Анна Кочубей - Душа архонта

— Хан! — выкрикнула она отчаянно-громко, и не услышала своего голоса.

Зато рожи предков на столбе ожили, зашевелились, загримасничали. Призрачные твари вокруг закачались в зловещем танце. Молясь идолу и наливаясь буро-коричневой тьмой, они обретали подобие плоти. Какую же страшную силу из чужого мира вызвали язычники своими молитвами?!

Лиандра затаила дыхание и вытянула вперед руку, надеясь раздвинуть зловещий строй и пройти сквозь порождения скверны. Она почти коснулась их и отпрянула, вскрикнув от боли. Кожа на руке девушки съежилась, потемнела, покрылась бугристыми наростами, а ногти превратились в отвратительные желтые когти. Лиандра метнулась обратно к столбу, прижимая к груди покалеченную руку и не смея взглянуть на нее снова. Наощупь кожа осталась гладкой, но боль была мучительной и самой настоящей! Кольцо скверны сужалось у вершины и ширилось вокруг; выливаясь с площадки кургана, как отравленная жижа, она заполонила селение мертвых и лес.

С Лиандрой заговорил идол: без слов и без единого звука он показывал неминуемое будущее. Демон желал новых жертв, и они пришли — в ловушку угодили все разбойники. Хану суждено начать резню. Охваченный безумием, он легко расправится с Гвидо. Лето поймает в грудь арбалетный болт Герванта, а Киндар застрелит дварфа из засады и упадет под ударом топора Чазбора. Горца настигнет острый клинок эрендольского убийцы и с хрустом полоснет по шее. Ханлейт и Гервант будут биться насмерть. Наверное, долго. С кем из них Лиандра хотела бы вступить в последний поединок? Победителю достанется лучший приз — он повторит судьбу знахарки одренского леса и превратится в чудовище. Его душа будет гнить на кургане спящих предков целую вечность и служить демону…

— Это неправда, ты мне лжешь! Не бывать этому! — выкрикнула Лиандра и снова себя не услышала, — ты испугал меня моими же страхами — да, я боюсь стать одержимой, но я же не такая!

Она решилась посмотреть на свою руку. Человеческая. Ничуть не изменилась. Но демон не отпускал Лиандру от столба, а пока она здесь стояла, внизу сбывалось ужасное пророчество. Нужно было позвать на помощь, но кого? Ханлейт не слышит! Странница вспомнила единственное на земле место, которое ее берегло и охраняло — Проклятую дорогу.

— Отверженные да присягнут тебе! — сказала она шепотом.

А если одних слов недостаточно? Зажав в ладони метательный нож, Лиандра подошла к идолу. Едва прикоснувшись к скверне, она увидела себя одержимой тварью, а не человеком: у столба стояло чудовище с проваленным носом, скалилось и карябало на дереве бессмысленные слова. Превращение, даже мнимое, отдалось болью во всем теле. Наверное, вот так же страдают несчастные, чьи души и тела попали в плен демона… Преодолевая боль, страх и стараясь не смотреть на свою когтистую лапу, сжимающую нож, Лиандра вырезала девиз Проклятой дороги на лбу нагло ухмыляющегося предка.

— Получай! — мстительно прошептала она, жмурясь от серебряного света, зажегшего буквы.

Иллюзия одержимости исчезла, Лиандра вновь стала самой собой. Ее услышали: невидимый спутник с Проклятой дороги, хохотавший над ее растерянностью в морейском храме, явился в чащу Одренского леса. Помощь пришла! Неистовый ветер взметнул волосы Лиандры и пронесся вокруг нее черной тенью, разрывая смертельное кольцо призраков. На вершине кургана столкнулись две враждебные силы, чтобы померяться могуществом. Тишина святилища разбилась вдребезги: Лиандра почти оглохла от визга изуродованных демоном душ и отдаленного грохота, сотрясшего землю у нее под ногами. Она не понимала, сколько времени прошло - несколько минут или целая вечность.

Проиграв в схватке, потусторонняя грязь отступила. Возможно, она найдет себе пищу в ином месте, но более не осмелится появиться в лесу Одрена. В святилище предков вернулся покой. Погасли буквы, рассеялась магия Проклятой дороги. В наступивших сумерках усмехающаяся рожа идола не отличалась выражением от плачущей. А вот и Хан…

— Где ты был? — хрипло спросила Лиандра.

— Не знаю. Я… — неуверенно начал Хан, запнулся на полуслове и потер лицо рукой, приходя в себя, — здесь, рядом. Я хотел подняться, но не мог. Меня заставляли спуститься, но я не стал…

— Ты видел?

— Как ты убила Лето? Да. Это иллюзия скверны, Лиандра. Это не настоящее.

В видении Лиандры аквилейца убил Гервант. Очевидно, демон показывал каждому свое.

— А вот это — настоящее, — девушка указала на надпись, — прочти!

— Девиз Астарота, демона мести?! Я его вслух читать не буду! — воскликнул Ханлейт.

— Отчего же? Как думаешь, кто его написал? — продолжала допытываться девушка.

— Какая разница? Одержимые, наверное.

— А они знают грамоту?

— Твари не соображают, что творят! Пойдем! — Хан схватил Лиандру за руку и потащил вниз с холма.

— Подожди. Сюда кто-то поднимается!

На тропе послышались быстрые шаги. Ханлейт молниеносно выхватил меч из ножен и чуть не отрубил голову Лето, выскочившего к вершине святилища.

— Ты, что, мозгами поехал? — заорал аквилеец, увидев взмах смертоносного клинка и бледнея от испуга, — это же я!

Ханлейт успел остановиться в самый последний момент.

— Где все остальные? Вы же не пришли в деревню?!

— Конечно, пришли! Исчезаете на день, и ни весточки! Гервант решил, что вы — трупы! Раскрой глаза — уже стемнело!

Лето был прав. Скверна задержала разведчиков на несколько часов. Вернувшись в деревню, они застали там Герванта и остальных разбойников.

— Ты спятил! Зачем ты привел их сюда?! Это место — средоточие магии! — едва завидев главаря, закричал Хан.

Разбойники спешно собирались, укладывая полезные в походе вещи, позаимствованные у мертвых.

— Корм лошадям взяли, надолго хватит. Да, я сглупил, Ханлейт, знаю. Поздно бежать. Решим как-нибудь… проблему, — оправдывался Гервант.

О чем сожалеют эльф и нелюдь никто не понял, и только Лиандра догадывалась.

Отряд остановился на привал, когда селение мертвецов осталось далеко позади. Топлива, заготовленного впрок, должно было хватить до утра, а спать никто не собирался. Разбойники уселись вокруг костра.

— Значит, так, — начал Гервант, — до рассвета устанавливаем новые правила: никто с места не встает, даже в кусты по нужде; не спит и резких движений не делает. Специально для непонятливых скажу прямо — скоро один из нас умрет. Пока мы не знаем, кто этот меченый, скверна действует не сразу — видимые изменения проявятся лишь через несколько часов. Сейчас самое важное — не наступить на те же грабли, на которые попались деревенские: не начать мочить друг друга по первому подозрению в одержимости. Всем понятно?