Алия Якубова - История одного вапира

Тебе нравилось одиночество. Для многих оно — злейший враг, но для тебя оно всегда было другом. Волк-одиночка. Поэтому ты изначально была сильнее многих, но в чем-то и уязвимее. Тебе трудно было пустить кого-то в свое сердце. Возможно, это тоже оказало свое влияние, и ты сделала свой выбор.

Ты приняла тогда единственно правильное решение, не предала себя, и я не осуждаю тебя.

Алекса слушала Менестрес, затаив дыхание. Королеве удалось очень точно передать то, что она тогда чувствовала. Даже сама Алекса вряд ли смогла бы лучше рассказать о том, что с ней было тогда. Вслух же она сказала:

— Ты права.

На это Менестрес лишь снова улыбнулась. Она протянула руку и убрала челку, упавшую на глаза Алексы. Жест столь знакомый и родной, напомнивший им обоим о прошлом. Королева сказала:

— И все же ты изменилась. Я вижу это в твоих глазах. В них появилось новое выражение, и оно мне нравится. Думаю, здесь не обошлось без Сергея…

— Ты знаешь о нас с Сергеем? — В голосе Алексы было больше удивления, чем смущения.

— Конечно, ведь он тоже мой птенец. И я рада за вас, как и рада была узнать, что ты стала магистром этого города. Я всегда говорила, что рано или поздно это должно было случиться. И я желаю счастья вам и твоей юной подопечной.

— Спасибо, — только и смогла проговорить вампирша.

— Теперь я за тебя по-настоящему спокойна. До свидания. Еще увидимся.

С этими словами Менестрес исчезла. Секунду назад сидела тут, рядом, и вот уже нет. Даже для вампира она порой двигалась с молниеносной скоростью. Почему так стремительно? Королева, как и многие люди, не любила долгих прощаний.

Алекса мягко улыбнулась, пожала плечами и тоже покинула квартиру. Ведь ее ждали дома…

Ненависть в цепях дружбы

Часть I

Темнота. Почти кромешная тьма царит повсюду. Где-то вдалеке слышен звук капающей воды. Но стоячий воздух сух. Кругом один холодный камень, сквозь который вниз ведет узкий проход, практически щель. По нему со змеиной ловкостью пробирается одинокая фигура в черном, прекрасно ориентируясь даже без малейшего луча света.

По очертаниям фигуры можно догадаться, что это женщина. Но во всех ее движениях, ее ловкости есть что-то нечеловеческое. Обычный человек не пробрался бы там, где без труда проходила она.

Проход завершился тупиком. Казалось, впереди была только глухая стена, но женщина уверенно принялась шарить рукой по неприступному камню. Лишь один раз с ее губ сорвалось:

— Черт, я же знаю, что это здесь!

Наконец она надавила на потайную пружину, но ничего не произошло, пока женщина не начертила на камне замысловатый знак. Он вспыхнул огнем. Всего лишь на миг, но и этого оказалось достаточно. Тотчас внутри скалы что-то зашипело, заскрипело, засвистело, потом медленно, словно нехотя, поднимая горы пыли, часть скалы просто отошла в сторону, открыв еще один проход.

На секунду засомневавшись, женщина вступила в него.

Этот каменный коридор оказался шире предыдущего и короче. Вскоре женщина оказалась в зале или гроте, стены которого были украшены резьбой, словно на них выбили какой-то текст. Но что бросалось в глаза в первую очередь, так это огромный каменный саркофаг. Его крышка была в форме лежащего воина. На нем было что-то вроде костюма египтянина, но манера исполнения вовсе не древнеегипетская. На груди воина находился медальон в виде знака инь-ян, вплетенного в солнечный диск.

Прямо к этому саркофагу женщина и направилась. Положив ладонь на медальон, она повернула его на 180 градусов, приведя в действие какой-то скрытый механизм. Только потом она сдвинула крышку. В женщине скрывалась сила, которую никак нельзя было заподозрить в ее хрупком телосложении. Она сдвинула крышку с легкостью, а ведь это вряд ли оказалось бы под силу пяти крепким людям.

В саркофаге лежало тело мужчины лет тридцати, с длинными прямыми черными волосами, которые обрамляли красивое, но суровое лицо. Высокий, широкоплечий. Если когда-то и существовал бог войны, то он должен был выглядеть именно так.

Единственной одеждой ему служила набедренная повязка из кожи и пара браслетов на запястье и предплечье. Если и было что-то еще — оно просто истлело от времени. Но на теле мужчины не было ни следа разложения. Он будто спал.

Женщина провела рукой над его лицом и грудью. На ней было что-то вроде татуировки кроваво-красного цвета, в точности повторяющей узор медальона. Женщина дотронулась до этой татуировки, словно стараясь пальцами запомнить узор, потом достала из-за пояса кинжал и резким движением полоснула себе по запястью. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

Тотчас выступила кровь. Она закапала точно на губы лежащего в саркофаге мужчины. А женщина негромко, нараспев, заговорила:

— Встань, пробудись тот, кто зовется Кадамуном Я зову тебя по имени, приди на кровь мою. Откликнись на зов крови клана. Приди не для жизни, а чтоб совершить месть. Призываю тебя, Кадамун.

Кровь сама собиралась ему в рот, впитывалась в него. Но вот поток крови прекратился, и рана женщины зажила с удивительной скоростью. Когда впиталась последняя алая капля, знак на груди мужчины вспыхнул пурпурным светом и он открыл глаза, которые оказались холодными, янтарными с серым оттенком, как два куска какого-то диковинного драгоценного камня. Густым, но лишенным всякого выражения голосом мужчина спросил:

— Что вы приказываете мне сделать? Женщина облегченно вздохнула, а потом заговорила:

— Ты должен убить вампира по имени Сергей.

— Как я должен его убить? — все так же, без всякого выражения спросил Кадамун.

— Пусть перед смертью он испытает полное разочарование в жизни. Он должен умереть мучительно.

— Исполню. Я повинуюсь твоим словам. — На сей раз в глазах мужчины мелькнуло какое-то выжидательное выражение.

Женщина вновь протянула ему руку со словами:

— Испей от меня. Пусть кровь моя расскажет тебе о мире и о том, кого должно настигнуть мое возмездие.

Кадамун поднес тонкое запястье к губам. Сверкнули небольшие, но острые клыки. Миг — и они пронзили плоть. Горло заработало. Мужчина пил долго. Когда отпустил, женщина, тяжело дыша, прижала руку к груди. Две аккуратные ранки быстро затянулись и исчезли.

Но Кадамун, казалось, больше не замечал ее. Он сел, потом, одним плавным, текучим движением, поднялся из саркофага. Знак на его груди снова вспыхнул, и его совершенное тело скрыли черные одежды. Сам мужчина направился к выходу. Он ушел быстро, как порыв ветра. Растаял, как тень.

Аэропорт Шереметьево-2. Деловитая суета повсюду. Поток прилетающих смешивается с потоком отлетающих и разбавляется потоком встречающих и провожающих. И так круглые сутки. Вот и сейчас, а ведь время далеко за полночь.