Бронислава Вонсович - Плата за одиночество

— Потому что девушка, которой оно принадлежало, пропала до того, как ты покинула сиротский приют, — слегка смущенно пояснил Рудольф. — Я видел только описание, но очень уж вещь характерная, спутать сложно.

— Пропала? — Я вопросительно на него посмотрела.

— Тебе наверняка рассказывали про Марту, что до тебя была? Это ее платье. Она из очень обеспеченной семьи, но поругалась с родителями и решила сама зарабатывать на жизнь. С матерью она поддерживала переписку, хоть и не брала у нее денег, и та сильно обеспокоилась, когда известий от дочери долго не приходило.

— Мне сказали, что она уехала, — растерянно сказала я.

— Инора, у которой Марта снимала комнату, тоже так говорит. Что собрала вещи и уехала. Но к ней была применена ментальная магия. Когда ее допрашивали, остался лишь легкий след, почти неуловимый.

Ментальная магия? Богиня, во что же я ввязалась? Я испуганно на него посмотрела.

— Брайнер, лишнее болтаешь, — проворчал его напарник.

— Штефани не может быть замешана. Она все это время была в приюте.

— Может, не может, откуда тебе знать? Аккерман позвала ее, не какую-нибудь другую инориту, значит, были на то основания. Да даже если не замешана, может проболтаться тому, кто замешан.

Он уставился на меня с подозрением. Я даже растерялась. Как себя вести в ситуации, когда тебя обвиняют в том, чего ты не делала, меня не учили. Непонятно даже, в чем меня обвиняют. В том, что я могу рассказать неизвестно что неизвестно кому? Да я почти ни с кем не разговариваю!

— Да ладно тебе, видно же, что инорита ни при чем, — запротестовал Рудольф.

— Молод ты еще, — наставительно заявил в ответ этот неприятный тип, хотя сам был не так уж и стар. — Увидел хорошенькую девушку и сразу решил — она ни при чем. А потом из-за таких красоток получишь проблемы на свою голову. Серьезные проблемы. Или ты решил во всем пример со Шварца брать?

— Я не просила мне ничего рассказывать, — резко дернулась я. — Сама я никому ничего не расскажу.

Я хотела было вообще из комнаты выйти. Пусть дальше без меня продолжают. Помощи от меня никакой, а мне от них — одно расстройство. Даже успела пару шагов к двери сделать.

— Инорита Ройтер, куда это вы? — подозрительно прищурился напарник Рудольфа.

— Докладывать о ваших находках, — мрачно ответила я. — Правда, пока не знаю, кому, но по дороге непременно решу.

— Потом доложите, — странно, но он явно смягчился и даже улыбался. — А пока расскажите, что вы знаете про это платье.

— Да ничего я про него не знаю.

Напарник Рудольфа недовольно прищурился и зубом цыкнул даже как-то угрожающе. Неприятно. Запугивающе. Видно было, что это у него давно отработано. На тех красотках, проблем от которых он опасается получить на свою голову.

— Инорита Ройтер, мое замечание о лишней болтовне к вам не относится. Напротив, то, что вы знаете, может помочь найти убийцу вашей подруги. Итак?

Я недоуменно на него посмотрела. Да что я могу рассказать про это платье? Я его видела только мельком, когда в шкаф заглядывала. Платье было совсем не повседневное, для меня интереса не представляло, хотя я и подумывала над тем, чтобы его очистить. Только вот…

— Когда я впервые увидела это платье, пятно было намного меньше, — выпалила я.

— Что? — удивился сыскарь.

— Пятно было намного меньше — в пол-ладони величиной. Я тогда подумала, что легко вывести можно будет. А сейчас оно вон как расползлось.

Сыскарь лишь скептически хмыкнул, но Рудольф пристально начал рассматривать подол платья. Он даже лупу достал из кармана и изучал это несчастное пятно так, что мне интересно стало, что же он там найти собирается. Пятно и пятно, отвратительно выглядящее на такой красивой ткани.

— Гляди, — ткнул он напарника в бок, — вот видны следы старого пятна, как раз такого, о каком говорила Штефани.

— Инорита Ройтер, — скучным голосом поправил его этот зануда. Но тут же его взгляд оживился, теперь и он не менее пристально рассматривал этот несчастный подол, вертя его и так и этак. — Действительно следы есть. Но зачем нужно было заливать старое пятно?

— Скорее всего, чтобы Штефани, то есть инорита Ройтер, его случайно не надела, — гордо пояснил Рудольф. — Не знаю, откуда у Сабины появилось это платье, но к Гроссеру она забрать его не могла — тот сразу бы опознал в нем вещь Марты.

И тут я вспомнила, как в тот день, когда Эдди провожал меня домой, Сабина уже была в этой квартире. Я тогда очень удивилась, что она пришла, поговорила ни о чем и ушла. Никаких емкостей с маслом я тогда при ней не заметила, но бутылочка могла быть маленькой и полностью поместиться в кармане или сумочке. Но зачем ей вообще хранить это платье, если она не могла его носить? Не проще ли было от него сразу избавиться?

— Оно очень дорогое, — ответил мне Рудольф, и я поняла, что вопросы свои задала вслух. — Наверное, жадность победила осторожность. Возможно, собиралась перешить его, поменяв фасон. Но ткань при этом спрятать все равно не удалось бы. Что Аккерман думала — сейчас уже не спросишь.

— А не могла Марта незадолго до своего исчезновения ей это платье отдать? — предположила я. — Из-за этого самого пятна. Сабина мне не кажется способной на серьезное преступление, а вот скрыть вполне могла…

— Штефани, вот ты бы отдала кому-нибудь бриллиантовое колье из-за того, что один из зубчиков, удерживающий камень, отогнулся? А платье стоит не меньше.

Я слабо представляла стоимость бриллиантового колье, так что для меня сравнение было не очень удачным, единственное, что поняла, — платье не просто дорогое, а очень дорогое и уникальное. Такие платья не дарят случайным людям. Их не выбрасывают, потому что надоели, вышли из моды или испачкались. И место им — не в моем шкафу среди приютских платьев…

— Тогда, может, хотела, чтобы Сабина это пятно убрала? — предположила я. — Нас учили такому.

— Хозяйка платья была магичкой, не очень сильной, правда, но бытовые заклинания ей были доступны, — ответил напарник Рудольфа. — Обращаться по такому вопросу к девушке без Дара она бы не стала, сама справиться могла.

Других предположений, как к Сабине могло попасть это платье, у меня не было. Ситуация вырисовывалась нехорошая. Девушка, работавшая вместе с Сабиной, пропадает вместе со всеми вещами, одна из которых оказывается здесь.

— Интересно, а остальные не могут принадлежать пропавшей инорите? — задумчиво сказал напарник Рудольфа, имени которого я так и не услышала за все это время. Он уже который раз перебирал висевшие в шкафу платья. — На первый взгляд, все они не очень дорогие…