Стивен Кинг - Легенды

Колдунья молча смотрела, как Эбби убирает ленту обратно в котомку.

— Абигайль, дочь Хельзы, — повторила она. Ее глаза встретились с глазами Эбби. — Я передам твои слова Первому Волшебнику.

— Госпожа, мне бы тоже хотелось поговорить с Волшебником Первого Ранга.

Эбби обернулась и увидела, что старуха тоже встала. Встали и трое мужчин. Старший окинул колдунью вызывающим взглядом.

— Я встречусь с волшебником Зорандером. Колдунья посмотрела на него, потом — на остальных просителей.

— Волшебник Первого Ранга завоевал себе прозвище «ветер смерти». И многие из нас боятся его не меньше, чем наши враги. Есть ли еще желающие испытать судьбу?

Ни у кого не хватило мужества встретиться с ее грозным взглядом. Все отрицательно покачали головами.

— Будьте добры подождать, — сказала колдунья. — Вскоре за вами придут и отведут к волшебнику. — Она еще раз внимательно оглядела Эбби, старуху и троих аристократов. — Вы абсолютно уверены, что вам необходимо встретиться именно с Волшебником Первого Ранга?

Эбби кивнула, старуха тоже. Мужчины смотрели в упор на колдунью.

— Значит, быть по сему. Следуйте за мной.

Аристократ и его сопровождающие встали впереди Эбби. Старуха, казалось, была вполне довольна тем, что оказалась в хвосте. Колдунья повела их в глубину замка по коридорам и залам. Одни коридоры были темными и узкими, другие — ярко освещенными и пышными. Повсюду Эбби видела солдат Внутренней Гвардии в красных, отороченных черным мундирах, надетых поверх доспехов и в полном вооружении, Поднявшись вслед за колдуньей по широкой беломраморной лестнице, Эбби оказалась в большой приемной, отделанной дубовыми панелями. На панелях висели лампы с серебряными отражателями. На треножнике стояла двойная стеклянная лампа в виде чаши. Ее яркий свет смешивался с мягким светом настенных ламп. Пол был укрыт толстым синим ковром.

Двойные двери, ведущие в зал, охраняли два могучих гвардейца. Колдунья кивком указала на мягкие кожаные кресла, стоящие у стены. Эбби подождала, пока не рассядутся остальные, и уселась отдельно. Котомку она положила на колени и прикрыла ее руками.

Колдунья расправила плечи.

— Я сообщу Первому Волшебнику, что его ждут просители.

Один из гвардейцев распахнул перед ней двери. Колдунья быстро прошла в них, но Эбби успела мельком заметить, что находилось внутри: огромный светлый зал, залитый солнечным светом, голые каменные стены со множеством дверей и невероятное количество людей, мужчин и женщин, снующих туда-сюда.

Когда дверь за колдуньей закрылась, Эбби отвернулась в сторону и погладила котомку на коленях. Она не боялась, что мужчины заговорят с ней, но старуха опять могла привязаться с беседами, а это ей было совсем ни к чему. Эбби не хотела ни на что отвлекаться. Она мысленно проговаривала то, что скажет волшебнику Зорандеру.

Во всяком случае, пыталась проговорить. Ей не давали покоя слова колдуньи о том, что Волшебника Первого Ранга называют «ветром смерти» не только д'харианцы, но и жители Срединных Земель. Эбби знала, что это не выдумка, чтобы отпугнуть просителей от занятого человека. Эбби своими ушами слышала, как люди, перешептываясь о Первом Волшебнике, называют его «ветром смерти». И произносят эти два слова с ужасом.

У Д'Хары были все основания бояться этого человека;

Эбби слышала, что он уничтожил бессчетное количество д'харианских воинов. Конечно, если бы д'харианцы не вторглись в Срединные Земли, им бы не пришлось испытать на себе опаляющий жар ветра смерти.

Если бы они не вторглись сюда, Эбби не сидела бы сейчас в замке Волшебника. Она была бы дома, и всем, кто ей дорог, ничто бы не угрожало.

Эбби снова почувствовала странное покалывание и опять непроизвольно коснулась браслета. Теплый. И это неудивительно, раз где-то рядом столь могущественный волшебник. Мать в свое время велела Эбби никогда его не снимать и сказала, что в один прекрасный день он ей пригодится. Эбби не знала, каким образом браслет может ей пригодиться, а мать умерла, не успев ничего объяснить.

Все знали, что колдуньи обожают таинственность и тщательно оберегают свои секреты даже от собственных детей. Быть может, если у Эбби от рождения был бы волшебный дар…

Она украдкой бросила взгляд на других. Старуха, свободно откинувшись в кресле, не сводила глаз с двери. Телохранители аристократа невозмутимо осматривали приемную.

А вот сам аристократ вел себя странно. На его пальце была намотана прядь светлых волос и он, поглаживая этот локон, неотрывно смотрел на дверь.

Эбби хотелось, чтобы волшебник побыстрей ее принял, но время тянулось невыносимо медленно. Внезапно она поймала себя на том, что в глубине души желает, чтобы он ей отказал, и тут же одернула себя. Нет, это совершенно невозможно. Не важно, что она боится, не важно, что ей это противно, — она должна это сделать. Неожиданно дверь внезапно распахнулась. Из зала вышла колдунья и направилась к Эбби.

Аристократ немедленно вскочил.

— Я пойду первым! — В голосе его звучала ледяная угроза. — Это не просьба.

— Это наше право — идти первыми! — не задумываясь, возразила Эбби. Колдунья выжидательно скрестила руки на груди, и Эбби решила, что надо объяснить. — Я жду с самого рассвета. Эта женщина — единственная, кто был передо мной. А эти мужчины пришли в конце дня.

Она двинулась вперед, но скрюченные пальцы старухи вцепились ей в рукав.

— Почему бы нам не пропустить этих господ вперед, милочка? Не важно, кто пришел первым, важно, у кого более серьезное дело.

Эбби хотелось крикнуть, что ее дело очень серьезное, но вовремя сообразила, что старуха, вероятно, пытается уберечь ее от больших неприятностей. Она неохотно кивнула колдунье. Та повела мужчин в зал; Эбби смотрела им вслед и, чувствуя, как глаза старухи буравят ей спину, повторяла себе, что осталось уже недолго, что мужчины скоро выйдут и тогда волшебник примет ее.

Пока они ждали, старуха молчала, и Эбби была ей за это благодарна. Она изредка поглядывала на дверь и молила добрых духов о помощи. Но она понимала, что ее молитвы тщетны. В таком деле добрые духи ни за что помогать не станут.

Из-за дверей донесся странный звук. Он был похож на свист стрелы или бича, только громче и резче. Потом раздался треск, и из щелей по контуру створок вырвался яркий свет. Дверные петли жалобно заскрипели.

Когда звук оборвался, от внезапной тишины у Эбби зазвенело в ушах. Немного опомнившись, она обнаружила, что сидит, судорожно вцепившись в подлокотники кресла.

Двери распахнулись. Из зала вышли телохранители аристократа и колдунья. Все трое остановились в приемной. Эбби ахнула и едва не задохнулась.