Святослав Логинов - Многорукий Бог Далайна

– Ах да! – вспомнил наместник. – Свободный оройхон! Было на западе что-то такое. Но, в таком случае, ты должен хорошо знать мокрые земли, уметь рыть чавгу, собирать харвах.

– Я умею, господин, – сказал Шооран.

– А я и не сомневался, – съязвил Моэртал, – но мне нужны не грязекопатели, а воины. Ступай за оружейником, он тебя проводит.

Седой дюженник привел Шоорана в комнату полную всевозможного оружия. Сделал широкий жест:

– Выбирай.

– Что придется делать? – спросил Шооран.

– Охота.

Шооран оглядел полки и стены. Здесь были булавы и пращи, годные лишь для охоты на человека, их Шооран обошел стороной. Были копья с кремневыми наконечниками, выдававшиеся даже не всем цэрэгам. На мгновение взгляд Шоорана задержался на огромной коллекции хлыстов, но Шооран предусмотрительно решил не выдавать своего знакомства с этим оружием. Выбрал поножи, упруго обтягивающие икры и позволяющие ходить по колено в нойте – кто знает, не в шавар ли пошлет его одонт? Отобрал два гарпуна – гладкий и зазубренный. Долго держал в руках длинную пику для охоты на гвааранза, потом отложил ее в сторону. Что с пикой, что без пики – с гвааранзом ему не справиться. Зато взял тонкую сеть, равно годную и против парха, и для охоты на тукку. Не жанчем же в нее кидать, словно в детстве. Перемерил несколько кожаных шлемов с прозрачными щитками, спасающими глаза от брызг нойта. На богатые, но неудобные костяные шлемы даже не взглянул, вызвав одобрительное ворчание оружейника. А под конец не выдержал и взял длинный кинжал из цельной кости, способный и колоть и резать.

Одонт бросил небрежный взгляд на вооружение Шоорана и сказал:

– Вчера мои охотники поймали в шаваре зверя. Он заперт в одном из залов дворца. Ты должен пойти и убить его.

Вслед за оружейником Шооран спустился во второй ярус алдан-шавара. Остановился перед тяжелой дверью. Через дверь донесся резкий запах нойта. Шооран удивленно пожал плечами. Таскать нойт с мокрого оройхона, чтобы держать в алдан-шаваре какую-то мерзость! Что это, глупость или особое тщеславие?

Двое цэрэгов приоткрыли дверь, Шооран вошел в скупо освещенный зал. Дверь гулко захлопнулась за ним. Шооран остановился, выставив гарпун и готовый отпрыгнуть в сторону. Разумеется, бледного уулгуя здесь не может быть, гвааранза тоже не так просто поймать живьем, значит, скорее всего, ему предстоит встретиться с пархом.

И тут темная громада, которую Шооран вначале принял за выступ скалы, шевельнулась, и лишь тогда Шооран понял, что это и есть зверь. Шооран невольно попятился – зверь был больше самого огромного гвааранза. Поблескивающий панцирь поднимался вровень с грудью Шоорана, две пары клешней, каждая из которых могла перекусить охотника пополам, шевелились, судорожно раскрываясь и со стуком захлопываясь. Клешнями зверь напоминал гвааранза, но был много крупнее и, главное, там, где у гвааранза в два ряда бугрятся уязвимые для пики глаза, у этого блестела гладкая и наверняка несокрушимая броня. По бокам чудовища волнообразно шевелились острые плавательные перья. Оно станет бросаться на звук или выпустит тонкие осязательные щупальца, по которым можно бить. Шооран переложил оба гарпуна в левую руку, правой потянул из-за пояса нож, готовясь отсекать гибкие усы, прежде чем они скрутят его. Потом быстро шагнул в сторону. Стоять перед громадными клешнями явно не стоило, так же как и соваться под хвост, способный одним ударом растереть его в нойт. Зверь, скрежеща панцирем, начал разворачиваться. Несомненно, он видел охотника. Но и Шооран заметил кое-что. Разворачиваясь, монстр не пользовался хвостом, но зато его панцирь приподнимался над полом. Значит, там ноги – уязвимые сочления, хрупкие суставы. И, следовательно, есть надежда обездвижить противника.

Не дожидаясь, пока чудовище приблизится, Шооран прыгнул вперед и в сторону и ударил под панцирь двумя гарпунами сразу. Гарпуны с громким стуком ударились о край хитинового покрова и, не встретив сопротивления, неожиданно глубоко вошли внутрь. Лишь там один из них за что-то зацепил. В ответ раздался громкий человеческий крик.

Зверь повалился набок, и Шооран увидел, что под пустым панцирем прячутся двое цэрэгов. Один двигал клешнями, другой – хвостом и плавательными перьями. Чудовище оказалось фальшивым. Теперь один из цэрэгов стонал, зажимая глубокую рану. Гарпун ударил его в бок и лишь по счастливой случайности не вспорол живот.

Распахнулась дверь, вбежали люди. Раненого унесли. Старый оружейник хлопнул Шоорана по плечу и велел идти к одонту. Моэртал больше ни о чем не спрашивал, лишь сказал:

– Ты действительно отважен и неплохо владеешь гарпуном. Я беру тебя, хотя для цэрэга этого недостаточно. Только не думай, что ты будешь служить при алдан-шаваре. Для начала тебе придется половить бандитов на мокрых оройхонах.

Шооран склонился в поклоне.

– Да пребудут вечно сухими ноги справедливейшего одонта.

Выйдя от наместника, Шооран облегченно вздохнул. Честно говоря, он не надеялся, что ему удастся выдержать испытание, всего вернее, его должны были прогнать даже не выслушав. А служба цэрэгом была последней надеждой Шоорана остаться незамеченным и уцелеть.

Вернувшись на земли вана, Шооран сумел за одну ночь пересечь несколько оройхонов и к началу военных действий был на землях одонта Ууртака, где встретился с изгоями Жужигчина. Они слабо напоминали забытое всем миром человеческое отребье, ютившееся западнее свободного оройхона. Эти отщепенцы промышляли набегами на сухие острова, а при случае не прочь были ограбить и своего брата изгоя. Стычка с ними окончательно убедила Шоорана, что правды нет не только в сухих краях. Там было хотя бы подобие закона, здесь же царило право хлыста. И все же для этих людей он должен был делать землю. Не для изгоев, и не для цэрэгов, а просто для людей, каких он пока еще не встречал.

Ночью, возбужденный пролитой кровью Шооран вышел к побережью и поставил оройхон. Это удалось сделать незаметно, на ночь изгои или уходили грабить сухие оройхоны или же устраивались поближе к поребрику, где легче скрыться от Ёроол-Гуя. А сейчас они вообще постарались уйти подальше из мест, где разворачивались войска вана.

Оройхон не прибавил сухих земель, но увеличил площадь республики изгоев. Результатом было то, что ван на сутки отложил наступление на западную провинцию, а среди изгоев началась всеобщая и жестокая резня. Все искали илбэча. Шоорана спасло то, что обе стороны решили, что вернулся безумный илбэч. Слишком уж похож был почерк – оройхон возник ночью и казался полностью бесполезным.

Всякого, кто был старше среднего возраста хватали, волокли к далайну, истерически требуя строить, строить!.. А не дождавшись земли, – убивали, сбрасывая в пучину. Разгром довершил Ёроол-Гуй, пожравший всех, очутившихся на берегу, без различия возраста.