вздохнул. -

А сейчас я должен попрощаться, мне сейчас выходить. - Он встал,

сделал короткий вежливый поклон и направился по движению поезда к

выходу из вагона. Но, не доходя шага четыре до двери, замер,

заворожённый первыми аккордами гитары.

Русский турист раздобыл у кого-то гитару и сейчас собирался

что-то спеть. Прозвучавшие первые переборы струн были настолько

непривычны и красивы, что в вагоне мягко наступила тишина. Даже как

будто и звук движения поезда стал тише. Мальчик едва заметно

нахмурился, он знал, что это за песня, но не мог представить, как

пьяный мужик может посметь её исполнять. Однако, первая спетая

строчка заставила и удивиться, и расслабиться. Голос, совершенно

неожиданно, звучал совсем не пьяным. Красивый, сильный баритон

заполнил пространство, вытесняя в далёкое прошлое только что

пережитые события. Смывая оставшийся, но тщательно скрытый и

затаённый страх перед четырьмя, бесславно сгинувшими в лету,

творениями рук людей. Никто не прерывал и не просил перевод слов.

Всем хватало этой несложной, но завораживающей мелодии, похожей на

звучание летнего утра. Когда роса прозрачными капельками укрывает

траву к восходу, а первый чистый утренний звук луча солнца серебром

рассыпается по мириадам росинок. Голос исполнителя и звенящий звук

гитарных струн сливались так же, как и уходящая в даль дорога

сливается с небом. Бескрайнее небо и уходящая в бесконечность дорога

- этот мимолётный образ пробуждает чувства совершенно ненужные и

вредные в современном бизнес-мире. Что-то необъяснимое, чистое и

красивое, вызывает на миг головокружение. Очень хочется достичь

горизонта и той, манящей к себе дали. Хочется обязательно узнать -

что там, за горизонтам. И при этом веришь, что в тех неизвестных

далях, нет привычных здесь злобы, коварства, жадности и прочих

достижений "истинной демократии". Очень хочется верить, что скрытые

горизонтом дали прекрасны и чисты, так же как и лучи восходящего

солнца, серебром рассыпающиеся по утренней росе. Но вперёд, по

дороге за горизонт можно уйти только честным, добрым, смелым, а все

остальные - поборники деловых рыночных отношений останутся здесь, в

пределах горизонта. Сколько бы времени ни прошло, такие люди

останутся там же где и были, да и не нужно им никакое прекрасное

далёко, их и тут неплохо кормят.

Мелодия из слов и звука струн были не навязчивы, но все слушали,

стараясь, если не запомнить, то хотя бы не пропустить следующей

ноты. Случайные мысли об удачных сделках почему-то стали казаться

мелочными. Ненависть и злость ощущались как что-то не просто

отвратительное, а чужеродно-отвратительное. Хотелось сделать так,

чтобы правило бизнеса - не съешь ты, съедят тебя, да и сам этот

бизнес, остался здесь и никогда не достиг тех далей. Жёсткая

неумолимость стирает цивилизации, но вы, живущие когда-то

далеко-далеко от нас, знайте: мы живём.... Мы делаем.... Мы

мечтаем.... Мы идём. Помните нас.

Звук движения поезда складывался с мелодией песни и, казалось,

что он движется не по давно проложенной, хорошо объезженной железной

дороге, а по чистой, совершенно нехоженой, которая существует в

мечтах. Он тоже стремится, спешит в то самое далёко.

Песня закончилась как-то неуловимо, отзвучали заключительные

аккорды гитары, и в вагоне установилась тишина, которую никто не

хотел нарушать. Никто не спешил отказываться от ощущения чего-то

хорошего и незамутнённого. И, всё-таки нужно идти вперёд, остаётся