Олег Верещагин - Не остаться одному

– Кажется, все, – сказал я, становясь рядом.

– Иди внутрь, наверное, – предложил он.

Я хмыкнул:

– Я все-таки капитан, хоть и фуфловый. Лучше ты иди…

– А я штурман, причем настоящий, – усмехнулся он и пропел:

– Наш клипер взлетал на крутую волну,А мачты его задевали луну —Хэй блоу бойз блоу бойз блоу!..

Не трусь, Олег, все наше с нами и горизонт впереди!.. Все-таки вы, русские, сухопутный народ! Смотри, красиво же, черт побери! – Он вскинул руку.

Впереди облака были уже не серыми, а черными и образовывали на небесах подобие клубящегося входа, какой-то бездонной двери. Бесшумным промельком пересекла этот вход на тот свет белесая широкая молния, у самой воды разветвившаяся на десяток отростков-игл.

– А что, если это и есть вход на Бесконечную Дорогу?! – смеялся Джек. – Сейчас доплывем, ухнем – и дело с концом! Или с началом!

– Давай привязываться, – нервно сказал я, – если уж уходить не хочешь… Я пойду на нос, а ты к рулю.

Мы разошлись. Я еще не успел добраться до Басса, когда по моему лицу хлестнул теплый упругий дождь.

«Шторм шестой день. Нас несет приблизительно на северо-восток со скоростью не менее пятнадцати узлов, точнее ничего определить нельзя. Все живы. У Яна сломана левая ключица. Олег вывихнул левую щиколотку, у Ирки легкое сотрясение мозга. У всех ушибы. Течей нет, но быстро плесневеют многие продукты. – Я опустил карандаш и уставился в мечущийся свет масляной лампы. Поющую на разные голоса каюту качало из стороны в сторону, но скрипы и шорохи не могли заглушить стонов по углам. Морская болезнь одолела многих. У меня была другая проблема – я не высыпался. Вздохнув, я вновь склонился над бортжурналом. – Джек опасается, что мы можем оказаться далеко на севере».

Заложив журнал карандашным огрызком, я закрыл его и встал, удерживая равновесие широко расставленными ногами…

Снаружи свистело и выло. На нос снова и снова наваливались увенчанные белыми султанами пены волны, появлявшиеся из ревущей тьмы, как странные чудовищные существа. Мне даже глядеть в ту сторону было жутковато. Я нашарил мотающийся конец, закрепился. Позавчера меня почти вышвырнуло за борт – аж ребра хрустнули, а синяя полоса на них останется еще надолго.

– На ру-ле-е!!! – заорал я.

– …и-и-им!!! – донеслось с кормы. «Стоим», кажется. Там сейчас Сережки – оба сразу. Хватаясь руками за борт, я полез на нос, вопя: «На но-су-у!!!»

– Здесь я, – отозвался Андрей, когда я подошел уже вплотную и повис рядом с ним на ограждении.

– Чего молчишь? – поинтересовался я.

Андрей неуверенно сказал:

– Понимаешь, я огни вижу. То вижу, то не вижу, вернее. Уже с час, не меньше.

– Огни?! – Я напрягся. – Так какого черта ты молчишь?! А если это берег?!

– Да не берег это, – отмахнулся Андрей, – а впечатление такое, что фонарь на мачте раскачивает, или в окнах каюты свет… вон! Вон опять, там, вон, смотри!

Андрей был прав. Огонь метнулся, потом упал куда-то вниз и исчез. Полное впечатление, что корабль взлетал на гребень волны…

– Кто-то идет параллельным курсом, – пробормотал я. – Далеко, нет – не поймешь… Ладно, я спать пойду. Если что – буди моментально… Кто тебя меняет, Колька? – Андрей кивнул. – Скажи ему, чтобы тоже будил в случае чего.

– Давай, – Андрей хлопнул меня по ладони…

Бросив в угол мокрую куртку, я завалился на одеяло, набросил на себя его край. От тепла меня заколотило, и Танюшка, сонно вздохнув, обняла меня, прижавшись со спины, спросила, не просыпаясь:

– Как там?

– Без изменений, – ответил я. – У Танюшки был убойный даже для гимнастки вестибулярный аппарат, и она не собиралась не спать из-за какого-то шторма. А перед Вадимом мне даже было стыдно. Он молчал и выстаивал вахты, но не мог ни есть, ни толком спать.

Я успел подумать об этом за секунду пред тем, как уснул. А еще через секунду – ну, конечно, показалось, что через секунду – меня разбудили. Судя по тому, что сделал это не Андрей и даже не Колька, а Мило, мне удалось проспать около трех часов.

– Это драккар, – сказал серб. – Я видел его раза два совсем близко, потом его унесло, и вот уже минут двадцать даже огня не видать.

– Это не Тиль? – быстро спросил я. Сон слетел тут же, я приподнялся на локтях.

– Паруса и флага не было. – Мило пожал плечами. – Но на носу, я разглядел, голова хищной птицы. Такого корабля я не знаю.

– Хорошо, спасибо, иди, – кивнул я, и Мило вышел, а я опять вытянулся под одеялом, понимая, что уснуть снова нельзя, надо вставать, надо идти опять все проверять… и где я видел птичью голову на носу драккара?

Где я видел ее?

– Нас все-таки занесло к северу.

Было не холодно, но промозгло. Ветер так и не улегся до конца, морщил воду, гнал гряду за грядой мелкие, злые волны, качавшие когг. В разрывах туч то и дело мелькало белесое, усталое какое-то солнце. В километре от нас покачивались кроны высоких медноствольных сосен за полоской пляжа, забеленной пеной.

– Так это что, уже Америка? – широко раскрытыми глазами глядя на этот берег, спрашивала Лидка. – Это уже Америка, да?

– Похоже, что да, – Джек поставил ногу на борт, положил на колено кулак. – Только это как раз и есть острова на том месте, где в нашем мире Лабрадор.

– Лабрадор?! – изумилась Танька. – Ничего себе нас швырнуло! И что теперь?

– Теперь проверим, что это все-таки за земля и куда нам отсюда дальше плыть, – решил я. – Так. Вадим, Сергей, Видов, Йенс… Андрей – пойдете со мной на разведку. Джек, останешься за старшего.

– Эй, а мы?! – подала голос Ленка Чередниченко. – А нам что, опять тут сидеть?!

– Мы почти три недели на землю не сходили!

– Нас тоже берите!

– Да что это такое?!

Это были голоса девчонок. Но я скучно посмотрел поверх их голов… и они утихли. Правда, все еще бурчали, разбредаясь к бортам, но уже безотносительно, на вечную тему «всепарникозлы». Названные мною начали быстро собираться.

– Взял бы хоть человек десять, – тихо сказал Джек. – Кто его знает…

– Тут могут быть урса? – удивился я.

– Они везде могут быть. – Джек тряхнул меня за плечо.

– Да, это верно… – Я задумался, потом махнул рукой: – Корабль дороже, чем мы. Да и не случится ничего… – Я поднял лицо к небу и, вскинув правую руку, ударил по ее сгибу локтя ребром левой.

– Сумах, – Андрей пнул кустик, крайний из зарослей у еле заметной тропинки. – Значит, мы точно в Америке… не трогай! – Он перехватил руку Видова. – Тронешь – до самого локтя опухнет.

– Эти места населены. – Йенс, сидевший на корточках метрах в десяти от нас, распрямился. – Я отсюда видел ложбину и оленей. Они меня учуяли – и драпать.