Томас Барнс - Хозяин тумана

Лишь Таррейтал молчал и с каменным лицом, покрытым мельчайшими каплями влаги, смотрел на своих спутников.

Сердце Таррейтала порой сжималось от отчаяния, но он не ощущал паники. Он уже представлял себе, как через мгновение воздушный шар рухнет в воду, как взметнется пенистый фонтан брызг и холодные волны поглотят их тела, но от этого он не дрожал от страха, как все остальные, а только ощущал приливы ледяной злобы.

«Почему! Почему должен погибнуть именно я! — с невероятной ненавистью ко всему окружающему постоянно вспыхивала у него в сознании мысль, не дававшая ему покоя. — Почему я должен исчезнуть с лица земли, хотя мне была обещана долгая жизнь?!»

Так не хотелось смириться с подобной участью. Но он владел собой и мысленно заставлял себя приготовиться к самому худшему.

Он считал себя сильным человеком, настоящим бойцом и не хотел принять смерть, стоя на коленях. Поэтому Вингмохавишну поднялся, выпрямился в полный рост, подошел к плетеному борту и выглянул наружу.

Внезапно в просвете между темными тучами, самым краем зрения Вингмохавишну заметил нечто необычное. За черными округлыми краями облаков, впервые за много дней, возникла другая картина, совершенно непохожая на ту, которая все это время представала перед их взглядами.

Не холодная гладь Внутреннего моря, а нечто огромное, темное, нечто совершенно непохожее на воду маячило внизу, выплывая из грозового марева.

— Земля! Там земля! — возбужденно крикнул он. — Несчастные трусы! Смотрите, там, внизу, суша!

Высунувшись из корзины вслед за ним, Маскей и Парсонс даже завопили от неожиданности. Действительно, все ясно увидели земную поверхность!

Но предстояло еще пережить момент столкновения с землей. Воздушный шар с каждым мгновением сдувался, набирая от этого скорость, и его мотало из стороны в сторону, как невесомую пушинку.

— Что делать, мой повелитель? — в отчаянии спросил Кипис. — Мы больно ударимся, разлетимся на куски и разобьемся насмерть!

— Что делать… что делать… — трусливо бормотал толстяк, снова бухнувшийся на колени. — Молиться? Нужно только молиться!

— Идиоты… — с холодной усмешкой процедил Вингмохавишну. — Закройтесь лучше тряпками, чтобы хоть как-то смягчить удар!

Наспех обмотавшись грубой ветошью, Таррейтал, Маскей и Парсонс свернулись клубками и забились по углам корзины. Кипис подполз к своему повелителю и после разрешения прижался к нему тщедушным тельцем. Если им суждено было исчезнуть с лица земли, он хотел в этот момент быть рядом с принцем. Несколько минут они ничего не видели, а только пытались догадаться, что может происходить снаружи. Оставалось только надеяться и ждать…

Через мгновение их потряс сильный удар от столкновения, и корзина с силой врезалась во что-то твердое. Но, к величайшему изумлению друзей, удар получился хотя и чувствительным, но не особенно жестким.

Земля удивительным образом эластично пружинила. Корзина отлетела от суши и снова подскочила вверх, потом еще раз ударилась, перевернулась, перелетая на несколько метров и накрыла едва живых от страха кандианцев.

Несколько минут приятели лежали недвижно, а потом начали приходить в себя, ощупывая руки и ноги. Первым очнулся, как ни странно, Кипис. Прижавшись к принцу, квадратноголовый коротышка прогудел, тяжело дыша:

— Мой повелитель, я поздравляю тебя!

— Ты думаешь, все закончилось хорошо?

— Надеюсь на это, мой повелитель!

Вингмохавишну со стоном выпрямил ушибленную ногу и хрипло спросил:

— Маскей, ты жив?

— Кажется, да… — раздался слабый голос из объемистой кучи ветоши.

— Парсонс, а ты?

— Вроде бы тоже… — отозвался клубок тряпья из другого угла. — Пока только не пойму, где находится моя левая нога…

— Не самый худший вариант приземления! — с отчаянной радостью сказал из темноты толстяк. — Мы живы!!! Друзья, мы целы и невредимы!!!

Громыхнул гром, и черные тучи разразились настоящим ливнем, но из-под корзины еще несколько секунд раздавались радостные вопли. Молодые люди, лежащие в кромешной тьме, не могли поверить в свое спасение. Они еще до конца не осознавали, что больше не находятся в воздухе и отчаянными, дикими воплями пытались убедить друг друга в реальности своего существования.

Всю ночь они провели внутри, спасаясь от проливного дождя под днищем огромной корзины сдувшегося воздушного шара. Все безумно устали, но от невероятного возбуждения никто не мог заснуть.

Первые солнечные лучи, пробившиеся через прутья тончайшими иглами света, возвестили о том, что ливень прекратился и наступил восход. Выпутавшись из влажных тряпок, приятели на слабых, неверных ногах выбрались наружу.

Теперь они должны были понять, куда занесла их судьба.

С изумлением друзья осматривались вокруг. Никто даже не мог предположить, как называется место их чудесного спасения. Никто, даже умный Парсонс не мог понять, в какой части света они находились.

Вокруг, куда бы ни падал взгляд, простиралась пологая равнина — бескрайняя зеленая степь, покрытая невысокими волнистыми холмами. Плавные холмы, покрытые сочной зеленой травой и напоминающие волнообразные бесконечные барханы в пустыне, купались в нежно-розовых лучах, стелющихся над бирюзовыми безмолвными просторами.

К удивлению, почва под ногами была не твердая, а как-то странно пружинила. Каждый шаг заметно отзывался под ногами плавным движением.

— Что это такое? — обескураженно спросил Маскей. — Почему это земля колышется подо мной?

Он попытался невысоко подпрыгнуть, и его грузное тело затряслось мелкой дрожью, когда он опустился одновременно на обе ступни.

— Тебе это только кажется, толстяк! — со смехом отозвался Парсонс. — Несколько дней днище корзины ходило у нас под ногами, вот тебе и кажется до сих пор, что ты еще летаешь на воздушном шаре! Соскучился по корзине? Признайся, что соскучился?

— Нет, будь я проклят, никогда я больше не залезу в воздушный шар! — рявкнул в ответ Маскей. — Отныне я буду передвигаться только по суше!

— Никогда не зарекайся… — усмехнулся Таррейтал. — Может быть, еще придется полетать… А под ногами у нас твердая земля, просто ты давно ничего не ел, вот тебя и подбрасывает вверх, как тот самый воздушный шар!

Они посмеивались и подшучивали над толстяком, но все остальные, в том числе и сам Вингмохавишну, все ощущали, что земля под ногами ведет себя совершенно по-другому, чем возле родного Наккута. Каждый шаг, действительно, отзывался легким, едва заметным эластичным колебанием, — как будто нога ступала на туго натянутую материю.