Анна Коростелева - Школа в Кармартене

— Нет, как опровергается, — сказал Мэлдун и постучал ему по спине.

И тут Ллевелиса осенило. Окончательно измученный необходимостью искать оправдания Мак Кехту, убившему собственного сына, он решил разом опровергнуть всю эту клевету.

По пустынным залам Западной четверти бродили старшекурсники со странными, отрешенными лицами. На самом деле они сдавали экзамен по основам обоняния — половина из них прятала и развешивала в разных концах школы всякие вещи, а половина искала их по запаху. Все найденное сносили на лужайку и клали перед преподавателем. Задания усложнялись — затем уже предметы, которые нужно было искать, прятали на открытом воздухе — там, где ветер приносил множество сбивающих с толку запахов. Гора башмаков, ремешков, свечек и прочих обнаруженных предметов перед старым лисом все росла, лис же, лежа посреди школьной лужайки, помечал для себя, кто что принес и как быстро. Под конец дня студенты с завязанными глазами по запаху раскладывали травы — одинаковые должны были оказаться в одной связке, — а посреди лужайки на огромной куче унюханных предметов, щурясь от заходящего солнца, лежал преподаватель.

Гуси Орбилия на башне первыми подняли тревогу, громко гогоча, когда прибыла инспекция из Лондона.

Милейший профессор Морган-ап-Керриг вышел встречать гостей на улицу, с тем, чтобы комиссия не промахнулась мимо двери, и восемь учеников сопровождали его как эскорт. Гвидион и Ллевелис входили в их число. От ветвей белого боярышника в последний момент решили отказаться. Парадного входа прибывшие из Лондона, конечно, не сумели распознать от стены, и выловить их удалось только у задней — она же западная — двери. Профессор Морган-ап-Керриг, однако, был на высоте и, чтобы не заставлять почтенную комиссию вновь огибать все здание, постарался вместо этого придать двери черного хода приемлемый вид, — со львами, драконами и завитушками, четыре человеческих роста в высоту, — и, не меняясь в лице, создал по ту сторону двери неописуемой красоты холл, через который и провел гостей с радушной улыбкой. Словом, комиссия не заметила никакой накладки, хотя за спиной их временный холл продержался недолго. Из кухни справа высунулись было любопытствующие хлебопечки, у которых волей Моргана-ап-Керрига случайно позолотило все котлы, но Ллевелис, слегка отстав, затолкал их обратно.

…Преподаватели школы в Кармартене почти в полном составе стояли на верхней площадке лестницы, как скульптурная группа, и ожидали комиссию. Комиссия все не шла. Мак Кархи начал было бездумно насвистывать «Follow me up to Carlow», но Тарквиний Змейк бросил на него уничтожающий взгляд, и он осекся. Мерлин рассматривал потолок.

Наконец вдали замаячила комиссия. Ее сопровождал взволнованный Морган-ап-Керриг, а возглавлял ее лорд Джеффри Спенсер Бассет-Бладхаунд, с лицом настолько кислым, как будто он непрестанно вспоминал тот день, когда Министерство Просвещения направило его в Кармартен. Его окружало еще несколько людей в черном.

Кервину Квирту пришлось немедленно исчезнуть, так как лорд Бассет знал его в другом качестве.

Мак Кархи, предупрежденный Змейком, твердо понимавшим, что директору школы в любом случае понадобится что-то вроде переводчика, держался возле левого локтя Мерлина, не отходя ни на шаг. Мерлин с совершенно неповторимым видом сделал несколько шагов навстречу комиссии и представился:

— Мирддин Эмрис.

Мак Кархи понял, что время действовать для него уже настало.

— Мерлин Амброзий, — подсказал он.

— Ах, да-да. Благодарю вас, Оуэн, — величественно спохватился Мерлин. — В самом деле. Мерлин Амброзий.

Дальнейшие составляющие речи Мерлина были ничуть не лучше.

— Счастлив приветствовать в стенах школы высокую комиссию, — сказал он. — Нам случалось принимать посольства многих королей. На моей памяти нас удостаивал посещением лично Придейн, сын Аэдда Великого, Бендигейд Вран, Ллир Кратких речей, Придери, правитель Диведа, да… ну, и в более поздние времена тоже. Я помню, Утер Пендрагон…

Мак Кархи, услышав про Пендрагона, потерял цвет лица и дар речи. Более опытный Тарквиний Змейк зашептал что-то лорду Бассету на ухо. Можно было расслышать только: «Да, иногда уже… к сожалению… бывает… Рассеян неимоверно… Но зато какая голова!.. Большой ученый… да, большой ученый».

Еще несколько промахов Мерлина — он вспомнил, как бывал в Лондоне при короле Бели, сыне Маногана, и любопытствовал, переменился ли с тех пор внешний облик города, — благополучно прошли незамеченными.

Наконец, когда торжественная часть как таковая закончилась и все уже уверены были, что худшее позади, к Мерлину некстати пробрались хлебопечки, отвечавшие за хозяйственную часть, и спросили, нужно ли будет показывать лорду Бассету-Бладхаунду кухню. Глаза Мерлина заволокло было туманной пеленой, но он тут же снова сфокусировал свой взгляд и твердо ответил:

— Да-да. Непременно. Непременно проводите на кухню… и обязательно накормите. Обоих.

— Хотелось бы посмотреть расписание, — сухо сказал лорд Бассет-Бладхаунд сразу по окончании церемонии. — Надеюсь, вы меня проводите?

— Безусловно, — сказал Змейк. — Прошу.

Комиссия, окруженная толпой учеников и учителей, проследовала в западный холл. Там всю стену занимало огромное огамическое расписание, и даже Змейк не сразу сообразил, что показывать его гостям нелепо и бесполезно. Он подвел комиссию к стене с расписанием, рассеянно пробегая глазами по названиям предметов, чтобы еще раз проверить, стерто ли оттуда искусство забвения, введение в сомнение и преображение стихий.

— Довольно странный орнамент, — отрывисто сказал лорд Бассет-Бладхаунд. — Какая-то абстракция в новейшем вкусе, я полагаю. А где же расписание?

…Инспекция не могла читать огам и не воспринимала его как письмо. Кое-кто из младших учеников за спиной у комиссии получил затрещину от Курои еще прежде, чем успел прыснуть в кулак. Курои понимал размеры надвигающейся катастрофы.

В глазах Тарквиния Змейка на доли секунды появилось едва заметное напряжение. Он поднес тонкие пальцы ко рту, и казалось, что он просто внезапно ощутил колику в печени. Затем он сделал приглашающий жест и повернулся к противоположной стене. За ним развернулась на 180 градусов вся комиссия. Ученики всхлипнули от восторга. За три или четыре секунды Змейк создал за спиной у комиссии копию реального расписания, но на бумаге, чернилами и по-английски. Те, кто понимал, чего стоит проделать такую вещь, внутренне стонали от восхищения. После этого перед профессионализмом Змейка склонились даже те, кто в принципе не одобрял его. За спинами членов комиссии, в толпе, профессор Мэлдун украдкой пожал Змейку руку.