Святослав Логинов - Многорукий Бог Далайна

Войско остановилось, не зная, чего ожидать впереди. Спустя несколько часов цэрэги приволокли установленный на полозьях толстобокий ухэр и открыли стрельбу. Ухэр громыхал, сжигая на каждый выстрел треть ямха лучшего харваха, но не принося никакого вреда. Предусмотрительный Мунаг успел отвести своих солдат и оттащить татацы. Теперь, слушая раскаты пальбы, он лишь злорадно и вместе с тем досадливо морщился. Имей он хотя бы вдвое больше воинов, можно было бы сделать вылазку и отнять орудие, а главное – запас харваха.

Вторую атаку Мунаг отбил прежним способом, не потеряв ни одного человека. Тогда войско разделилось и двинулось небольшими группами через поля и приграничную полосу. Часть цэрэгов пошла в обход по мокрому оройхону. Три дюжины защитников не могли держать такой фронт, Мунаг начал отступление. Двое суток он маневрировал, перебрасывая три своих орудия с приграничной полосы на мокрое. Последний выстрел был сделан с верхушки суурь-тэсэга по движущемуся через поле отряду. Двое суток прошли в непрерывных стычках и рукопашных схватках. Все это время воины Тройгала занимались самым мирным делом: вывозили из бывшей резиденции одонта сокровища, припасы, всевозможный скарб.

На новые оройхоны были уведены мастера, и самые опытные земледельцы. Унесли даже резную дверь алдан-шавара, хотя доставить ее на место не сумели – вынырнувший из пучины черный уулгуй схватил двух носильщиков а, стараясь достать остальных, уцепился за дверь и скинул ее в далайн. Зато дверь смертников, закрывавшая вход в шавар, где казнили преступников, прибыла на место благополучно. С оставленных оройхонов было унесено все, независимо от того, принадлежало это вану, одонту или ограбленным и кинутым жителям.

Два ухэра и несколько татацев, переправленных через мертвую полосу, Тройгал установил возле перешейка, превратив свои оройхоны в неприступную крепость. В далайне возникло еще одно крошечное государство.

Последним с земли ванов пришел Мунаг с полудюжиной уцелевших цэрэгов. Остальные погибли или вовремя поняв, что их послали на верную смерть, бежали через мокрые земли искать счастья в восточных провинциях в надежде, что там не будут слишком тщательно выяснять, откуда они явились.

Хооргон, выслушав доклад дюженника, некоторое время сидел молча, потом начал говорить, тихо и медленно, но под конец все более распаляясь и переходя на крик:

– Значит, ты считаешь, что провел удачную кампанию… В то время как я добывал для страны новые области, ты, погубив четверть войска, растранжирив харвах и потеряв татацы, не сумел сберечь доверенные тебе оройхоны. Ты понимаешь, что теперь мне придется штурмовать самозванца через мертвые земли, а у меня нет для этого людей?.. И ты ждешь похвал?! Ты не герой, ты трус и предатель!

– Вы отлично знаете, что удержать те земли нашими силами невозможно, – сказал Мунаг. – Иначе бы вы не вывозили сюда все подряд еще прежде, чем ван узнал о восстании. Я считал, что моя задача продержаться как можно дольше, чтобы дать Тройгалу возможность закрепиться здесь и наладить оборону. А те земли все равно были потеряны для нас.

– Он считал!.. – задохнулся Хооргон. – Если это так, то почему ты не перебил оставшееся мужичье, почему не поджег поля?

– Всходам нет и недели, – возразил Мунаг, – они не горят. А со старухами я не воюю – я солдат, а не палач.

– Ты трус и предатель! – заорал Хооргон.

– Ложь! – багровея взревел Мунаг. – Вы, ради своих удобств, послали меня на смерть, и теперь вам досадно, что я сумел выжить!

Мунаг шагнул вперед, хватаясь за кинжал, но четверо охранников повисли на нем и бросили на колени, заломив руки.

– Говоришь, ты не палач? – звенящим от бешенства голосом спросил Хооргон. – Это верно. Но ты сейчас познакомишься с нашим новым палачом. Предателям место в шаваре, а ты давно у меня на примете. Думаешь я забыл, как ты лгал моему отцу, подсовывая травяной ножик? Тебе не удалось убить меня тогда, не выйдет и сейчас. Ну что, вспомнил, пособник бандитов?

Мунаг поднял голову, безуспешно попытался встать, потом в его лице что-то изменилось, и Мунаг сказал тихо:

– Вспомнил. Наверное это был единственный правильный поступок в моей жизни.

– В шавар! – распорядился Хооргон.

Мунага приволокли на мокрый оройхон, к подножию суурь-тэсэга. Дверь, недавно закрывшаяся за благородным Пуирталом, а потом с великими трудами перетащенная сюда, уже висела на месте. Кажется, это было первое, что обустроил Хооргон в своей стране. Палач распахнул тяжелые створки.

– Великий государь добр, – возгласил он, – и дает тебе возможность спастись и очиститься в его глазах. Если ты действительно так храбр, как говоришь, то пройди через шавар, и, если останешься жив, государь простит тебе все.

Мунаг взглянул на палача и узнал его. Перед ним лыбился щербатым ртом громила Боройгал, лизоблюд и осведомитель, заправлявший делами на Свободном оройхоне и наконец получивший теплое местечко на сухом. Боройгал сорвал с Мунага порубленный панцирь и боевые башмаки, приготовился втолкнуть бывшего дюженника в темнеющий проем, но Мунаг вырвал руку из пальцев палача, презрительно плюнул и ушел в шавар сам.

Наместник Моэртал пристально рассматривал стоящего перед ним молодого охотника. Слишком уж он молод, полутора дюжин лет, которые он назвал, ему явно не исполнилось. Но с другой стороны, это и хорошо, значит парень еще не служит двум господам, и можно не опасаться, что он станет наушничать в пользу вана или кого-нибудь из соседей. А воины после возмущения западной провинции нужны. Особенно здесь, на северной оконечности страны, где непрерывно приходится усмирять шайки изгоев, основавшихся на раскиданных безумным илбэчем оройхонах.

– Как, говоришь, тебя зовут? – переспросил Моэртал.

– Шооран, – ответил охотник.

– Где живут твои родственники?

Шооран повел рукой в сторону далайна и ответил:

– Их нет.

– Ты из западных земель, – не спросил, а лишь констатировал одонт, – наверняка сын цэрэга, это видно, ты слишком хорошо одет. Отец твой погиб, иначе ты сбежал бы вместе с ним. Как видишь, я знаю о тебе все, еще прежде, чем ты начал рассказывать. Но мне непонятно, почему цэрэги не позаботились о своих семьях в первую очередь?

– Они так и сделали, – сказал Шооран. – Но я не сын цэрэга, мой отец был охотником со Свободного оройхона. Хооргон прошел через наши земли, многих убил, многих угнал с собой. А прежде мы жили богато.

– Ах да! – вспомнил наместник. – Свободный оройхон! Было на западе что-то такое. Но, в таком случае, ты должен хорошо знать мокрые земли, уметь рыть чавгу, собирать харвах.