Ярослав Денисенко - Пепелище славы

Рядовые члены клана беспомощно толпились, не представляя, что предпринять в сложившейся ситуации. Обычно направление действий подсказывали вожаки, но сейчас вопрос и заключался в том, кто из четверых, претендующих на это звание, прав, а кто нет.

Желтоглазый урук-хай принадлежал к расе более высокой в иерархии Темных армий, но он был пришлым, чужаком - и, к тому же, из другого клана.

Уршнак относился когда-то к числу старших воинов клана, но последние десять лет провел в темнице за измену… Хотя и выходит, что он вроде как невиновен.

Барги был вождем, но серьезность подтвердившихся обвинений заставляла усомниться в его статусе.

И, наконец, Ришнар, оказавшийся соучастником убийства и покушения.

- Ты еще будешь оправдываться, Барги? - поинтересовался Уршнак и коротко приказал: - Взять! Обоих!

Как и в случае с Ригги, командный тон сыграл свое. Орки отбросили колебания. В течении нескольких мгновений недавний вождь оказался обезоружен и скручен своими бывшими подчиненными, в раз припомнившими оскорбления и издевательства, которые им пришлось терпеть от этого жестокого самодура.

Сложнее оказалось с Ришнаром. Несколько орков ринулись было исполнять приказ, но на полпути задумались: слишком велик был авторитет старого воина, чтобы быть так просто, в один момент, разрушенным.

Этой короткой заминки Ришнару хватило, чтобы, отпихнув двоих самых ретивых исполнителей, метнуться к обрыву на краю зала. С громким всплеском подземная река приняла беглеца в свои объятия.

Уршнак с досадой сплюнул.

- Там все равно некуда бежать, - зло прошипел он и шагнул внутрь круга, очерченного для поединка, где двое орков держали за выкрученные руки бывшего главу Черного Солнца.

- Барги, - сказал он громко. - Ты виновен в убийстве вождя и приведении в упадок нашего славного клана. И наказание за это - смерть.

С этими словами новый вождь ухватил Барги за немытые спутанные космы, задирая ему подбородок, и быстрым точным движением перерезал горло своему заклятому врагу. Когда тело перестало биться в конвульсиях, и воины бросили его на пол, Уршнак с наслаждением пнул труп ногой.

- Снимите с него доспехи, а потом разрубите эту дохлятину на куски и бросьте в реку, - распорядился он.

С улыбкой глубокого удовлетворения новый глава Черного Солнца плюхнулся на каменное сидение скособоченного трона.

Тут его взгляд упал на цепь у подлокотника, а затем на эльфа, прикованного к этой цепи. Уршнак задумчиво поскреб затылок:

- Эй вы! - окликнул он двух ближайших воинов. - Отковать - и в яму!

Рот эльфа широко открылся от удивления:

- К… Как в яму? Я же помог тебе! Если бы не мои слова…

- Вот именно, - согласился Уршнак. - Не хочу повторять чужих ошибок.

- Погоди! - вскричал эльф отчаянно. - Я знаю еще кое-что важное! Отпусти меня, и я расскажу тебе.

Уршнак нахмурился:

- Важное? Давай, ушастый, рассказывай.

- Но ты обещаешь меня освободить?

- Говори! - рявкнул вождь так грозно, что сжались в комок даже орки, возящиеся с цепью.

- Эт… Эт… - Эльфу стоило больших трудов унять дрожь в голосе. Наконец он собрался с силами и выпалил: - Этот посланник Темного Лорда - самозванец! Потому что Темный Лорд был уничтожен триста лет тому назад, вместе со своей цитаделью и всеми окрестными землями!

Прочная веревка надежно стягивала запястья, и высвободить их не представлялось никакой возможности. Разве что голова не кружилась бы так, словно в ней вращался с десяток каменных жерновов… А руки и ноги подчинялись тому, чего добивался от них Шенгар, а не болтались без сил. И лежал бы он на земле, а не свисал вниз лицом поперек чего-то теплого, качающегося и отвратительно вонючего.

Искрящая темнота вновь захватила сознание, и молодой охотник так и не успел определить, что с ним происходит.

Когда Шенгар пришел в себя в следующий раз, то вспомнил запах: животные с волосатой шеей и хвостом, которых они с братом видели у эльфов. Тогда их спор относительно полезности странных зверей окончился ничем. Что ж, похоже, они все-таки нужны для дела, а не для развлечения. Но до чего же мерзкие существа!

Каждый вдох давался через силу, словно кто-то давил снаружи. Воздуха не хватало.

Лучше всего Шенгар слышал частый стук в собственных висках. Звуки со стороны доносились далекими и расплывчатыми. Говорили по-эльфийски, он даже различал знакомые слова, но общий смысл разговора никак не давался… Впрочем, ускользал не только разговор на еле знакомом языке. Весь окружающий мир казался таким же шатким и ненадежным, как трясучая поступь волосатого зверя. Шенгар не мог сосредоточиться даже на собственных мыслях.

Он уже не помнил, сколько раз терял сознание и возвращался в него снова. Был привал, с него сняли путы, но растирать затекшие конечности никто не спешил. Кажется, эльфы долго рассуждали, что это следует сделать, но добровольцев так и не нашлось.

По окончанию отдыха его поспешили связать обратно. Судя по тому, как держался эльф, которому поручили это занятие, прикоснуться лишний раз к своему пленнику ушастые полагали чем-то постыдным и отвратительным.

- Вяжи выше, придурок, - простонал Шенгар, вовремя заметив, как длинноухий, выпучив глаза, лихорадочно наматывает веревку точно по красным врезавшимся в кожу следам старых пут. - Коль уж так меня боитесь.

Эльф отпрыгнул в сторону с таким ужасом в глазах, словно перед ним внезапно восстал во плоти сам Темный Владыка.

- А лучше б повязки сменили, - проворчал пленник, косясь на стекающие из-под промокших бинтов алые ручейки. От этих слов он закашлялся, чем добавил кровавых пятен на траве. Плохо, очень плохо.

С такими невеселыми наблюдениями Шенгар снова потерял сознание и очнулся уже на спине противного животного. Совету эльф не внял, однако, в страхе и спешке, плохо затянул узлы. Сил едва хватило на то, чтобы слегка ослабить путы и спасти запястья от неминуемого омертвения.

- Что за идиоты! Почему мне с каждым разом попадаются все более глупые эльфы! - пробормотал Шенгар, ожидая знакомые алые искры, вихрем уносящие прочь от выматывающего пути, мерзкого зверя и мучительной боли.

Наконец, он очнулся на относительно ровной, и - что самое главное - не качающейся в такт жесткой походке волосатого животного поверхности.

Руки и ноги были свободны, а раны заново перевязаны. Небрежно, конечно, да и промыть их никто не удосужился, судя по засохшей корке грязи и крови - но все лучше, чем дальше истекать кровью.

Его трясло от холода, во рту пересохло, но голова кружилась меньше, и Шенгар счел это обнадеживающим знаком. К тому же, на этот раз приход в сознание обошелся без пятен, искр и прочих неприятностей, напоминая обычное пробуждение. Шенгар понял, что здоровье молодого орка начало брать свое, и очередное беспамятство перешло в обычный сон.