Василий Чистяков - Холодный оружейник Кинга - 3

 Прилипчивая песенка. Честное слово, до ужаса прилипчивая.

 Наконец, градусник общественного порицания не выдержал и лопнул. Что бы это ни означало.

 Шиноби Конохи метнулись к сгинувшему дзинтюрики, метнулись мимо него, обходя его с обеих сторон, стремясь достигнуть одну из контролирующих барьер. Классическая, но с древних времен, верная тактика. Разделить силы. Одни отвлекают охрану, другие атакуют цель. Справедливости ради стоило отметить, что примерно половину чунинов атаковали именно мальчика. Одиннадцать из двадцати трех, если быть точным. Дзенинов в этой группе не было - они предпочли провести разведку боем, пожертвовав для этого если не мясом, то и не мозгами точно. Так, печень, почки, требуха - нужное выбрать, остальное подчеркнуть.

 Атака велась по уже традиционной схеме - полумесяцем. Круто изогнутые рога уже почти миновали по старой памяти ненавидимого мальчугана, а центр еще находился достаточно далеко от стража девушки-подростка.

 Парень махнул левой рукой, предсказуемо посылая очередной толкающий порыв ветра. Широким фронтом, градусов на девяносто по горизонтали и пятнадцать-двадцать, - по вертикали. Пробегающих по его правую руку он проигнорировал. Очевидно, оставлял их на закуску.

 Хотя атака была и предсказуемой, жертвы все же были. Двое, вырвавшихся вперед, уже, казалось бы, миновавших его. И четвертый по счету, оказавшийся, очевидно, в точке наибольшей силы этой техники. Во всяком случае, именно в это направлении демоненок вытянул свою левую руку, отсылая Ветер.

 Трое погибли, налетев, как и проявившие постыдный непрофессионализм, АНБУ, на Барьер. Мир их праху. У Конохи много чунинов. Потому они и являются разменным материалом. Трое погибли - но восемь остались. Шестеро по правую, двое - по левую руку демоненка. Ками ведают, почему они изменили цель, попытавшись провести на страже классическую звездную атаку с семи направлений. С семи - потому что один из чунинов все же продолжил свой бег к светловолосой девочке-подростку, держащей купол Барьера Черного Пламени. Возможно, те семеро просто сознательно изменили цель, решив, что отвлечь стража мишени гораздо важнее, чем метнуть лишний кунай в саму цель.

 Они изменили цель не зря. Тот, восьмой, действительно не получил ни одной атаки от подростка. Он погиб в пяти метрах от своей цели. Аккуратными, замороженными пластинками в два миллиметра толщиной. Мастер барьеров может держать несколько конструктов одновременно. И ему не обязательно все из них ставить перпендикулярно земной поверхности. Или делать однослойными. Простая задачка для того, в ком сильна кровь Удзумаки. Сто слоев, расположенных параллельно земной поверхности. И толщина слоя с торца - полтора микрона. Дополнительное свойство, - торможение теплового движения молекул. Попросту говоря, - заморозка.

 Кто-то не добежал пяти метров, застыв на миг в атакующем прыжке, складывая печати или приготовив оружие. Кто-то - пятнадцати, наконец достигнув своей основной цели. И никто не отследил судьбу товарища, ушедшего атаковать собственно цель, а не ее стража.

 Но это все было неважно. Потому что когда остальные девятнадцать оказались в радиусе двадцати метров от стража, он сказал всего лишь два слова.

 И чунинов вмяло в пригнувшуюся под воздушным прессом траву.

 - Честно говоря, я вас не понимаю - проговорил подросток, остановившись в паре метров от одного из прижатых к земле чунинов.

 Ветер, не безумная круговерть прозрачных клинков, не рассекающие даже дерево сюрикены. Даже не иглы, разрушающие мельчайшие каналы чакры. Мерная, давящая тяжесть воздушных масс, лежащая на спине подобно горному хребту. Как будто это не воздух, а Земля или Вода давят сверху высоким столбом покоренной чакрой Стихии.

 А затем на краткий миг чуть ниже плеча, чуть ниже локтя, - в двух местах на каждой руке - кто-то обрисовывает по четырехсантиметровой окружности. И там тяжесть на мгновение становится совсем невыносимой. И ты уже не слышишь в вспыхнувшим белым тумане боли хруст собственных костей.

 - Вы так остервенело бросились на меня, позабыв о сестре... - продолжает демон живым, но, как ни странно, лишенным читаемых, однозначных эмоций, голосом. А тебе остается только сдерживаться, чтобы не закричать от боли, вызванной палицами Ветра, все так же давящими на места переломов. И не чувствуешь боли и текущей по подбородку крови из прокушенной нижней губы. А та уже расползается по дну выдолбленной твоим лицом ямки, отказываясь впитываться в так и не порвавшийся дерн. Еще немного - и кончик твоего носа тоже будет в крови. Но это не важно. Лишь одна мысль терзает ум.

 "Как достать этого ублюдка"

 - ... вы так ненавидите меня? Хотел бы я знать, за что. Ведь это вы предали меня. С самого начала, с самого моего первого воспоминания, меня преследовал ваш страх и презрение.

 Выдохи и хрипы товарищей проходят мимо твоего внимания. Потому что к боли в руках примешивается еще одно чувство, появившееся, когда нечто также очертило окружности выше и ниже коленей.

 "Ты умрешь, демон. Говори-говори, но только дай мне минуту, и я вцеплюсь тебе зубами в глотку. Выкормыш Тумана! Ты сдохнешь!"

 - Меня до сих пор удивляет ваше отношение. Неужели вы все знали о закладках? И не боялись, что у меня рано или поздно снесет крышу? А если считали своим безотказным оружием, почему ограничивали мою силу? За неделю обучения в своем Поселении, я узнал больше, чем за годы в Конохе.

 И снова боль, на фоне которой теряется хруст. А затем давление замирает на достигнутом уровне, погружая в горячечное болезненное марево, которое сохраняет скорость, но не качество мышления.

 - Вы даже не задумались о том, кем могут быть мои родители. Для вас я был Девятихвостым, а не человеком. Вы предали меня, отказав мне в человеческом, еще до того, как я окончательно сформировался как личность. Вы сами вырастили меня таким.

 "Я зарежу тебя. Сожгу. Утоплю. Удавлю. Дай мне только минуту, и я найду способ. Убью. Убью. Убью."

 А ветер все давит, и давит. Бездушная, вечная тяжесть упорядоченного тайфуна.

 - Так что, не я начал - голос демоненка на мгновение прерывается, после чего он кратко дополняет речь:

 - Я оплачиваю свой долг Конохе.

 И Ветер мгновенно давит с той силой, с которой давил на руки и ноги. На каждый сантиметр тела - по тому же усилию, которого хватило на повреждение чунина Конохи.

 Демоненок не дал минуты.

 Игла. Сенбон. Маленькое копье. Неоперенный дротик. Названий много, а суть - одна.

 Подросток скосил взгляд на оружие, воткнувшееся в траву почти вертикально. Снаряд пролетел в зоне действия техники всего метр, после чего его траектория оборвалась ближе, чем планировалось. Давление Ветра, направленного вертикально вниз, подействовало подобно изменению гравитации. Впрочем, речь не о технике. Одиночный сенбон метается довольно редко. А в Листе известен лишь один человек с такой привычкой. Оригинал, плюющийся иглами и держащий их во рту.