Как не умереть дважды - Наумова Сора
Морис остановился и потрогал гладкое стекло. Да и гладкое ли?
– Лед, – подытожил он и поскреб поверхность ногтем. – Качественный.
– По ГОСТу? – нервно пошутила я.
– Не знаю, но пробу точно ставить негде.
Я тоже провела по льду когтем, и даже следа не осталось!
И тут двери в конце коридора медленно отворились наружу. Рэнди ойкнул, даже Мия немного дрогнула от неожиданности.
– Кажется, нас настойчиво приглашают, – усмехнулась я и вытерла руку о юбку. – Не будем заставлять себя ждать.
– А я бы подождал… – подал голос гуль. – Ну… снаружи.
– А вот фиг тебе. – Морис схватил его за воротник и поволок за собой. Я вдруг ощутила азарт и уж не знаю, виновата в этом игра магических гормонов, или я сама по себе такая дерзкая, но дверь не открыла с пинка только потому, что та уже была открыта.
В ректорате было светло и стерильно, как в приемной платной клиники, даже горшки с цветами на полу имелись. Строгая секретарша вежливо пригласила пройти дальше, и мы ввалились в святая святых Светлого факультета. И там было… обычно.
Я не успела разочароваться, как заметила в углу стеклянные песочные часы в человеческий рост. Понадобилась секунда, чтобы узнать их, – точно такие же стояли в кабинете Миллхауса Дрея. Я еще тогда подумала, что это странное дизайнерское решение, но чтобы оно повторялось дважды… Хотя, с другой стороны, чего я удивляюсь? Раз факультеты как отражения друг друга, то песочные часы могли «перейти по наследству».
Но что-то все равно не давало мне покоя, скреблось, требуя внимания.
Тут светлое кожаное кресло развернулось, и со своего места поднялась Арлетта Бламс.
На ней было узкое белое платье-футляр на пару ладоней ниже колена, а поверх – газовая прозрачная накидка с вышитыми то ли цветочками, то ли снежинками. Сложный узел волос венчала белоснежная шляпка-таблетка с вуалью. И вся она такая изящная, благородная, стильная, что я чуть зубами не заскрипела от женской зависти. Конечно, на мне бы шляпка закончила жизнь в десятке прожорливых пастей, но хотеть ее это не мешало!
Вернусь домой, пойду в магазин.
– Ох, какой кошмар! – воскликнула она и поджала губы. – Возмутительно! Я непременно обсужу со своей помощницей границы ее полномочий, она не имела права так обходиться с гостями. Вообще ни с кем.
Мы оторопело переглядывались, не понимая, где нас обманули: когда сажали в карцер или когда за это извинялись? Ощущение было странным, будто столкнули с американской горки, и я не соображаю, куда петля меня выведет.
– Это что…
– Недоразумение, – перебила ректорша и, обогнув стол, встала перед нами. Ее взгляд быстро охватил все детали нашей помятой внешности, и госпожа Бламс нахмурилась. – Что произошло?
– Много чего, – за всех ответила я.
– Ваша помощница стала мамой, – сделал выжимку Рэнди, но определенно выбрал не самые подходящие слова. Ректорша захлопала ресницами, но быстро взяла лицо под контроль.
– И это мы с ней тоже обсудим. Но ваша одежда…
– Простите, – подняла я руку. – Раз уж речь зашла. Если мы не наказаны, можно пойти к себе и принять ванну? Мы вот только что с огорода.
Не знаю, может, она ждала, что мы наперебой начнем жаловаться на обращение, подлые приемчики конкурентов и отсутствие завтрака, но мы пережили испытательный срок на Темном факультете, а это, знаете ли, закаляет.
– Если у вас есть что сказать, я с готовностью вас…
– Вы любите мороженое? – неожиданно для всех спросил Рэнди. Я почти слышала, как закатились глаза Мориса.
– Лю… люблю.
– Сто лет не ел, – доверительно поделился Рэнди, и в животе у него заурчало.
– Я распоряжусь, чтобы вам приготовили.
В образовавшейся паузе мы задом сдали в открытый проем, и Морис молниеносно закрыл дверь.
– Ты больной? – ласково спросил он у гуля.
– Ну, просто вдруг так сладкого захотелось…
– Дурной знак. Вернемся в комнату, проверь, не началось ли превращение в гулю.
