Анна Клименко - Кубок лунника

Но на шее блестела золотая цепочка с кулоном, а шрамы на руках неприятно зудели напоминанием. То, что было, не стереть, не выбросить как ненужный хлам.

И именно поэтому она, Малика Вейн, неисправимая идеалистка и просто наивная дура, отправится в ведомство и сделает все возможное, чтобы один лунник вышел на свободу.

Малика переоделась в самое свое нарядное платье, из черного шелка, но с белоснежной пеной кружев у горла и по рукавам, соорудила нехитрую прическу, прибрав волосы под маленькую шляпку с вуалью. Последний взгляд в зеркало – и, слегка подкрасив губы, миловидная госпожа Вейн поспешила навстречу судьбе.

О том, как нынче становятся агентами

Ведомство по надзору за нечеловеческими сущностями занимало трехэтажное здание в западном конце Пражена, и Малике пришлось нанять экипаж. Пока ехали сквозь людный, но чинный и спокойный Пражен, она как могла гнала прочь мысли о том, что могло случиться с графом Рутто в городской тюрьме. Разыгравшееся воображение едва не довело Малику до истерики; ей мерещились окровавленные щипцы, ланцеты, а где-то на границе слуха скрипела дыба, и бодро посвистывал кнут. Из полуобморочного состояния ведьму вывел каркающий голос возницы:

– Приехали, миледи. Извольте, с вас полфунта.

Малика задрала голову, рассматривая массивную колоннаду по фасаду, облицованную черным гранитом. Один вид ее был способен внушить самые недобрые предчувствия.

– Миледи, – возница вновь напомнил о себе.

Она вздохнула, торопливо зачерпнула пригоршню мелочи из кошелька и, расплатившись, неуклюже спрыгнула с подножки.

– Ну, вот, – пробормотала ведьма себе под нос, – остался последний шаг.

Механически комкая письмо, она с трудом приоткрыла тяжелую дверь. Бронзовая ручка была отполирована до блеска сотнями рук, и этот простой факт неприятно удивил Малику. Неужели столько людей обращается в ведомство с таким длинным и не очень-то благозвучным названием?

После знойного дня в лицо приятно повеяло прохладой, и ведьма оказалась в светлом и просторном холле. По периметру, на высоких постаментах, строго взирали на посетителей бюсты монархов прошлого – впрочем, число посетителей было невелико, а точнее говоря, в этот жаркий и солнечный день в ведомство по надзору за нечеловеческими сущностями явилась только Малика.

«Кабинет номер три», – повторила она про себя.

Из холла в прохладное нутро здания уводило сразу три коридора, и Малика пошла в ближайший. Число «три» говорило о том, что нужный кабинет находится неподалеку от входа.

Один, два…

Она помедлила перед нужной дверью, тяжелой, из потемневшего от времени дуба, затем постучалась.

– Входите, – раздалось в ответ.

«Надо хотя бы не выглядеть испуганной и взволнованной», – подумала ведьма, с усилием дергая на себя бронзовую ручку, – «хотя бы…»

И все мысли вдруг выскочили у нее из головы, высыпались, как цветные стеклышки из разбитого калейдоскопа. Потому что человек, сидящий за широким столом, не был незнакомцем.

– Входите, входите, – проворчал чиновник, не отрывая глаз от каких-то бумаг, – по какому делу?

Малика смутилась. Неужели шесть лет изменили ее до неузнаваемости? А, впрочем, он еще и не присматривался к ней.

– Мне… прислали уведомление, – пробормотала она.

– Давайте сюда, – мужчина продолжал что-то увлеченно читать, лишь мельком глянул на Малику и снова прилип к исписанным пожелтевшим бумагам.

– Вот, пожалуйста, – от волнения Малика охрипла, а в голове продолжала вертеться разноцветная карусель. Узнает? Не узнает?

Ох, глупо все это. В письме указано ее имя, так что…

И она мужественно выдержала изумленный взгляд черных, как спелая ежевика, глаз.

– Малика Вейн! Йоргг, не верю своим глазам!

– Генрих Уэлш, – констатировала ведьма дрожащим голосом, – думала, ты меня так и не узнаешь.

Наверное, нет ничего лучше, чем в стане врага (то есть в ведомстве) вдруг встретить бывшего одногруппника. Страхи отступают, а в душе начинает хрустальной слезой мерцать надежда – на то, что все как-нибудь обойдется, что все станет на свои места и дальше пойдет так, как надо. Генрих Уэлш был старше Малики на пару лет, но из-за того, что родители слишком поздно спохватились и отдали его в Академию, парень попал в группу, где Малика Вейн как раз была старостой. И, в общем-то, Малика не могла сказать ничего дурного про Уэлша: на протяжении десяти лет обучения он совершенно ничем не выделялся из развеселой компании студентов. Учился, как все, развлекался, как все, вино тоже пил как прочие. Вот только уже на последнем году обучения выяснилось, что Генрих Уэлш – настоящий аристократ, и что отец его занимает высокую и почетную должность при дворе. Потом бывшие студенты разлетелись по домам, госпожа Вейн осталась в Академии, поскольку ей-то деваться было некуда. Ну, а теперь вот выяснилось, что Генрих устроился в ведомство – ну, или отец его устроил.

– Ба, Малика Вейн, – повторил мечтательно Генрих и откинулся на спинку мягкого кресла.

– Приятно тебя повидать, Генрих.

– Ну что же ты, присаживайся, не стой, как чужая!

Малика огляделась в поисках стула. Таковой нашелся у стены, она быстро подвинула его к столу и села. Господин Уэлш сложил ладони домиком.

– Ну, рассказывай, Малика, рассказывай. Вот уж где не ожидал тебя увидеть, так это здесь!

Она усмехнулась. Наблюдать за Генрихом было приятно, несколько лет службы в ведомстве пошли ему на пользу. В Академии он был худеньким и нескладным пареньком с вечно взъерошенными черными волосами, за что получил кличку «ворон». Теперь перед Маликой сидел молодой, довольный жизнью мужчина, гладко причесанный и хорошо одетый. Пожалуй, только косая челка напоминала о прошлом, так же упорно падая на глаза.

– Что рассказывать? – она пожала плечами, – вы же сами прислали это уведомление. Уж ты-то должен знать, что в нем.

– О, Всеблагий! – Генрих состроил мученическую рожицу и подкатил глаза, – неужели ты думаешь, что именно я пишу все эти уведомления? Да я понятия не имею, кому их рассылают. Вот, к слову, твое…

Он быстро пробежал взглядом по строкам, и от Малики не ускользнуло, как как по холеному лицу скользнула тень.

– Та-ак, – медленно произнес Уэлш, – теперь вижу. Моя одногруппница впуталась в очень неприятную историю. У меня лежат инструкции на твой счет, и, честное слово, мне будет крайне неприятно претворить их в жизнь. Ну, ну, не пугайся ты так… Скажи лучше вот что: ты замужем?

Малика передернула плечами. Под ребрами все собралось в комок, слюна обрела привкус ржавого железа. К чему эти дурацкие вопросы? Уж лучше бы сразу рубил с плеча…