Стивен Кинг - Легенды

На дороге, ведущей на север, она, придержав лошадь, расспросила ехавших навстречу возчиков, не видели ли они мужчину, с виду Малкири, на гнедом жеребце. Услышав первое «да», Морейн почувствовала нечто большее, чем облегчение. Миновав мост через ров, Лан мог отправиться куда угодно, в любую сторону. И обогнав ее на целый час... Она нагонит его во что бы то ни стало, даже если ей придется отправиться в Запустение!

— Малкири? — Костлявый купец в темно-синем плаще был явно озадачен. — Ну да, охранники говорили, что видели его вон там. — Повернувшись на козлах, он указал на травянистый холм в сотне шагов от дороги. На самом виду, на гребне, стояли две лошади, одна — вьючная, и на утреннем ветерке вился дымок от костра.

Когда Морейн спешилась, Лан едва поднял на нее взгляд. Стоя на коленях, он длинной веткой ворошил пепел погасшего костерка. Странно, но в воздухе явственно ощущался запах сгоревших волос.

— Я надеялся, мы с тобой больше не увидимся, — сказал Лан.

— И напрасно, — ответила ему Морейн. — Сжигаешь свое будущее? Многие станут горевать, если ты сгинешь в Запустении.

— Сжигаю свое прошлое, — сказал он, вставая. — Сжигаю воспоминания. Страну. Золотой Журавль больше не взлетит. — Лан принялся ногой засыпать пепел, потом помедлил, наклонился, сгреб полные горсти влажной земли и медленно, почти церемонно, высыпал ее на кострище. — Никто не станет горевать обо мне, когда я умру, потому что те, кто мог, уже мертвы. К тому же все смертны.

— Лишь глупцы хотят умереть раньше срока. Я хочу, чтобы ты, Лан Мандрагоран, стал моим Стражем.

Он не мигая уставился на нее, потом покачал головой.

— Как я сам не догадался, что дойдет до этого. У меня своя война, Айз Седай, и у меня нет желания помогать тебе опутывать мир тенетами Белой Башни. Поищи кого другого.

— Я сражаюсь в той же войне, что и ты, — в войне с Тенью. Мериан была Черной Айя. — И она рассказала ему все, начиная с Предсказания Гайтары Моросо, которое услышали Амерлин и две Принятые, и кончая теми выводами, к каким пришли они вдвоем с Суан. Для кого другого Морейн многое бы оставила недоговоренным, но между Стражем и Айз Седай почти не бывает тайн. Для кого другого Морейн смягчила бы суровую правду, но она не верила, что его испугают скрывающиеся в неизвестности враги, пускай они даже и Айз Седай. — Так говоришь, ты сжег свое прошлое. Оставим былому пепел прошлого. Это та же война, Лан. Даже самая важная битва в этой войне. И в ней ты можешь победить.

Несколько долгих минут он стоял и молча смотрел на север, в сторону Запустения. Морейн сама не знала, как ей быть, если он откажется. Она рассказала ему многое — столько она могла сказать только своему Стражу.

Вдруг Лан повернулся к ней, сверкнул меч, и на миг Морейн показалось, что он хочет напасть на нее. Вместо этого он как подрубленный пал перед ней на колени, обнаженный меч лежал у него на ладонях.

— Именем моей матери клянусь — я обнажу его, когда ты скажешь «обнажи», и спрячу в ножны, когда ты скажешь «спрячь». Именем моей матери клянусь — я приду, когда ты скажешь «приди», и уйду, когда ты скажешь «уходи». — Лан поцеловал клинок и выжидающе посмотрел на нее. Он стоял на коленях, но любой король на троне показался бы рядом с ним образчиком смирения. Ради его же блага ей придется обучить его покорности. Иначе обмелеет немало прудов.

— И кое-что еще, — сказала она, возлагая руки ему на голову.

Плетение Духа было одним из самых сложных, известных Айз Седай. Оно окружило Лана, опутало его, слилось с ним и исчезло. И сразу она почувствовала его — как чувствуют своих Стражей Айз Седай. Его эмоции будто свернулись маленьким клубочком где-то в глубине ее сознания — твердая как сталь решимость, отточенная будто клинок меча. Она осознавала притупившуюся боль его старых ран. Если понадобится, она может почерпнуть у него сил, может отыскать его, сколь бы далеко он ни находился. Отныне они связаны узами.

Лан медленно, плавным движением поднялся, вкладывая меч в ножны и рассматривая ее.

— Те, кого там не было, называют ее Битвой у Сияющих Стен, — неожиданно промолвил он. — Те же, кто был там, называют ее Кровавым Снегом. И все. Они знают, что это за битва. Утром первого дня я вел за собой почти пять сотен воинов. Кандорцев, салдэйцев, доманийцев. К вечеру третьего дня половина либо погибла, либо была ранена. Прими я какие-то другие решения, некоторые из погибших были бы живы. Но где-то в другом месте погибли бы другие. На войне ты молишься за погибших и скачешь дальше, потому что за горизонтом всегда ждет новое сражение. Помолись за погибших, Морейн Айз Седай, и едем.

Ошеломленная, она чуть рот не раскрыла от изумления. У нее совсем вылетело из головы, что узы действуют в обе стороны. Он тоже чувствовал ее состояние и, видимо, разобрался в ее чувствах куда лучше, чем она — в его. Мгновение спустя она кивнула, хотя и не ведала, сколько нужно молитв, чтобы забыть о прошлом.

Протянув Морейн уздечку Стрелы, Лан сказал:

— Куда мы отправимся сначала?

— Обратно в Чачин, — промолвила Морейн. — Потом в Арафел, и... — Осталось так мало имен тех, кого легко разыскать. — А дальше, если надо, — по всему миру. Либо мы победим в этой битве, либо погибнет мир.

Бок о бок всадники спустились с холма и направились на юг. Позади них под рокот грома наливалось свинцовым мраком небо — еще одна поздняя гроза накатывалась из Запустения.

Примечания

1

Переводы повести «Межевой рыцарь» и романа «Игра престолов» делались независимо друг от друга, разными переводчиками. Отсюда — неизбежные различия в написании географических названий и имен собственных. — Примеч. ред.

2

От англ. egg — яйцо.