Марина Ефиминюк - Магические узы

− Я сейчас охрану вызову, Истомина! Посмотрим, кто тут на подаяния крови драконьей накапает!

− Слушай, ну, давай мы тебе отольем? − дружески предложила я, холодея внутри от перспективы быть застуканной конторскими стражами, понаслышке настоящими костоломами.

− Да я больше выиграю, если тебя из конторы, наконец, выпрут! − прошипел Здышко, наступая. − Крови я еще отолью, зато тебя, наконец, не увижу! Вся такая принцесса сидит, чуть ее тронешь, брату названивает! Курица!

Я онемела от удивления, никогда не подозревая в бывшем сослуживце столько неприяз-ни. И в следующий момент в воздухе мелькнул кулак. Вслед глухому удару Здышко, как под-кошенный, рухнул безмолвным кулем на пол.

− Ты зачем это сделал? − выдохнула я. Клерк застонал и зашевелился, хватаясь за разби-тый нос, из которого по щеке стекала тонкая струйка крови.

− Да достал он меня. Обличитель зла недоделанный, − пробормотал Стриж. − Сам при-шел кровушки спереть, еще и претензии предъявляет! Нет бы, баночку подставил. Пойдем от-сюда!

− Он охрану вызовет…

− Не вызовет, − пообещал парень мрачно и, высвободив прилипший к розоватой вязкой лужице ботинок, со всего маху саданул Здышко по ребрам. Кажется, тот мгновенно отключил-ся, обмякнув.

− Слушай, а что он там говорил про твоего брата? − настроение у Стрижа снова выпра-вилось, и мне, чтобы не отстать, приходилось бежать вприпрыжку.

− Не спрашивай! − процедила я сквозь зубы, задыхаясь.

Неожиданно перед нами выскочила тень, и маленький лопоухий гоблин с ящиком, на-полненным мензурками, от испуга остолбенел. Он уставился в светящиеся глаза Стрижа и без-звучно открывал рот, похожий выброшенного на берег пруда карасика.

− Мужик, − Стриж, едва притормозив, дружески сжал плечи кладовщика, − там какой-то клерк пытался кровь драконью украсть. Целый гарнец! Мы ему не дали сбежать!

− Гарнец крови? − пролепетал нам в спины кладовщик.

− Он обездвижен и ждет охрану, − оглянулся Стриж, явно довольный выходкой.

Только оказавшись в светлом суетливом холле, наполненном народом, я перевела дыха-ние. После ледяного подземелья на меня пахнуло теплом. Без лишних обсуждений мы устре-мились к высоким дверям, и в этот момент шумное фойе огласил визгливый вопль:

− Воры!!! Они кровь последнего дракона утащили! Гарнец крови!

Мы со Стрижом стремглав оглянулись.

− Что за человек, − пробормотал парень зло, − ни себе, ни людям!

Здышко, прижимая к разбитому носу платок, тыкал в нас пальцем, а за его спиной мая-чил испуганный отряд кладовщиков, чуть подслеповатых, как кроты, после сумрака подземе-лья. Мгновенно людный холл уставился в нашу сторону, и на потолке, похожий на маленькую черную дыру, разросся зыбкий охранный шар.

Стриж ловко оттолкнул меня, подставляя под удар испуганную незнакомку, когда из метнувшегося к нам шара вырвалась короткая парализующая вспышка. Девушка, широко рас-пахнув глаза, превратилась в живую статую. Непроизвольно я прикрылась руками, и шар сошел с ума. Он странно надулся, и резко лопнул на пару десятков крошечных чернявых кругляшей.

В холле началась настоящая паника, ведь зыбкие мячики, обезумев, хаотично носились в воздухе и сыпали на головы всех, кого ни попадя, сковывавшие лучи. Мы мчались к дверям, и нам наперерез торопилась охрана, ошалелая от дерзкого ограбления. В спины ударила волна панического визга, и в хоре, без сомнения, принимали участия и мужские басы. Здышко несся на всех парусах, возглавляя редеющую с каждым шагом гвардию кладовщиков.

Мы со Стрижом выскочили на солнечную улицу, крепко держась за руки. Народ изум-ленно оглядывался, когда мы ринулись по мраморным ступенькам вниз, расталкивая случайно попавшихся под локоть зазевавшихся зрителей. Неожиданно лестница слова провалилась. Я стремительно нырнула вниз и измерила коленками пару мраморных ступеней, разодрав штаны.

− Держись! − Стриж резко дернул меня, поднимая на ноги. Футболка нехорошо хруст-нула и подмышкой появилась дыра.

− Господи, я стану инвалидом, − пробормотала я, едва восстанавливая равновесие и не замедляясь ни на мгновение.

− В 'Чайку', − приказал Стриж, таща меня за собой.

− Не заведется, − оповестила я.

− У меня заведется, − фыркнул парень.

Мы как раз уселись в нагретый на солнце салон, где от духоты было нечем дышать, ко-гда из открывшихся дверей под голубое небо вырвались злобные шарики охранного заклятья и напали на прохожих.

Как ни странно, с первой попытки мотор раритета взвыл грозным медведем, и уже через пару секунду тряски мы сумели вырваться на мощеную дорогу. Судорожно пытаясь пристег-нуться к скользкому креслу ремнем безопасности, через пыльное окошко 'Чайки' я увидела Здышко, весьма неожиданно обернувшегося моим заклятым врагом. Он выскочил на улицу, и тут его нагнал охранный луч. С широко разинутым ртом, Здышко превратился в остолбенелое изваяние, расставившее руки и задравшее ногу в ботинке с длинным острым носом.

− Кажется, декрет мне можно не оформлять… − удрученно пробормотала я, даже боясь вспомнить, какой хаос мы только что учинили в конторе, и тяжко спросила: − Как ты думаешь, они мне дадут написать заявление по собственному желанию?

Разговор с родителями, отдыхающими в Бериславле, обратился настоящим водевилем. Это же надо было Стрижу засветиться в будочке коммуникатора перед зеркалом, заляпанным многочисленными следами от пальцев, да еще стянуть с башки кепку, чтобы почесать макуш-ку! Обнаружив незнакомого молодого человека рядом с любимой дочерью, отец, как и полага-ется строгому родителю, полюбопытствовал: 'А что это за баран с козлиными рогами?' Шаль-ная от пережитого приключения в конторе я, не особо заботясь о приличиях, запросто призна-лась в трубку: 'Аггел'. Папа едва не поперхнулся и, шустро нацепив материны очки для чте-ния, повнимательнее пригляделся к парню, уже почуявшему неладное. 'Этот приходил к тебе ночью?' − вопросил с гневом в голосе отец. Я тоже с любопытством покосилась на смазливого безусого мальчишку, шестью годами младше меня, и честно ответила: 'Другой'. В общем, тер-тому калачу отцу стало понятно, что аггелы меня окружают, как снежные сугробы маленькую пушистую елочку в зимнем лесу. Прежде чем он разразился возмущенным монологом, в ком-муникаторе закончился денежный лимит, и соединение, на мое счастье, прервалось.

Прежде я бы отчаянно жалела себя из-за катастрофы, разразившейся в 'Веселене Пре-красной', а уж после короткого разговора с родителем впала бы в черную депрессию и раз пятьдесят позвонила с жалобами Богдану. Я же, как бы возмутительно это не звучало, не испы-тывала даже признаков уныния.