Найрэ - Тень Хаоса

Птицеподобное существо просочилось сквозь окно в комнату. От него веяло могильным хладом. Лохмотья развевались сами собой, из-под капюшона смотрела чёрная пустота. Хиллигрин парил над полом, скрестив лапы с когтями на груди.

— Т…ты к кому? — растерянно спросил Ангарэль, не слыша слов за собственными всхлипами.

Существо не отвечало. Хиллигрины были безмолвны. Он медленно подплыл к эльфу. Зависнув рядом ним ненадолго, он последовал дальше, минуя Инильсу, приблизился к кровати. У Ангарэля появились смутные догадки по поводу визита данной сущности. Хиллигрин смотрел вниз, как раз туда, куда спрятался Камжен.

Немая сцена продолжалась несколько мучительных минут. Эльфу казалось, что прошла вечность. Внезапно в дверь комнаты кто-то постучал, да так, что чуть не слетел старый замок. На ватных ногах Ангарэль пошёл открывать. Он ожидал чего угодно, но никак не этого. За дверью, еле помещаясь на крохотном лестничном пролёте, стояла белая кобыла Сель. Животное смотрело на юношу, как всегда равнодушным взглядом немигающих чёрных глаз. Как она вообще умудрилась сбежать из конюшни и подняться по ступенькам на второй этаж?

— Лошадка… — смогла произнести Инильса, переключая внимание с вестника смерти на кобылу.

Сель ткнулась мордой в руку Ангарэлю.

— Уходи отсюда, глупое животное! — закричал Ангарэль. — Что тебя сюда принесло!?

Кобыла равнодушно толкнула эльфа мордой в грудь. Он понял, что сражаться с сумасшедшим животным у него попросту нет сил и решил отступить в сторону. Лошадь проследовала в комнату. Под копытами трескались половицы, и посуда на полках зазвенела. «Как бы пол не провалился», — подумал Ангарэль. Сель остановилась посреди комнаты. Кобыла занимала собой почти четверть помещения.

— Это что вообще такое?! — спросила Инильса. И всем стало уже безразлично присутствие здесь Хиллигрина.

— Это лошадь Лира, — ответил эльф с показным спокойствием.

— Кот вроде бы его, лошадь его, значит, и эта тварь тоже его, — сказала девушка, косясь на неподвижного вестника смерти. — Надеюсь, у него нет домашних драконов или демонов?! А то очень не хочется с ними сталкиваться.

— Ну, я же предупреждал, что мы все ненормальные! — ответил Ангарэль. Он постепенно начал приходить в себя, хотя сама ситуация выглядела крайне необычной.

Тем временем кот под кроватью плотно вжался в стену. Его трясло от ужаса. Даже небьющееся сердце готово было пойти снова, чтобы разорваться на части. Он слышал в голове голос ужасного существа: «Ты слишком надолго задержался здесь. Неужели ты не знаешь, где твоё место?! Ты нарушил один из важных законов мирозданья. Ты находишься в здесь после смерти своего тела. Тебе не избежать страшного суда. Тебе не избежать всех мук».

«Но я остался здесь, чтобы помочь другу. Я же спас его от смерти», — так же мысленно отвечал Камжен.

«Не лги себе, ничтожный! Ты преследовал свои низменные цели. С какой стати тебе спасать своего убийцу?»

«На самом деле я хотел мести!»

«Прекрати оправдываться, ты подобен крысе, загнанной в угол!»

Хиллигрин запустил свои когти в тело кота, в это давно мёртвое тело, за давно мёртвой душой. Пальцы быстро нащупали жалкий сгусток чистой энергии. Вестник смерти держал душу в лапах и внимательно рассматривал. «Гниль у тебя, а не душа», — мысленно рассмеялся он. И удалился в своё измерение, волоча за собой несчастную душу на цепи.

Все трое (включая лошадь), спокойно вздохнули, когда из под кровати выкатилось безжизненное тело кота и вестник смерти растворился в пространстве.

Ангарэль подошёл к Сель и потрепал её по гриве.

— Скучаешь по нему? — просил он. — Но не переживай, он обязательно вернётся. Он не из тех, кто так легко сдаются.

Лир проснулся. Такие яркие и реалистичные сны не снились ему уже давно. Ангарель, Инильса, вестник смерти, Камжен, Сель, к чему бы это? Может быть, так действует это ужасное пойло, которым угостили моряки? Или всё это было на самом деле?

В любом случае, это заставило его задуматься. В который раз он решил, что не хочет закончить своё существование, как Камжен, умереть так же бесславно, прожив такое ничтожное воплощение, быть подверженным страшному суду и полному уничтожению после смерти. Он снова вспомнил о главном своём страхе. Нет, ни смерти от воды он боялся, смерть никогда не страшила его. Если погибнет он в воде и тело его останется там и не сможет возгореть и стать прахом, как происходит со всеми эстирами после смерти, то не видать ему обители богов до скончания времён. Таков уж закон, такова шутка создателей.

Утром корабль вышел в открытое море, миновав русло реки. Лир догадался об этом, даже не выглядывая из каюты. Запах соли бил в нос. Качка стала ещё более невыносимой. Словно маятник, качался погасший фонарь под потолком каюты. Глаза Элрэта невольно следили за ним. Других занятий у него не намечалось, и он продолжал лежать на спине, глядя в потолок. Он сам ощущал себя внутри подобного фонаря, который неистово мотает из стороны в сторону. Когда же закончится этот нелепый кошмар? А к полудню так вообще захотелось выть волком.

— Видно, тебе совсем плохо, — вздохнул Никвэндил.

— С каких пор ты интересуешься моим состоянием?! — огрызнулся Лирнэ. — Просто ты весь день лежишь мёртвым телом. А из каюты выбегаешь явно не для того, чтобы полюбоваться водной гладью за бортом.

— Хочешь знать? Да! Мне действительно очень плохо. Я ненавижу всё это. Эту дырявую лоханку, в которой мы плывём, эту воду, этих противных пищащих птиц, эту дрянную еду, особенно рыбу. Неужели на корабле нельзя есть ничего кроме рыбы? Она же воняет ослиными испражнениями! А больше всего я ненавижу тебя! Именно тебя, потому что на данный момент, который я считаю самым скверным в своей жизни, именно ты торчишь рядом со мной! — произнёс Лир на одном дыхании. В его надорванном голосе читались нотки истерического безумия.

Эльф отстранился к выходу.

— Я торчу рядом с тобой только потому, что мы поселились в одной каюте. А так я не имею ни малейшего желания пребывать здесь.

— Вот и славно, лучше пойду на палубу! — воскликнул Лир. Рывком он поднялся с кровати и, оттолкнув эльфа, бросился к выходу. Но, открыв дверь, сразу отшатнулся назад и захлопнул её со стуком.

— Там это проклятое солнце! — зарычал он и вернулся назад, накрываясь одеялом с головой.

Никвэндил опешил от такого поведения Элрэта.

— Что с тобой? Значит тебе действительно очень плохо, если ты проклинаешь солнце?!

— Мне сейчас всё вокруг ненавистно!!! Оставь меня, ушастый, если не хочешь получить по башке.