Ирина Комарова - Повелитель блох

— Ну и что? Ты у нас магистр, значит, должен действовать на интеллект всех присутствующих облагораживающе, — постаравшись придать своей подвижной физиономии как можно более серьезный вид, объяснил Ганц. — А Гладиолус теснее всех с тобой общается, хотя, надо признать, не с самой мудрой частью тела. Однако эффект налицо!

Естественно, Джузеппе не стал унижаться и отвечать Ганцу так, как он того заслуживал. Пробормотал только что-то про петухов, от которых и то больше пользы, и что надо было вовремя, когда предлагалось, превратить некоторых…

Искорка с Булкой снова переглянулись, одновременно фыркнули и потрусили бок о бок следом за Гладиолусом.

— Слушай, Ганц, — через несколько минут мирного молчания спросила Арра, — ты говоришь, что бывал в этой деревне. Часом, не по работе?

— В таком захолустье? — искренне оскорбился бывший наемный убийца. — Этот населенный пункт даже не во всех справочниках отмечен по причине своей незначительности! Нет, я посещал его исключительно из любознательности, путешествуя по родной стране. Ну, и в порядке отдыха тоже. А что касается работы, птичка моя, то будет тебе известно, не во всяком городе имелся маг, ради которого стоило меня нанимать, а уж здесь-то… Одна старуха с окраины обладает немного способностями, но их хватает только на то, чтобы молоко у соседки в погребе скисло, да бородавку может заговорить…

— Это к магии отношения не имеет, — авторитетно перебил его Джузеппе. — Даже не колдовство, а так, грубое знахарство.

— А я о чем? Разве кто станет тратить деньги на серьезного профессионального, а тем более высокопрофессионального наемного убийцу, чтобы вот такую старушенцию прищучить? Нет, я работал в столице, в университетских городках, где маги кучкуются. Одним словом, там, где солидная клиентура имелась. Хотя… был как-то случай. — Ганц задумчиво посмотрел в голубое, без единого облачка небо, и голос его приобрел повествовательную напевность, даже свист, сопровождавший дыхание, стал казаться чем-то вроде музыкального аккомпанемента. — Был случай, когда мне пришлось выполнять заказ в сельской местности. Речь идет о некоем маге по имени Савара-тоний… До того мерзкий был старикашка, что умудрился достать то есть абсолютно всех, даже тех, с которыми случайно, к примеру в трактире, встречался. Это я опять-таки о магах говорю, поскольку этот Саваратоний цеплялся исключительно к ним. Остальным населением, мирными, так сказать, обывателями, он вроде как брезговал.

— Ты не про того, который в башню забился? — оживился Джузеппе.

— Про него. А что, не надо рассказывать?

— Почему не надо? — ухмыльнулся магистр. — Давай. Сам говоришь, до деревни еще два часа ехать.

— Уже полтора, — уточнил Ганц. — Так вот, про этого Саваратония. До того дело дошло, что он в том трактире, где маги имели привычку пивом наливаться, всегда один за столом сидел, никто к нему не подсаживался. И все равно продолжал пакостничать, кому по мелочи, кому по крупному, уж как получится. Ну, любил мужик это дело, ничего не скажешь. Кончилось, разумеется, тем, что надоел он остальным магистрам хуже горькой редьки и решили они его извести. Навалились на Саваратония всей толпой, но только с магами так дела не делаются, да еще с такими юркими, как этот старикашка. Гоняли они его, как мыша, из щели в щель, но в конце концов он все-таки улизнул. Сбежал вот в такое же захолустье, выстроил себе башню из слоновой кости…

— Серебряную, — поправил его Джузеппе.

— А я говорю, слоновая кость! И вся узорами покрыта. — Ганц старательно нахмурил брови, но придать своей физиономии суровый вид ему все равно не удалось. — Кому лучше знать?

— Ну извини. Просто у нас всегда… впрочем, ладно. Рассказывай дальше.

— Так вот, выстроил он себе башню из слоновой кости и засел там. Маги побродили вокруг, попробовали своими средствами, заклинания всякие разрушающие, гром и молнию… Но Саваратоний, при всей подлости своего характера, тоже магистр был не из последних, так что ничего они сделать не смогли, только резьбу на башне повредили немного. Собрались тогда обозленные маги на совет и решили скинуться и нанять профессионального убийцу. Поспорили, конечно, немного, кого именно…

— И они выбрали тебя! — Арра с простодушным восторгом смотрела на Ганца.

— Разумеется. — Он небрежно кивнул. — В то время я был самым лучшим.

— А чего же они тогда спорили?

— Но я же был и самым дорогим. Некоторые хотели сэкономить, — мягко объяснил Ганц.

— И победили те, кого интересовало качество, а не цена, — пробормотал Джузеппе.

— Вот за что я тебя уважаю, магистр, — поднял палец Ганц, — так это за умение коротко и точно формулировать мысль. Именно так: качество работы, а не ее цена! Одним словом, я взялся за это дело…

Даже лошади, казалось, заслушались удивительной и волнующей историей про то, как Ганц сражался с магом из башни. Как он, применив силу, хитрость, опыт, ловкость и еще тысячу своих достоинств, все-таки одолел злокозненного Са-варатония, убил его, а башню разрушил и мелкой пылью развеял по ветру. Чтобы и следа не осталось. Когда он закончил свой рассказ, деревня была уже совсем близко.

— Но зачем ты башню-то распылил? — взволновалась Арра.

— Как зачем? Для большего эффекта и поучительности.

— Да нет же! Гораздо более эффектно и поучительно было бы оставить ее там, где она стояла, вроде памятника! А еще лучше, если бы маги перенесли ее в тот город и установили на какой-нибудь площади. И сделали бы в этой башне музей!

— Музей? Хм… интересная мысль. Даже странно, как это я сам… значит, музей, экскурсии разные, научная работа, экскурсоводы, дамочки такие… с указками… — Ганц продолжал задумчиво бормотать, когда Джузеппе довольно невежливо ткнул его кулаком в бок.

— Ну да, музей, а ты там директором! — Они уже ехали по деревенской улице, и Джузеппе заинтересованно осматривал аккуратные беленые домики за невысокими заборчиками. — Хватит мечтать, говори лучше, где тут обещанный постоялый двор?

— А ты сам не видишь? — Потирая бок, Ганц отъехал в сторонку. — Вон же вывеска.

Действительно, они уже почти подъехали к гостеприимно распахнутым воротам, над которыми опасно накренившейся аркой была закреплена большая и очень красивая вывеска.

Она изображала небо, на котором, в полном презрении к естественному ходу событий, собрались одновременно и солнце, и луна, и месяц, и россыпи звезд. Единственное, в чем неизвестный художник пошел на уступки природе, было то, что солнце сияло все-таки на голубом фоне, а луна, месяц и звезды были нарисованы на густо-черном. Украшенные затейливыми завитушками разноцветные буквы извещали, что постоялый двор называется «На звездном пути».