Мишель Харрисон - 13 сокровищ

— Ведьма, — произнес он наконец тихо, но достаточно отчетливо, чтобы она расслышала.

— Что? Нет, Фабиан, послушай…

— Ведьма-цыганка. — Его взгляд переместился с ее головы на устилающие комнату волосы и надолго замер. — Это ее работа. Она прокляла тебя! Прокляла, когда подарила компас!

На мгновение Таня утратила дар речи. Такого рода теория до сих пор ей даже в голову не приходила. В принципе, цыганка, наверное, способна на это. И все же Таня сомневалась, что старая женщина стала бы утруждать себя, делая вид, что помогает ей, только ради того, чтобы сотворить подобное. Это казалось маловероятным, но… возможным. И убежденность Фабиана в том, что дело обстоит именно так, открывала Тане легкий путь объяснения ситуации. Ей не придется проходить через унизительную попытку убедить его в существовании фэйри — раз он уже верит в то, что сказал.

— Мне кажется… Мне кажется, может, ты и прав, — медленно сказала она.

— Конечно прав! — воскликнул Фабиан. — В Тикиэнде нет ни одного человека, кого старуха не сглазила бы, и ты у нее была следующая на очереди! Нужно было продать компас тому типу в автобусе!

— И что мне теперь делать? — Таня беспомощным жестом обвела комнату. — Нельзя, чтобы меня увидел кто-нибудь еще!

— Не знаю… Не знаю… — забормотал Фабиан. — Но ты права. Мы не можем допустить, чтобы они это увидели. Нужно как-то отрезать волосы. У тебя есть ножницы?

Таня покачала головой.

— Только для ногтей. С ними ничего не получается.

— А если я принесу кухонные ножницы… или те, садовые, которыми пользуется Уорик… или топор, а?

— Дело тут не в остроте инструмента, — ответила Таня. — Нужно каким-то образом разрушить заклинание.

— Ох! У тебя есть какие-то мысли на этот счет?

— Я когда-то читала… не помню где… о вещах, с помощью которых вроде бы можно разрушить заклинание или проклятие, — ответила Таня, обдумывая каждое слово. — Это — находиться около бегущей воды, вроде ручья или реки, красный цвет, соль, выворачивание одежды наизнанку и железо. Если найти что-то в этом роде, может, и получится.

Она подняла руку к голове, при этом свет упал на браслет, и один из брелоков сверкнул. Кинжал.

— Можешь ты достать, скажем, нож с красной рукояткой? — спросила она.

Фабиан просиял.

— Флоренс вскрывает письма ножом с оранжевой рукояткой. Ну, почти красной. И он острый. Может, сработает.

Таня покачала головой.

— Нет, нужен красный цвет. Ярко-красный.

Они молча смотрели друг на друга, на лицах обоих, как в зеркале, застыло одинаковое выражение уныния.

— Нож, — повторил Фабиан.

Ступеньки заскрипели под ногами поднимающейся Флоренс, и оба вздрогнули.

— Спускайтесь немедленно! Это последнее предупреждение. Потом я просто стащу вас обоих оттуда за загривки!

— Ну вот и все, — сказала Таня. — Игра окончена.

Однако на лице Фабиана возникло задумчиво-хмурое выражение, которое обычно появлялось, когда у него рождались идеи… или когда он собирался сделать что-то недозволенное.

— Держись! — Он вскочил, вздрогнув из-за подвернутой щиколотки. — Я вспомнил кое о чем… что, возможно, сработает… если я смогу достать это.

— Что ты имеешь в виду?

— То, добраться до чего требует ловкости, — ответил Фабиан и отпер дверь. — Так что не теряй надежды. И делай что хочешь, только не открывай дверь никому, кроме меня.

— Ты забыл, что у бабушки тоже есть отмычка?

Фабиан криво улыбнулся.

— Есть-то она есть, только Флоренс пока не знает, что потеряла ее.

Он легонько ударил по отмычке в замке.

— Ты же сказал, что нашел ее в старой комнате для слуг!

Фабиан расплылся в улыбке.

— Я знаю, что сказал. Ну, я соврал.

На кухне Уорик стоял на коленях около очага, отскребывая грязь с сапог. Фабиан внимательно посмотрел на него. Сегодня отец выглядел осунувшимся, старым и усталым. Кожа посерела, волосы спутались, видимо, оттого что он попал под дождь и потом не расчесывался. Вокруг налитых кровью глаз залегли тени; он не брился уже дня два.

Флоренс стояла спиной к ним и мыла посуду. Судя по тому, каким грохотом это сопровождалось, она была вне себя. Два нетронутых завтрака на столе наполняли воздух чудесными ароматами. Оберон сидел под столом, с виноватым видом высунув нос из-под клетчатой скатерти. Из пасти свисали ниточки слюны. В животе у Фабиана заурчало. Он прекрасно понимал, что чувствовал лес, но, заставив себя забыть о голоде, подошел к Флоренс.

— Что тебе? — рявкнула она.

— Можно стакан воды? — кротко спросил он.

Уорик поднял на него проницательный взгляд.

— Кувшин на столе. Ешь свой завтрак.

— Сейчас, сейчас. — Он наполнил стакан водой и отставил его в сторону. — Это для Тани. Она приболела. Может, какой-то вирус подцепила.

— Почему бы в таком случае просто так и не сказать? — спросила Флоренс, прищурившись.

Фабиан пожал плечами и направился к задней двери. Он уже увидел то, что искал. Пальто отца свисало с крючка: мятое и очень, очень влажное.

— Пошли, мальчик, — сказал он Оберону и свистнул.

Пес неохотно выбрался из-под стола и протопал наружу, когда Фабиан открыл дверь.

— Его уже выводили, — раздраженно сказала Флоренс.

— Ох, прошу прощения!

Рука Фабиана нашаривала охотничий нож, закрепленный на поясе отцовского пальто. Нож был целиком из железа. Отец потрошил им пойманных в лесу кроликов. Распахнутая дверь прикрывала Фабиана, и он на ощупь вытащил нож из ножен — холодный, тяжелый, острый. Он определенно перережет волосы. Фабиан ловко сунул его в рукав, обхватив дрожащими пальцами кончик, и закрыл дверь, чуть не опрокинув стакан с водой, так он торопился покинуть кухню.

— Вернусь через минуту, — пробормотал он.

— Да уж, поспеши.

Флоренс выкручивала посудное полотенце с таким видом, что Фабиан подумал: она воображает, будто это его шея.

Фабиан так мчался, что даже начал задыхаться, добравшись до Таниной комнаты. Осторожно поставив стакан с водой на каминную полку, он вытащил из рукава нож.

— Должно получиться, — сказал он.

Таня нерешительно посмотрела на нож.

— Из чего он?

— Из железа, — ответил Фабиан. — Он должен разрушить заклинание. — Опустившись рядом с ней на колени, он начал кромсать волосы. — Пальто Уорика висело у двери, все мокрое, а сапоги облеплены грязью. Это точно: ночью мы видели его.

— Наверное, и он видел нас, — сказала Таня.

— Не думаю. Он бы взбесился, если бы заметил нас. Меня вот что интересует: что он там делал в грозу?