Виктор Ночкин - Собиратель зла

Юноша отступил к стене и приготовился. Враг сделался быстрым и ловким, но он не привык драться в ограниченном пространстве. Корди ждал нового прыжка — и когда волк бросился в атаку, резко опустился на пол… откатился в сторону, взмахивая мечом над собой. Волчья туша ударилась о стену, на миг будто прилипла к доскам — и тут ее настиг меч Корди. Волк с мягким тяжелым шлепком свалился на пол, Корди успел еще раз всадить клинок — на этот раз удачней, острие прошло между ребер. Тварь взвыла, бросаясь наружу. Корди метнулся следом.

Зрители с криками бросились врассыпную — на пороге показалось невероятное существо — полуволк-получеловек. Тварь горбилась, она с трудом держалась на задних лапах, налитые кровью злобные глазки пылали, словно угли, из-под тяжелых надбровных дуг… Зверь зарычал вслед разбегающимся горожанам. Корди ухватил его за длинную шерсть на загривке и втащил обратно — в темноту. Ударил в бок, выдернул клинок, потом ударил снова… Тварь со стоном осела на пол…

— Отдай мне свое зло…

Корди поглощал злобу, исходящую из трупа с остатками тепла, пока не вытянул до капли. Потом отнял ладонь от распростертого тела и поднес к глазам. Пальцы дрожали, из ссадин на внешней стороне ладони сочилась кровь. Юноша опустился на колени. В пустой комнате царил полумрак, единственным источником света служила приоткрытая дверь, оборотень накануне запер ставни, изображая, будто уехал из города. Свет в проеме то становился ярче, то мерк — снаружи толпились люди, кое-кто, осмелев, подходил к самой двери и пытался разглядеть, что происходит в доме, но войти охотников не находилось. Горожане только отпихивали друг друга да бранились. Хриплый голос, поминутно призывающий Тьму, был громче всех…

— Вот видишь, старик, теперь я настоящий собиратель, — едва шевеля губами, беззвучно прошептал Корди.

Он хотел вызвать в памяти образ хромого отшельника, нащупать внимание покойного, найти что-то теплое, знакомое… хотелось, чтобы старик знал — усилия, затраченные на маленького найденыша, не пропали втуне, хромой вырастил собирателя, исполнил то, к чему стремился. Старику было бы приятно… Ты слышишь, ворчун? Бесполезно — память молчала. Корди помнил только внешность — сутулый калека со шрамом, пересекающим лицо, хмурый, настороженный… Прошлое не хотело откликаться на зов, не желало знать ничего доброго. Память о старом охотнике теперь имела единственную ипостась — комок холодного зла в груди, где-то под сердцем. Этому злу были безразличны благодарность и сочувствие.

Корди не знал, хорошо ли, что так выходит… но старик готовил его именно к этому? Разве не таков должен быть собиратель?

Свет померк — обладатель хриплого голоса заглянул внутрь.

— Эй, кто здесь? Есть кто живой?

— Волк умер, — ответил Корди, — можно входить.

Человек перешагнул порог и остановился. Его тень отчетливо нарисовалась в светлом прямоугольнике на полу. Потом свет померк, за спиной хриплого толпились остальные, страх в них боролся с любопытством, и, как всегда, если нашелся первый, другие делались смелее. Хриплый мужчина, осторожно ступая в темноте, прошел к окну, нащупал задвижку и со скрипом распахнул ставни — в помещение хлынули солнечные лучи, в столбе света заплясали золотые пылинки, взлетали в потоке теплого воздуха над волчьей тушей и, медленно кружась, отправлялись в странствие по комнате…

— Эй, да ты в самом деле убил зверя! — хрипло рявкнул горожанин и шагнул к трупу. От его движения пылинки закружились быстрее, скручивая спирали и замысловатые петли. — Люди, оборотень мертв!

Этот крик послужил сигналом — толпа качнулась, впихивая в дом работорговца тех, кто оказался ближе к двери. Люди входили, нарочито громко — чтобы заглушить волнение и страх — переговаривались, кто-то отворил второе окно, несколько человек пересекли комнату, хриплый заглянул в соседнее помещение, позвал остальных.

Корди поднялся, звякая кольчугой, вытер клинок о шкуру на волчьем загривке и вложил меч в ножны. Вслед за горожанами прошел во внутреннее помещение, там уже нашли люк, но открывать не решались. При появлении юноши люди расступились, тыча пальцами в люк и невнятно объясняя, что там, возможно, прячется еще кто-то. Собиратель пожал плечами, вытащил меч и велел открывать люк.

— Нужно свечу, лампу! — догадался кто-то.

Горожане стали ходить по комнате, отыскивая светильник, кто-то нашел огарок в щербатой глиняной плошке, у кого-то оказалось кресало… Высекли огонь, тот, у кого была свеча, робко протянул ее Корди. Люк распахнули, показались уходящие вниз ступеньки. Лестница была пологой, из свежей древесины, ее волк устроил недавно взамен старой, слишком крутой для звериного обличья — остатки старых, почерневших от сырости досок еще виднелись рядом с новыми. Корди не сомневался, что опасности нет, его чувства молчали, поэтому юноша хотя и вынул меч, но по лестнице пошел быстро, не приглядываясь. Огонек в его руке дрожал, заставляя тени плясать на сырых сводах. Оборотень расширил старый подвал — теперь это было обширное помещение, куда больше, чем обычный погреб под городским домиком. Здесь не имелось мебели, только здоровенная дубовая колода, к которой цепями был прикован старый невольник. Он был жив, но перепуган до такого состояния, что уже ничего не соображал. Застывший взгляд был прикован к остаткам кровавого пиршества зверя — обглоданные изломанные кости были разбросаны по земле, покрытой запекшейся кровью. Крови здесь пролилось много, слой за слоем напитали земляной пол и стены.

Глаза старого невольника казались присыпанными пылью. Бедняга замер и мелко дрожал, к смраду крови и гниения в подвале примешивался запах мочи.

Корди подошел к узнику и поднял свечу перед его лицом. Старик моргнул, но по-прежнему пялился перед собой, мелко трясясь. В подвале было прохладно, но дрожал невольник не от холода. Огонек отклонялся из-за его дыхания, но старик не реагировал на свет. Корди потрогал цепи, нащупал замок. Когда юноша оставил оковы, звенья, позвякивая, скользнули по телу старика — тот оставался в прострации.

Корди полез обратно, его встретили напряженные взгляды горожан:

— Ну что там, что?

— Там он обедал. Поищите, где-то должен быть ключ от цепей. Старика нужно освободить. Или молоток, клещи, найдите что-нибудь…

— Старика? — мужчины переглянулись. — Там человек? Он жив?

— Жив, — кивнул Корди. — Пропустите.

Люди расступились, и Корди пошел к выходу из домика. Оборотня в комнате уже не было. Юноша вышел наружу и прищурился — солнце торчало в зените и после полумрака в жилище зверя казалось особенно ярким. Пока он спускался в подвал, оборотня выволокли наружу. Между сараев позади невольничьего рынка собралась огромная толпа, мужчины и женщины толкались, отпихивали друг друга — всем хотелось поглядеть на чудище. Над трупом густо вились мухи, жужжали, опускались, ползали по уродливому телу и взмывали стайкой, когда прибывала товарка и опускалась среди тех, что уже успели обосноваться на мертвом волке.