Григорий Шаргородский - Демонолог

В спешке я сначала хотел отправить в покои Пастуха профессора под охраной Грифона, а самому заняться разведкой входа в колодец, но вспомнил, чем аукнулась казакам их небрежность, и решил не рисковать.

Верхние этажи были все так же пустынны.

Быстро собрав одежду Пастуха и несколько приглянувшихся Ургену вещиц, мы вернулись к колодцу.

— Ты уверен, что нам туда? — спросил я профессора, с опаской глядя на выход из подземелья. Всего пару часов назад там валялась куча синих тел, а сейчас даже кровь кто-то словно вылизал.

— Уверен, — упрямо мотнул черным шлемом на голове Урген.

У колодца не было никакого ограждения, просто часть пола по периметру дыры начинала опускаться пологой спиралью, уводя во мрак подземелья.

— Давайте фонарь, — приказал я.

Несколько казаков тут же привязали к связанным вместе нескольким арканам одно из алхимических творений профессора. Отражателя на большом светильнике не было — просто светящийся камень размером в два кулака, помещенный в большую стеклянную колбу.

Поперек колодца легли две продольно связанные пики, и уже через эту перемычку был переброшен аркан со светильником.

— Я это тебе еще вспомню, — вздохнул я и, сняв шлем, быстро влил в себя желтоватую дрянь из пробирки. Раствор того самого, нелюбимого «осьминогами» порошка на вкус был как смесь перца и желчи.

— Уф, — выдохнул Урген, допив настойку и передернув плечами. — На что не пойдешь ради поиска истины.

— Вот и искал бы ее сам.

Судя по выражению лиц «ящеров», на короткое время появившихся из-под грозных масок, они полностью разделяли мое мнение. А глаза Барсука вообще говорили, что он с удовольствием отправил бы профессора в полет ко дну колодца пинком под зад.

— Ну что, двинули, — вздохнул я, возвращая шлем на голову, и Шип начал медленно спускаться вниз.

Еж по очереди активировал наствольные фонари, и тонкие лучи, бледные на фоне основного светильника, заметались по стенам колодца.

Нервы натянулись как струны, и мы спускались вниз, каждую секунду ожидая нападения. Конечно, длинные стрелы против «осьминогов» были лучшим оружием, но в тесноте подземелья трудно развернуться даже со степными луками, не говоря уже об оружии драгун, так что придется работать иглометами.

Плавно огибая внутреннюю поверхность колодца, мы спустились в сравнительно небольшую комнату у его основания. И только здесь из невысоких арок по периметру помещения на нас полезли «осьминоги». Сначала возникло впечатление, что их очень много, но три минуты яростного боя показали, что тварей было от силы полсотни. Приняв очередную тушку на ствол шестиствольника, я нажал на курок, затем стряхнул «осьминога» на землю и уронил игломет на ремень. Из набедренных ножен вынырнули короткие листовидные клинки и принялись кромсать цепляющиеся за мою броню тела. Несколько щупалец проникли под чешую. Было мерзко, больно, но не смертельно. Попробовав графского тела, щупальца отдернулись, а затем лишившаяся основной части тела головоногая тварь отвалилась от брони. Как мокрые тряпки, с тихим шлепаньем «осьминоги» падали на пол, заливая его синей кровью. Становилось скользко.

— Внимание! — крикнул я, когда увидел, как Грифон смахнул с клинка на стену последнюю тварь из этой волны.

Только после этого удалось рассмотреть, что комната представляла собой прозрачный «фонарь» — вид изнутри. Стены покрывала пыль, поэтому видимость была плохой. От арочных проходов в «фонаре» в разные стороны отходили ажурные мостки к висящим в огромном пространстве платформам.

Стерев с изрядного участка изгиба, соединяющего стену и пол помещения, слой пыли, я всмотрелся в пространство под висящей в пустоте комнатой. Сразу прояснились многие вопросы. Главное здание города действительно было сферой. Над землей торчала только ее верхушка. В диаметре это сооружение имело метров двести или даже больше — точнее нельзя было определить из-за похожего на огромный ком проволоки ажурного переплетения мостиков, платформ и странных гроздьев каких-то шаров. Все это кружево было испещрено точками коррозии. Также стало понятно назначение необычных столов. На одной из ближайших висячих платформ находился лабораторный комплекс — столы с держателями были укомплектованы различными колбами и стеклянными трубками и в таком виде выглядели очень гармонично.

Насмотревшись сквозь мутное стекло на местные чудеса, я повернулся костальным. «Ящеры», напряженно вглядываясь в выходы из «фонаря», контролировали периметр. А вот Урген с учеником потрошили не замеченные мною ячейки в стенах. Непрозрачные участки стен пестрили мелкими ячейками, похожими на уменьшенные копии ниш в лаборатории профессора.

Не особо спрашивая разрешения, Урген криком вызвал сверху десяток казаков и уже нагружал их связками каких-то палок. Присмотревшись, я увидел, что это были свитки, но не такие грубые, как хроники Пастуха, — эти хранилища информации больше напоминали тонкие рулоны ткани, из которой были сделаны местные реликвии — плащ и чалма.

— Ты закончил? — раздраженно спросил я, когда наверх ушел последний нагруженный свитками казак.

— Пока да, — как-то заторможенно ответил Урген и впился взглядом в очищенный мной участок прозрачной поверхности. — С ума сойти!

— Я туда не пойду, — категорично заявил Шип. — И командира не пущу.

Все, включая профессора, посмотрели на бывшего убийцу. В его интуицию верил не только он сам, но и весь отряд.

— В общем, нам туда и не нужно, — с явным сожалением вздохнул профессор.

Дальнейшее его поведение меня удивило — ведь я так и не заметил в комнате пресловутого кристалла.

Профессор подошел к центру комнаты и, сняв с пояса узкий кинжал, начал ковыряться в полу. Через минуту с тихим щелчком отскочила мутная крышка, и в открывшейся нише, отражая свет большого фонаря, сверкнули грани прозрачного кристалла.

— Как ты догадался? — пораженно выдохнул я.

Чтобы продемонстрировать торжествующую улыбку, профессор поднял забрало шлема.

— Нужно знать природу человека, особенно тех особей, у которых любопытства больше, чем ума, — нравоучительно заявил профессор, продолжая рассматривать кристалл. — Что ты сделаешь, если вдруг поймешь, что сломал важную вещь и тебе за это попадет?

— Я изначально не стану трогать что-то непонятное.

— И даже в детстве ничего такого не делал?

Вдруг в памяти всплыла сцена, когда я вскрыл магнитофон отца. Когда под отверткой что-то сверкнуло, я тут же привинтил крышку обратно и поставил магнитофон на место, причем стараясь, чтобы он стоял в прежнем положении.