Лиза Смедман - Вкус Яда

Арвин прокладывал себе путь сквозь толпу, его язык щупал в воздух, пробуя запахи ночи. Всякий раз, выловив в толпе мужчину, привлекшего его внимание – если тот был силен, хорошо сложен, обладал узкими бёдрами и блеском во взгляде, демонстрирующим принадлежность к более высокому сословию, нежели рядовой простолюдин – псион применял своё волшебство.

– Ко мне, – шептал он, пристально глядя в глаза выбранного человека. – Примкни ко мне.

Один из тех, кого выбрал Арвин, уже успел найти себе пару – человеческую женщину на несколько лет старше псиона, и куда более симпатичную по людским меркам. Не важно. Стоило женщине выразить несогласие, как Арвин перевёл на неё пристальный взгляд. Задрожав, она отпустила руку своего спутника и с приглушённым криком бросилась в ночь.

Часть сознания юноши, наблюдавшая сон со стороны, передернуло при мысли, что он завлекает других мужчин. Но погруженный в сновидение разум считал это абсолютно естественным. Арвин плавно скользил в толпе, и выбранные им пятеро не отставали ни на шаг. Каждый из них жаждал погладить его чешую, коснуться только начавшей формироваться груди, прижаться к плавным изгибам бёдер. Стрельнув языком и уловив их запах вожделения, псион почувствовал прилив сил. Хоть ему всего четырнадцать и это будет его первым сексуальным опытом, но ситуация полностью ему подконтрольна. Эти мужчины были в его власти, словно послушные рабы.

Арвин привёл людей в укромное место неподалёку и когда мужчины обступили его, расстегнул скреплявшую ворот платья брошь. Одеяние упало к лодыжкам, словно старая кожа. Поклонники неистово прижимались к нему, лихорадочно срывали с себя одежду, и псион укрыл их всех пологом тьмы. По безмолвной команде, мужчины опустились на землю и образовали некое подобие клубка с Арвином в центре. К псиону прижалось чье-то крепкое тело, и тут же было оттеснено другим только для того, чтоб и его оттолкнули прочь – снова и снова. Мужчины боролись за право соития с Арвином.

Запах пота и раздавленного винограда наполнял лёгкие псиона, пока он скользил сквозь переплетение тел, приникая то к одному, то к другому, беря каждого своего раба по очереди. Пот пополам с кислотой выступил на его собственной коже, впитываясь в волосы и увлажняя чешую – и обжигая тонкую чувствительную кожу людей, борющихся за контакт с его телом. Экстаз захлестнул Арвина... снова... и снова... и снова. И он дал волю страсти, запрокидывая голову и заходясь в крике, прежде чем погрузить клыки в чье-нибудь горло, бедро или грудь. Один за другим, прижимающиеся к нему мужчины вскрикивали, тела сначала напрягались, потом обессиленные падали на землю. Действие яда быстро остужало их пыл.

Когда всё было кончено, Арвин остался лежать на тёплой, пропитанной потом земле, смакуя раздвоенным языком вкус крови на губах. Он улыбался, зная, что о его постыдном секрете – влечению к низшей расе – никто не сможет рассказать. Псион оттолкнул в сторону тело, распростершееся поперек него. Затем принял форму змеи и скользнул во тьму, оставив переплетённые останки любовников остывать на земле.

Арвин резко открыл глаза, разбуженный болью в мочевом пузыре. Он лежал на соломенном тюфяке в слабо освещённой комнате. В паре шагов, прислонившись спиной к стене и закрыв глаза, сидел Мортин, меч лежал на полу подле него. Псион смотрел на красивого молодого человека, и на мгновение ему показалось, что грёзы и явь слились воедино. Неужели он и впрямь только что переспал с Мортином, а после его убил? Нет... Повстанец всё ещё дышал; его попросту сморил сон. Он член Раскола, а не праздный гуляка, и стережёт Арвина – хотя работу свою выполняет далеко не лучшим образом.

Мастер верёвок сел, потирая виски. Головная боль, изводившая его ранее, вернулась. Прилагая все силы, чтобы игнорировать её – как и тревожные грёзы – юноша заставил сознание вернуться в настоящее. Он человек – мужчина – а не похотливая юань-ти из сна.

Юань-ти, способная творить волшебство силой мысли.

Зелия.

Арвин тихо выругался. Возможно ли, что семя разума снова показало ему во сне мысли рыжеволосой женщины? Странно, что он опять увидел воспоминания, а не мысли о куда более близких по времени и важных событиях, но, вероятно, так работало сознание всех юань-ти. Быть может, греясь на солнышке, им приятней вспоминать былое.

И кстати, какое сейчас время суток? Встреча с волшебником состоялась на Восходе. После этого Гонтрил дал юноше еды и немного вина. Он даже вернул псиону его рюкзак – после того, как всё содержимое тщательнейшим образом проверил Хаззан, которого, похоже, очаровала сплетённая Арвином верёвка из тролльих жил. А потом молодой человек улёгся спать в этой комнатушке, и Мортин остался его сторожить.

Сейчас должно быть около полудня. Потребность, из-за которой юноша проснулся, подтверждала, что проспал он немало. Подозрения, подпитываемые чувством одурманенности, закрались в мысли молодого человека. Наркотическое опьянение. Вероятно, именно поэтому следить за Арвином оставили только Мортина – Гонтрил думал, что его пленник проспит куда больше времени. Если бы не этот абсурдный кошмар, выкинувший его в реальность, псион бы ещё спал. 

Отвлекшись от размышлений, он заметил, что покачивается взад-вперёд. И облизывает губы. Язык казался короче и толще, чем должен быть... нет, чем был во сне, поправил он себя. Эта мысль тревожила. Семя разума цепко держалось в сознании Арвина, не смотря на рассеивающее заклятие Хаззана. Неужели нет никакого способа избавиться от этой проклятой штуки?

Юноша зашипел от гнева. Он злился на Оспу за то, что они сделали с Ноулгом и другими жертвами. Злился на Осрена Экстаминоса, пригласившего культистов в город. И больше всего на Зелию за то, что она с ним сотворила.

И если Арвин хочет освободиться от семени, то пора действовать.

Молодой человек встал и натянул на плечи рюкзак. К счастью, Мортин всё ещё спал. Крадучись, юноша двинулся мимо него к выходу. Мало того, что дверь была не заперта, но и петли не издали ни скрипа, кода Арвин медленно её открыл. И – слава Тиморе! – коридор впереди был пуст.

Псион закрыл за собой дверь и позволил глазам привыкнуть к темноте. Ускользнуть из комнаты оказалось слишком просто. Возможно, Раскол просто играет с Арвином. Чорл мог притаиться за поворотом, выжидая повод убить пленника.

И блуждание по коридорам без конвоя служило для этого отличной причиной.

Юноша призвал кинжал и осторожно двинулся вперёд.

Первая комната, в которую он заглянул, оказалась уменьшенной копией только что покинутой; мастер верёвок разглядел на полу скатки для сна. Те, что оказались в поле зрения Арвина, были пусты, но из глубины помещения доносились звуки человеческого голоса. Кто-то с низким голосом пел заупокойный гимн.