Кейт Форсит - Запретная земля

Мир заколыхался, и Финн крепко вцепилась в грот-мачту. В последних лучах заходящего солнца она видела возвышавшиеся по обеим сторонам огромные скалы, на острых вершинах которых все еще играли отблески света. Белые песчаные отмели высовывали из воды, казавшейся совершенно прозрачной и зеленой, свои гладкие бока. Там, где разные течения сталкивались друг с другом над рифом, вода вздымалась странными завихряющимися гребешками или кружилась, образуя миниатюрные воронки. Перед «Вероникой» плыл флот, паруса наполнял свежий ветер, и они старались покинуть опасные прибрежные воды до того, как солнце окончательно сядет.

«Вероника» внезапно легла на другой галс, мачта резко накренилась, и Финн чуть не полетела на палубу. Один из матросов приказал ей спускаться, сказав отрывисто:

— Снасти — не место для салаг, парень, пусть ты даже и ловко по ним лазаешь. Спускайся вниз, а не то еще свалишься.

— Почему корабль так внезапно изменяет направление? — с любопытством спросила Финн, сползая по вантам.

— Здесь повсюду скалы и рифы, которые пропорют ему брюхо, если мы наткнемся на них, — пояснил молодой матрос. — Чтобы выйти из залива, нужно знать секреты. Эта бухта называется Бухтой Обмана, потому что кажется такой гладкой и красивой, но под водой скрываются скалы, беспощадные, как зубы морского змея.

Финн быстро слетела вниз, вздохнув с облегчением, когда ее ноги коснулись досок палубы. Гоблин ждала ее, свернувшись клубочком на мотке каната. Финн наклонилась и взяла ее на руки, и маленькая кошка печально мяукнула.

— Да, должна признаться, что у меня и у самой живот подводит от голода, — прошептала в ответ Финн. — Как думаешь, в какое время здесь едят?

Гоблин больно расцарапала ее, устраиваясь поудобнее, пока Финн искала своих товарищей. Матросы улыбались, глядя на черную кошку, свернувшуюся вокруг ее шеи. К огромному облегчению Финн, появление на корабле эльфийской кошки ни у кого не вызвало возражений, поскольку по всей видимости черная кошка на корабле считалась хорошей приметой, чего нельзя было сказать об Энит. Присутствие на борту старой женщины заставило многих матросов хмуриться и ворчать, что это к несчастью, несмотря даже на строгий приказ капитана относиться к старой циркачке с уважением.

Своих друзей Финн обнаружила на камбузе, крохотной тесной конуре на носу корабля. Дональд, облаченный в большой белый фартук, что-то мешал в котле, бурлившем на железной плите. Помещение было заставлено большими бочонками с припасами, а с потолка на веревках свисал небольшой деревянный столик. Вокруг него сгрудилась толпа матросов, часть из которых сидела на трехногих табуретках или бочонках, а остальные стояли в ожидании своей порции ужина, которую затем уносили на одну из нижних палуб, где и ели, поскольку в камбузе было слишком мало места. Все пили из огромных оловянных кружек, а Дайд рассказывал им историю, периодически прерываемую взрывами грубого хохота. Устроившись на табуреточке рядом с ним, Бранг тоже улыбалась, и Финн поразилась, насколько она отличалась от прежней Брангин, со своей короткой косицей и в грубой одежде, с коричневым лицом, озаренным веселой улыбкой.

Джей приветственно кивнул и отодвинулся, чтобы она могла сесть рядом с ним на бочонке, но Финн не обратила на него внимания, втиснувшись между Бранг и Эшлином. Волынщик с робкой улыбкой хотел уступить ей свою табуретку, но Финн нахмурилась и покачала головой. Присоединившись к болтовне и веселью, она старалась приспособиться к колышущейся комнате и странно качающемуся столу. Она заметила, что матросы слегка, покачиваются вместе с кораблем, и попыталась подражать им, но ее желудок бунтовал против запаха табачного дыма, рома, потных подмышек, несвежего дыхания и вздымающегося под ногами пола.

— Ты что-то бледненькая, Финн! — прошептал ей на ухо Дональд, раскладывая рагу на толстые ломти хлеба для команды. — Как ты себя чувствуешь?

— Я в полном порядке, — слабо ответила она, осторожно придерживая живот рукой. — Или, по крайней мере, буду через минуту. — Она судорожно сглотнула, а когда Дональд передал ей оловянную тарелку с рагу, зажала рот руками и поспешно вскочила. — Я на воздух, — выдавила она и выбежала из комнаты.

Но на полпути к палубе бедный желудок взбунтовался окончательно, и ее вывернуло наизнанку на собственные башмаки. Джей вышел следом, и она без единого слова поднялась с его помощью на палубу, где скорчилась под грот-мачтой, подставляя покрытое испариной лицо прохладному ночному ветру.

Звезды над головой казались огромными, такелаж походил на гигантскую черную паутину, затянувшую луну. Финн смотрела, как мачты колышутся взад-вперед, взад-вперед, и пыталась подавить тошноту.

— Ты привыкнешь, и все будет хорошо, — сочувственно сказал Джей, загрубелой рукой откинув волосы с ее лба.

Финн дернула головой.

— А почему тебя не тошнит? — обиженно спросила она. — И Бранг?

— В морской болезни нет ничего стыдного, — твердо сказал Джей, опустив руку. — Легенды говорят, что Лахлан Мореплаватель лежал пластом каждый раз, когда выходил из бухты, и все равно он был величайшим моряком, которого когда-либо знали в Эйлианане.

Финн в ответ лишь доковыляла до деревянного фальшборта, вцепилась в него и перевесилась через борт. Ее снова начало выворачивать. Джей держал ее за плечи, потом проводил обратно на полубак.

— Попытайся поспать, — сказал он. — Утром тебе станет легче.

— Спать прямо здесь? — спросила Финн, оглядывая голые доски.

— Разумеется, — ответил Джей. — Ты же не думаешь, что тебе полагается каюта, как у капитана, правда? Мы все будем спать здесь. Я принесу тебе одеяло.

— И воды, — слабым голосом попросила Финн, снова почувствовав приступ тошноты.

— Хорошо, и еще схожу узнаю, может, кто-то из ребят знает какое-нибудь средство от морской болезни. Сиди тихо, я вернусь через минуту.

Финн без сил прислонилась к мачте, закрыв глаза. Кто когда-нибудь слышал о героине, которая оказалась такой глупой и слабой, что стала жертвой морской болезни?

Ночь она провела отвратительно. Деревянная палуба была тверже камня, одеяло, принесенное Джеем, кололось и пахло плесенью, корабль постоянно качало и било, а пронзительные трели боцманской дудки каждые четыре часа возвещали о смене вахты. Когда же ей все-таки удавалось забыться тревожным сном, россыпь брызг тут же заставляла ее резко очнуться. В конце концов, совершенно вымотанная, она заснула, лишь для того, чтобы с рассветом быть разбуженной зовом боцмана. Ее вахта снова заступала на дежурство.

Горячая каша с капелькой рома и быстрое умывание в ведре соленой воды помогли ей немного собраться с духом, хотя все тело ломило, а глаза щипало от соли. Их с Эшлином, вопреки ожиданиям, проставили драить палубы. У нее быстро устали руки, и Финн, воспользовавшись тем, что первый и второй помощники находились под палубой, облокотилась на фальшборт и немного передохнула.