Ирина Сербжинская - История, рассказанная в полночь

Фирр Даррик покачал головой.

— Зубы багбура, например, — предположил он. — Беглый призрак, багбур, тульпа — один другого хуже!

— Клянусь огнем, это так, — согласился Граганьяра и пламя в очаге окрасилось в черный цвет.

Он взглянул на золотую саламандру: созданная иллюзия постепенно исчезала, словно таяла в огне.

— Эх… — огорченно вздохнул Граганьяра.

Куксон отодвинул кружку.

— Если это беглый призрак, — пробормотал он. — То чей он? И зачем понадобился бирокамию?

Пичес снова уткнулся в книгу.

— Вот, нашел кое-что. «Обычные призраки привязаны к конкретному месту и не могут его покинуть, как и тульпа. Но бывают и другие: те, кто погиб насильственной смертью. Иногда они бывают так потрясены и возмущены собственным убийством, что становятся одержимыми жаждой мести. Тогда они покидают свое место, становятся беглыми призраками и убивают всех подряд, надеясь рано или поздно встретить того, кто когда-то лишил их жизни».

— Да знаем мы это, знаем, — отмахнулся гоблин Куксон. — Это всем известно.

Пичес перевернул страницу.

— «При столкновении с бродячим призраком, главное — не смотреть им в глаза», — прочитал он. — «Призраков приводит в ярость то, что кто-то видит их такими, какими они стали. Поэтому…»

Пичес поперхнулся и умолк.

— Да, они вырывают глаза своим жертвам, — сообщил Куксон. — Слышал я парочку таких историй. Но у Гимальта и Кураксы глаза не были вырваны…

— Может, они не успели увидеть убийцу, — задумчиво проговорил Мейса. — Такое тоже случается.

— А вот тут говорится о тех, кто охотился на беглых призраков, только их совсем немного. Удивительно, что в разделе «Старейшие маги» я этих имен не видел…

— Они до старости не доживают, — пояснил Куксон. — Прямо скажем, ни один еще не дотянул.

Пичес подумал немного.

— Но ведь в нашей Гильдии такие маги имеются?

— Имеются: Брисс.

— Только один?

Мейса бросил быстрый взгляд на гоблина, тот фыркнул, передернул плечами и забарабанил пальцами по столу.

Пичес снова глянул в книгу.

— В отличие от обычных, беглые призраки никогда не вступают в разговор ни с медиумами, ни с магами, ни даже с сильфами, — вполголоса читал он, веля пальцем по строчкам. — Они одержимы злобой и…

— Хватит, Пичес, — остановил его Куксон. — Или ты нам всю книгу прочитать решил?

Тот поднял голову.

— Странно. Здесь написано, что беглые призраки никогда ни с кем не говорят, но я слышал про одного человека, который…

— Пичес, мы не знаем, призрак ли это, — сухо промолвил гоблин. Может, твой «страшный чучел» ошибся. Он, в конце концов, всего лишь чучел! Надо бы с умными людьми посоветоваться…

Пичес с упреком взглянул на Куксона.

— Бонамуру кажется, что вы его недолюбливаете.

— Правильно кажется, — проворчал гоблин Куксон.

— О ком ты говорил, Пичес? — поинтересовался Граганьяра, слушавший разговор вполуха: немного расстроился из-за исчезнувшей иллюзии. — Что за человек?

— Граганьяра… — процедил Мейса.

Глаза Пичеса вдохновенно заблестели.

— Говорят, он был лучшим охотников за беглыми призраками, выслеживал саму Лунную деву! Слышали о нем?

— Никогда в жизни! — заявил Куксон и подлил себе остывшего вина.

— Разве он к вам, почтенный Куксон, ни разу не заходил? — удивился Пичес.

Гоблин отхлебнул из кружки и промычал в ответ что-то неопределенное. Фирр Даррик с преувеличенным вниманием рассматривал кувшин с вином, а Мейса упорно смотрел в сторону очага. Пламя было почти бесцветным — Граганьяра был чем-то изрядно сконфужен.

А Пичес продолжал с большим воодушевлением:

— Говорят, он — единственный, с кем разговаривают беглые призраки. Разговаривают, можете себе такое представить?

Фирр Даррик кашлянул.

— Слушай, Пичес. — рассудительным тоном начал он. — Ты в Лангедаке недавно, так что многого еще не знаешь… может, оно и к лучшему. Э-э-э… кстати, не желаешь ли пообедать? Откушать пареной репы с медом? Очень полезное блюдо для начинающих магов, это я тебе как бывший лекарь говорю.

— Он о беглых призраках знает все. Если бы он сейчас оказался в Лангедаке, то помог бы нам!

Куксон поперхнулся вином.

— Право, Пичес, отчего бы тебе не отобедать? — очень настойчиво повторил Фирр Даррик. — Горячо рекомендую сладкие пирожки с вареньем, ты же их очень любишь. Кстати, о погоде. Погода чудесная, опять снежок с утра. Так принести пирожки? А тебе, Мейса?

— Что? Мне? Сладкие пирожки? Ты издеваешься надо мной, что ли? Я тебе как потомственный бывший лекарь говорю: попробуешь накормить меня этой дрянью и я…

— Ты не лекарь.

— Но с детства чувствую в себе необыкновенную тягу к целительству, — заявил Мейса. — Вот так бы лечил и лечил всех подряд!

— Бонамур со мной согласен, — гнул свое Пичес, не слушая остальных. — Говорит, что нам сейчас именно такой человек и нужен. Да только неизвестно, где он сейчас. Давненько о нем ничего не слышно!

Куксон решил молчать и на слова страшного чучела внимания не обращать, да не тут-то было.

— Бонамур интересуется: может быть вам, почтенный Куксон, о нем что-нибудь известно?

Фирр Даррик покосился на гоблина, тот поджал губы.

— Ничего мне не известно! — сердито отрезал Куксон, метнув на чучела раздраженный взгляд. В желтых стеклянных глазах «чучела» явственно светилась насмешка.

Пичес принялся запихивать книги в сумку.

— Сгинул, наверное, где-нибудь, — огорченно вздохнул он. — Жаль! Говорят, он был хорошим человеком. Смелым, надежным, никогда не забывал своих друзей….

— Своих врагов он тоже не забывал, — тихо пробормотал Фирр Даррик себе под нос.

— Странно, что вы о нем ничего не знаете. Один маг из Стеклянной Гильдии рассказывал недавно про вторжение оборотней-амшей, что несколько лет назад произошло. И этого человека упоминал …

Пичес вдруг взглянул на Мейсу и хлопнул себя по лбу.

— Вспомнил! Ты ведь тоже там был, значит, должен о нем слышать!

— Ничего я не слышал, — недовольно пробурчал Мейса. — А если и слышал, то забыл. У меня с памятью в последнее время совсем плохо стало. Ничего не помогает: ни пилюли, ни припарки. Как раз хотел с Дарриком посоветоваться.

Домовой оживился.

— Знаю прекрасное средство для улучшения памяти, — с готовностью начал он. — Простое, но действует преотлично! Берешь пару весенних жуков, обыкновенных жуков. И пока они еще живые…

— Ясно, — торопливо перебил Мейса. — Значит, весной и начнем!

Пичес твердо произнес:

— Не верю, что забыл. Рассказывай!