Сергей Смирнов - Сидящие у рва

Народ, глазевший на корабли с набережной, пришел в волнение.

— Я слышал, повелитель, что жители Архипелага неплохо пользуются мечами, но почти не умеют стрелять из луков, — сказал Гаррану тысячник Атмар.

Гарран сидел на палубе на высоком кресле и с любопытством наблюдал за набережной и городом, который был виден как на ладони.

— Что же ты предлагаешь? — спокойно спросил он. — Вынести луки и дать залп по этим несчастным зевакам?.. Нет, Атмар, мы еще успеем показать островитянам крепость наших луков. Давай пока понаблюдаем, что делается вон там, на горе… Видишь?

Он указал на высокий зеленый холм довольно далеко от берега.

На холме стоял странный дворец, напоминавший скопище разнообразных башенок с круглыми, похожими на айдийские шляпы, крышами.

Ко дворцу бежали люди. Их было немало, и можно было подумать, что Совет Ста внезапно превратился в Совет Пятисот.

Впрочем, Гарран не знал, что в особых случаях созывался Совет Тысячи, решавший наиболее важные, как правило, военные вопросы.

Спустя некоторое время довольно многочисленная процессия вышла из дворца и направилась к гавани.

Звон бубенчиков-драконов послышался в отдалении, и вот на набережной появились те же айдийцы в окружении многочисленных приближенных, одетых с подобающей пышностью.

Они остановились перед причалом и многочисленными поклонами дали знать, что хотят продолжить разговор.

— Сотню воинов на берег. Они пойдут со мной. Атмар, Бархар, Маттах также пойдут со мной. Эхнар — ты остаешься и будь наготове. Если от нас не будет известий, то ровно через две корабельных стражи выступай со всеми силами. И поступай с айдийцами как с врагами Аххума.

Гарран водрузил на голову боевой шлем и сошел на берег.

В длинном зале, скудно освещенном через узкие потолочные оконца, заседал Совет Тысячи. Впрочем, заседал только Совет ста, для которых были установлены длинные бамбуковые скамьи, — остальные собравшиеся стояли.

Гарран, трое его полководцев, переводчик и несколько личных телохранителей прошли сквозь плотную толпу айдийцев к дальней стене зала, украшенной изображениями крылатого солнца. Здесь, на возвышении, его ожидал седобородый айдиец в белом одеянии из шелка, подпоясанный златотканной лентой.

— Приветствую вас, послы великого царя Аххага, — с поклоном сказал седобородый на певучем языке Айда. — Я, старейшина совета лоцманов, хранитель печати Совета и главный казначей Айда До Баро Ноэ приветствую вас от имени Совета, гильдии лоцманов и гильдии купцов, а также от имени всех айдийцев.

Надеюсь, плавание ваше совершалось благополучно, и царь царей Аххаг Великий находится в добром здравии…

Гарран поклонился в ответ и повернулся к залу. Взгляду его предстало бесчисленное множество бритых голов застывших в полупоклоне айдийцев. Гарран хмыкнул и сказал:

— Царь царей Аххаг здоров. Он прислал меня, своего верного слугу, начальника флота Гаррана, чтобы предложить Айду свое покровительство.

Переводчик перевел, но ответа не последовало.

— Царь Царей Аххаг желает, чтобы остров Айд и прилегающие к нему острова признали свою зависимость от империи аххумов.

И снова молчание в ответ.

Гарран пожал широкими плечами и повернулся к главному лоцману.

— Вот текст договора, который великий царь желал бы заключить с Советом Ста по доброй воле и при взаимном согласии.

Гарран кивнул переводчику, развернувшему свиток. Переводчик начал читать медленно и внятно.

Когда чтение закончилось и ответа вновь не последовало, Гарран уточнил:

— Договор составлен на двух языках и в двух экземплярах. Один из свитков останется на Айде, другой я доставлю своему господину, повелителю аххумов Аххагу Великому.

Он прямо взглянул на старейшину и тот, полуприкрыв глаза вежливо ответил:

— Совет Ста, которому айдийцы доверили вести дела всего острова, который отвечает не только за здоровье айдийцев, но и за сохранность их имущества, за безопасность гаваней и торговых путей, не может совершить ничего, что не пошло бы на пользу Айду. Совет Ста просит время, чтобы обдумать то, что вы нам сообщили, великий мореход Гарран.

У него получилось «*Гхарьянг», что на языке аххумов звучало, как непристойность, и лицо флотоводца потемнело.

— Вам понятен текст договора? — отрывисто спросил он.

— Понятен, — поклонился До Баро Ноэ.

— Сколько времени нужно, чтобы вы успели обсудить его и принять решение?

— Я думаю, если у нас не возникнет разногласий, то на следующее утро…

— Нет, — прервал старика Гарран. — Сегодня до захода солнца вы сообщите мне о своем решении. Я буду ждать на корабле. Мои воины не сойдут на берег до захода, но как только солнце коснется воды, а ответа не будет, — я отдам приказ, который не понравится ни вашим лоцманам, ни вашим купцам…

Гарран развернулся и зашагал к выходу.

НУАННА

Крисс лишь по временам выплывал из опиумного тумана, в который его и других пленников Бога тьмы погружали молчаливые жрецы. В редкие минуты, когда чувства возвращались к нему, Крисс видел одно и то же: зеленоватый свет, наполняющий огромный круглый зал, тяжелый плоский жертвенный камень, фигуры нуаннийцев, похожие на тени.

Он понимал, что рядом с ним прикован к стене обессиленный Ашуаг, а еще дальше — бледнолицый красавиц Ассим, который уже не был красавцем, ибо лицо его было обезображено. А дальше, за Ассимом был Хируан, — он тоже был предназначен в жертву.

«Еще трое, — думал Крисс, — Богу мертвых Нуанны нужны еще трое». Эта мысль, однако, не вызывала у него особых эмоций. Он и так уже знал, кто будет пятой и шестой жертвой. Место седьмой пока оставалось вакантным.

Жрецы бормотали что-то о самых дорогих для Аххага людях, — дескать, только такую жертву примет Бог тьмы и одарит царя величайшей властью и бессмертием.

Но кто дорог Аххагу в его теперешнем полубезумном, исступленном состоянии?

Этого Крисс не знал.

Просветы были слишком коротки: один из жрецов бесшумно подносил ему каменную чашу с пряным темным напитком. Крисс покорно выпивал его и погружался в сон, похожий на смерть.

Он знал, что времени осталось немного, но не желал освобождения. Переход в настоящую смерть теперь, после того, как в него столько дней вливали отраву, будет лишь облегчением, освобождением от бремени жизни…

И все-таки беспокойная натура Крисса, его практически убитый мозг продолжал жить своей, невидимой жрецам и неосознаваемой самим Криссом жизнью.