Ник Перумов - Терн

– Ты что?! Ты что, брат-дхусс?! Что делаешь? Ошейник наденешь? Служить ему станешь? Он же точно тебя заставит такое… такое сделать, что…

Тёрн улыбнулся:

– Пусть себе, брат-тролль. Пусть. И не таких видывали.

– Идём, помогу, – вызвался клосс.

– Спасибо, брат. Вот только…

– Что «только»?

– У меня не только Гончая. С нами ещё и сидха.

– Что-о? – проревел тролль, замирая посреди улицы, точно та самая скала, кою, по преданию, некогда метнул владыка морей Левиафан в парящего над облаками Грифона, не попал, и скала рухнула посреди пустыни, замерев там навеки. – Сидха?! С честным дхуссом?!

– Понимаю, ваши племена враждуют со времён Семи Зверей. Но, брат Трувор…

– Не называй меня братом! Кто водит дружбу с сидхами, тот… тот сам сидха!

Тёрн только печально улыбнулся:

– Твоя вольная воля, Трувор. Спасибо за помощь.

– Аррргх! – только и прорычал в ответ тролль, бросаясь прочь.

Дхусс вздохнул, потом тряхнул головой, словно отгоняя навязчивую мысль, и быстро зашагал к городским воротам. Двое стражников-маэдов проводили его злобными взглядами, но сказать ничего не осмелились.

– Всё в порядке, – появился Тёрн перед ожидавшими его спутниками. – Несём её в город.

– Досточтимый нашёл рекомого травознатца Ксарбируса, опытного в ядолечении? – обрадовался Кройон.

– Совершенно верно, – сухо ответил дхусс. – Давайте, нам надо торопиться. Я постараюсь набросить на нас Плащ Невидимости, но… – Он озабоченно поджал губы и покрутил головой.

– Плащ Невидимости?! – широко раскрыла глаза сидха. – Великие ветра, но это же… Откуда ты знаешь это, ты…

– Неважно, – отрезал Тёрн. – Знаю. К сожалению, не в совершенстве. Поэтому воспользуемся им только в самый последний момент. До ворот доберёмся так. Мэтр Кройон!

О, легче лёгкого пухаПёрышко-тело твоё;Как дуновение духа,Как заклинанье моё… —

вдруг нараспев выдал демон. – С ходу не смог подобрать должную рифму к «твоё» на вашем арго, – несколько сконфуженно пояснил он. – Поэтому пришлось добавить «моё», хотя вообще-то правильный размер – не мой конёк. Предпочитаю…

Альдо эвайри, сан труавайри,Сальо скилайри, энтаро де до! —

неожиданно подхватила сидха. Правда, при этом она очень внимательно смотрела на Тёрна. Дхусс не повёл и бровью.

– Красивая мелодика, – великодушно похвалил мэтр Кройон. – Хотя, как и во всяких смысловых стихах, звукопись страдает. Здесь следует применять аллего…

– Мне кажется, что для поэтических штудий сейчас несколько неподходящее время, – железным голосом произнёс Тёрн.

– О! Прошу прощения у достойнейшего, – вновь сконфузился демон, теперь уже по другому поводу. – Вперёд, друзья, и пусть ветер отнесёт прочь стрелы наших врагов!

– Убавьте патетики, мэтр, – вполголоса пробормотал дхусс, однако его никто не услышал.

Маленький отряд быстро покрыл отделявшее их от городка расстояние. По дороге Тёрн в нескольких словах рассказал о договоре с Ксарбирусом, упомянул и клосса Трувора; сидху заметно передёрнуло.

Какое-то время им ещё пришлось ждать, пока к воротам не подъехала тяжело гружённая повозка. Стражники-маэды открыли створки и вступили в долгие пререкания с припозднившимися купцами по поводу пошлины.

– Теперь внимание, – остановился Тёрн. С небольшого, густо заросшего шипастым кустарником холма в свете двух лун отчетливо просматривались и ворота, и город за крепостной стеной. Нэисс поморщилась – города она, как и положено всякой сидхе, недолюбливала.

Дхусс взял посох наперевес. Бугристые жилистые пальцы с удивительной ловкостью пробежались по отполированной древесине; посох вздрагивал от каждого прикосновения, точно живое существо. Резкие черты лица Тёрна исказились, будто дхусс с трудом сдерживал крик боли.

Вокруг них заклубилось прозрачное, блёклое пламя, изливаясь из концов посоха. Огонь вздыбился, языки его сомкнулись над головами путников, образуя сплошной купол.

– Идём, – сдавленно бросил дхусс. – И быстро.

Вернувшийся на пост тролль Трувор громко распекал своих подручных, чрезмерно увлёкшихся выколачиванием мзды из незадачливых купцов, так что Тёрн, мэтр Кройон со Стайни на руках и сидха беспрепятственно проскользнули в ворота. У демона хватило ума промолчать и задать вопрос, почему они не внесли положенную местным законом плату за вход, лишь когда городские стены скрылись из виду.

– Потому что потому, что кончается на «у», – огрызнулась сидха, продемонстрировав неплохое знание человеческих поговорок.

– Вот эта лавка, – поспешно сказал Тёрн, прежде чем демон успел что-то ответить.

Купол из прозрачного пламени исчез в тот самый миг, когда за мэтром Кройоном закрылась дверь заведения. Надо признать, что появление демона произвело на высокоучёного господина Ксарбируса, обладателя степеней в алхимии, медицине, равно как и отличившегося на службе Высокого Аркана, сильнейшее впечатление. Почтенный медикус коротенько взвизгнул и стал медленно сползать вдоль притолоки. Глаза у него сделались совершенно безумными, всё лицо мгновенно покрылось крупными каплями пота.

– Не стоит так волноваться, досточтимый доктор Ксарбирус, – холодно прокомментировал Тёрн. – Разрешите представить: мэтр Кройон, поэт, художник и лекарь, отмеченный…

– О, прошу многомудрого не преувеличивать моих ничтожных заслуг, – демон церемонно скрестил лапы и скромно потупился.

– С-с-счастлив п-познакомиться, – пролепетал алхимик, не делая никакой попытки подняться.

– Оставим церемонии, – прежним холодным тоном проговорил дхусс. – Вот наша пациентка, мэтр; она нуждается в вашей помощи. Своё слово я помню и не отступлюсь от него даже в малейшей степени.

– А… гм… да-да, конечно, – поддерживаемый Нэисс, травник с трудом встал на ноги. – Н-несите… больную… сюда.

За лавкой оказалось небольшое помещение, почти пустое, если не считать узкого деревянного стола посередине. В углу на жаровне булькало несколько закопченных колб. Рядом стоял табурет, покрытый белоснежно чистым полотенцем, где в строгом порядке разложены были устрашающего вида хирургические инструменты.

Надо признать, что специалистом мэтр Ксарбирус действительно оказался знающим. Его испуг прошёл, и теперь он действовал чётко, цепко и уверенно. Р-раз – тонкая игла уколола палец бесчувственной Гончей, и несколько алых шариков сорвались в подставленную пробирку. Два, три, четыре – мэтр с ловкостью циркового жонглёра добавлял в пробирку по капле то одного, то другого реактива из числа булькавших на жаровне. Жидкость в сосуде мгновенно меняла цвет, последовательно становясь то жадеитовой, то лазурной, то охристой.