Рэнди передернуло от воспоминаний, меня, если честно, тоже, потому что нам вот только этого не хватало для полноты картины конца света. Мы так легко отделались, что меня не покидало ощущение подставы. Хотя нет, в подставе я была абсолютно уверена, но пока не понимала, с какой стороны она прилетела.
– Рит?
Мия тронула меня за рукав, и я очнулась. На нас пялилась секретарша, но любопытства в ее рыбьих глазах не было ни на грамм.
– Идемте отсюда, – кивнула я и передернула плечами. – Жутко как-то.
Я старалась верить своей интуиции, и она почти не ошибалась. Покосившись на Мию, невольно подумала о мухах и паутине, и сейчас, кажется, был тот неприятный случай, когда мухами оказались мы. Представлял ли Миллхаус, к чему все придет, когда соглашался на предложение светлых? Очень хочется верить, что нет, иначе я действительно обижусь.
Никто больше не болтал и не шутил, проводник Сиэль довел нас до холла и профессионально слился. Мы вышли на улицу, и я прикрыла глаза ладонью.
– Черт! Вот это тут шпарит!
Солнце и правда палило как на мальдивском пляже, где я никогда не бывала. Чинно одетые студенты со счастливыми улыбками прогуливались по аллеям и кормили голубей хлебными крошками. Я моргнула, но идиллическая картина не исчезла. Когда же я успела стать такой циничной, что готова презрительно морщиться от подобных видов?
Меня, сам того не ведая, поддержал Морис.
– Не знаю, как вам, а мне вся эта красота Светлого факультета кажется наигранной.
– Наигранной… – повторила я.
– Ну да. Словно показывают пропагандистский ролик о том, как надо правильно жить.
– И за нами постоянно наблюдает Большой Брат, – добавила Мия и передернула острыми плечами. – Зеркала эти всюду, как камеры, честное слово.
В мозгу как будто что-то дельное проскользнуло, но додумать я не успела. За деревьями прошла девушка со светлыми волосами и скрылась за главным корпусом. Все волосы-змеи разом подскочили и, как зеленые стрелки, повернули головы в ту сторону.
– Ребят, меня не ждите! – успела я крикнуть и понеслась вдогонку.
Рэнди что-то сказал, но я уже скрылась за углом, безжалостно топча газон и перепрыгивая через клумбы. Тропинка вела к оранжерее, но на Светлом факультете у этого помещения явно было иное назначение. Короткий коридор, в котором я оказалась, заканчивался приоткрытой дверью, и веяло оттуда чем-то неприятным. А еще совершенно отсутствовали запахи, что настораживало еще сильнее. Я раньше как-то не имела склонности принюхиваться, но запахи окружают нас повсюду, и когда они пропадают, это невозможно не заметить. Оранжерея на Темном факультете была пропитана тяжелым духом влажной земли, удобрений и флером свежести множества зеленых растений.
А я сейчас будто приближалась к пустой пещере. Пещера? Откуда такие странные ассоциации?
В несколько широких шагов я преодолела расстояние до двери и толкнула ее.
– Светка!
В ответ сумрак впереди отозвался неясными шорохами. На мгновение кольнула досада – может, ошиблась? Ну нет, невозможно, я точно ее видела! Куда она нырнула? Найду, и от разговора не отвертится.
Я подождала, пока зрение адаптируется, и сумрак перед глазами сгладится. Теперь я стояла в круглой прихожей с несколькими дверьми, если точнее – с пятью. Змеи недовольно зашипели. Похоже на какой-то дурацкий квест в компьютерной игре. Спасибо еще, хоть ни одного зеркала не видно, а то семью годами несчастья я бы сейчас не отделалась. Со злостью рванула на себя ближайшую дверную ручку, толкнула, потрясла – все одно.
– Да вы издеваетесь!
Первая дверь была заперта, как и вторая, и третья тоже. Я толкнула четвертую больше на автомате, чем реально надеясь открыть. Я злилась и обижалась одновременно – что я сделала такого, что подружка прячется от меня, как таракан от включенной лампочки? Что ей там про меня наговорили? А что наговорили, я не сомневалась – по лицам видно, этим светлым только дай повод про людей гадости насочинять. Святоши… Внутри нарастал ураган, и тут мне неожиданно повезло. Хотя нет, скорее, не повезло, ведь очередная дверь под натиском моего плеча бесшумно распахнулась, и я по инерции кубарем полетела вперед, вспоминая родословную дражайшей подруги до седьмого колена в непечатных выражениях. Сейчас бы мной гордился даже самый старый представитель племени матрагор!
