Марек Гот - Я не люблю пятницу

— Пошла ты… шлюха эльфийская.

Толчок был слабым, но Алиса упала. Я тяжело вздохнул и изо всей силы врезал капитану в морду. Он отлетел к своим друзьям и, не удержавшись на ногах, тоже упал.

Я не стал помогать Алисе подняться, а ждал развития событий, скрестив на груди руки. Просто убить меня они не могли — слишком много свидетелей, которые видели развитие скандала. На мне гражданская одежда, а военные никогда не пользовались особой любовью у населения. Капитана подняли его спутники — еще один капитан и подполковник. У моего собеседника был сломан нос, и кровь хлестала, заливая парадный мундир. Он сразу же схватился за меч, но подполковник схватил его за руки и что‑то быстро зашептал на ухо. Мартин прожигал меня яростным взглядом, но стоял смирно. Вокруг начала собираться толпа. Алиса куда‑то пропала. Я ждал. Наконец подполковник и капитан направились ко мне. Мартин остался на месте. Толпа выросла до абсолютно неприличных размеров.

— Подполковник Шварц.

— Капитан Ковальски.

Они ждали, пока я представлюсь, но я их разочаровал. Молчание нарушил подполковник:

— Вы имели честь защищать Федерацию в последней войне?

У меня возникла непредвиденная проблема. Если разговор принял такой оборот, то запахло картелем, а треклятый Ле Лой не удосужился послужить в армии. Баронский же титул не передавался по наследству.

— Сомнительную честь. Да, имел.

Подполковник поджал губы. Ну, конечно — как любой штабист он был уверен, что выполнял свой священный долг, и только благодаря его личным усилиям Федерация одержала победу.

— Могу я узнать, в каком звании вы закончили войну?

— Сержант Отдельного Специального Корпуса армейской разведки. Бывший капитан первого батальона семнадцатого пехотного полка. Разжалован в сорок первом без права занимать офицерскую должность. Закончил Королевскую военную академию с отличием.

Про академию я добавил специально — больно уж рожу у него перекосило, когда про разжалование услышал. Академия — это было круто. Круче некуда.

— Я могу увидеть ваш жетон?

— Я пришлю его вместе с секундантом.

— Вы — бывший офицер, — он подчеркнул голосом слово "бывший", — и должны знать армейский дуэльный кодекс…

— Я его знаю. Капитана удовлетворят мои извинения?

— Нет.

— Прекрасно.

— Какой вид оружия вы выбираете?

— Я не вожу с собой Оружейную палату. Свой меч я пришлю вместе с жетоном.

***

В каюту я вернулся уже в шесть, содрал с себя мартышкин наряд, который принес Альф, и зашвырнул его в угол. Затем переоделся в свою обычную одежду и отправился на нижнюю палубу, прихватив с собой вещмешок. Пока все это происходило, два заговорщика сосредоточенно шлепали картами по столу, стараясь меня не замечать. Никто из них не проронил ни слова, и тем самым они сберегли свои никчемные жизни.

На нижней палубе я сразу отыскал Фрая. Это было несложно. Я просто послушал, откуда доносятся самые громкие пьяные голоса и отправился в ту сторону. Фрай был на месте, но его состояние было далеким от идеала. Поэтому я просто взял его в охапку и окунул в бочку с водой, не обращая внимания ни на его протесты, ни на вопли его собутыльников. Затем повторил водную процедуру еще несколько раз. Наконец его лицо приобрело несколько осмысленное выражение, и он с удивлением уставился на меня:

— О! — и потом снова, — О–о…

— Фрай, — без обиняков сказал я, — скорей возвращайся в сознание. Ты мне срочно нужен.

— Я в норме… почти в норме. Зачем? Я вообще не знал, что ты плывешь на этом пароходе.

— Теперь знаешь. Мне нужен секундант. Через сорок минут у меня дуэль с одним капитаном на верхней палубе.

— Я… это… почему я? Я всего–навсего рядовой.

— Я не хочу привлекать своих спутников к этому делу. Окажешь мне услугу?

— Да я даже не знаю, что должен делать секундант.

— Ничего особенного тебе делать не придется. Посматривай, чтобы мой противник не нарушал правил, не использовал магию и все такое. Поскольку там будет куча людей, то не думаю, чтобы он это пытался делать. Ну?

— Хорошо, я согласен. А это ничего, что я так одет?

— Я думаю, что это он переживет. Отправляйся на верхнюю палубу, найди подполковника Шварца или капитана Ковальски. Это секунданты моего противника. Покажи им мой жетон. Я закончил войну в звании сержанта, но вот здесь указано, что до разжалования я был капитаном. Покажи, — я извлек из мешка сверток, — мой меч. Скажи, что я не возражаю, если у противника будет оружие тяжелее и длиннее, но если его меч короче или легче, то я согласен биться любым оружием, которое они смогут мне предложить. Другого меча у меня нет. Я сам подойду минут через двадцать. Понял?

— Все понял, шеф, сделаю в лучшем виде.

Он пригладил мокрые волосы пятерней и помчался на верхнюю палубу, а я пошел обратно в каюту. Из‑за двери раздавались оживленные голоса, но эти при моем появлении эти паразиты сразу замолкли. Я отправил мешок вслед за одеждой и, не обращая на них внимания, отправился на рандеву с капитаном Мартином.

***

На верхней палубе тоже воцарилась тишина, как только я поднялся туда по трапу. В этой гробовой тишине я прошел сквозь расступившуюся толпу к столику у которого стояли три секунданта. Про себя я отметил, что толпа значительно выросла. Поглядеть на узаконенное убийство собрались не только пассажиры нижних палуб, но и матросы. Удивительно, как быстро распространяются новости подобного рода.

— Господин Шварц, господин Ковальски, вы удовлетворены документами, подтверждающими мою личность? Ваш подопечный доволен? Не будет ли поединок со мной умалением его и без того сомнительных достоинств?

Капитан Ковальски отсалютовал мне и ответил за двоих:

— Более чем удовлетворены, господин капитан. Мне не нужно документов, чтобы удостоверить вашу личность. Я имел честь служить под вашим командованием одиннадцать лет назад. Простите, что не узнал сразу, но говорили, что вас…

— Я БЫВШИЙ СЕРЖАНТ… и я слышал, что говорили. Где мой противник?

Подполковник Шварц, смотревший на меня с открытой неприязнью, развернулся на каблуках и отправился в толпу. Капитан проводил его взглядом и наклонившись ко мне сказал:

- - Он в штаны от страха наделал, когда понял, что это серьезно. Мартин не знает, кто такой Питер Фламм. Он сын герцога и всю войну провел в штабе. Я надеюсь, что он извинится, чтобы избежать поединка. Это, право, было бы лучше для всех. Его папаша обладает огромным влиянием, что при короле, что при президенте. Если вы его убьете или покалечите…