Айя Субботина - Сердце мертвого мира

  - Госпожа... - Девушка изо всех сил старалась держаться уверенно. Теперь-то наверняка знала, что не спит. Но на всякий случай завела руки за руку и до боли ущипнула себя за палец - боль была ощутимая и самая что ни на есть настоящая.

  - Неужто до сих пор в меня не веришь? - Женщина покачала головой и погрозила пальцем точно неразумному ребенку. - Присядь, нам бы парой слов обмолвиться, пока время есть. Да двери прикрой, а то много в башне любопытных глаз да ушей.

  Хани послушно исполнила все, о чем просила гостья. Не могла ослушаться, будто что-то в ней покорилось воле незнакомки, имя которой девушка так и не смогла вспомнить. Краем глаза глянула на суму с птицей: та лежала там же, где Хани ее и оставила. Девушка с облегчение выдохнула - мало ли чего могут сделать фергайры, может, решат сперва избавиться от всего, что порченная светлая колдунья с собой привезла.

  - Не тронут они твою птицу, - словно прочитав ее мысли, успокоила женщина. - Ты им нужна, мертвая.

  - Что за польза от моей смерти? - Хани пригладила ладонью медвежий мех покрывала.

  - Ничто не делается без умысла, девочка моя, - голос гостьи звучал почти ласково, с легким урчанием, точно где-то в комнате пристроилась кошка, и знай распевала мурлыки. - Для того и одарила тебя. Только, как я погляжу, не спешишь ты им пользоваться.

  Гостья спрятала улыбку, и теперь ее темные очи глядели вопрошающе. Хани сделалось неуютно, будто стены незаметно сошлись, украли простор, нещадно давили.

  - Я не находила никакого твоего подарка, госпожа, - неуверенно ответила Хани. Тут же появилось сомнение: может то фергайры спрятали его. Девушке самой сделалось противно от подозрительности, которая проела нутро.

  - Я дала то, что искать не нужно, - незнакомка поднялась, прошла до двери и тронула ручку. В том движении было что-то ненастоящее, будто и госпожа, и ее красивое платье, и голос - всему здесь было не место, смотрелось оно нелепо, будто подковы на козьих копытах.

  - Что же это? - Не унималась Хани.

  Женщина пожала плечами, отворила дверь.

  - Кто ты, госпожа? - Спросила девушка и не узнал в голосе самое себя, таким властным он стал. Внутри шевелилось сомнение, не станет ли эта встреча последней.

  Женщина остановилась, в пол оборота глянула на Хани. От того взгляда веяло страхом, что накатил на девушку неудержимой лавиной. Кожа покрылась мурашками, в голове билась одна только мысль - пусть бы шла уж, поскорее, пока от промозглого холода тело не сделалось сосулькой. Но любопытство и желание узнать, кто ее странная собеседница, брали свое. Да и захоти Хани удрать, не вышло бы - ноги и руки сковал страх.

  - Разве ты не знаешь, кто? - Вопросом на вопрос ответила незнакомка. - Порченная маленькая светлая колдунья, с двумя отметинами. Знаешь ли ты, что таких как ты можно по пальцам пересчитать, а? И дар твой бесценен, а ты так глупо распоряжаешься им. - В последних словах слышалась неприкрытая злость, будто меж гостьей и Хани тяготели старые счеты. - Ты могла бы давать жизнь так же просто, как и отнимать. Управлять человеческими страхами и играть на пороках. А вместо того сидишь здесь и ждешь, когда тебя выпотрошат. И даром моим неумело распоряжаешься. - И, словно предвещая следующий вопрос, тут же добавила: - Слушайся голоса, девочка моя. Дар мой как пламень - пока его использовать, горит жарче взора Эрбата, а если позабыть - так и угаснет. Не забывай этих моих слов, колдунья, потому что когда мы встретимся в следующий раз, ты должна быть готова.

  Она на краткий миг посмотрела в сторону сумы, в которой лежала птица, губы незнакомки тронула злая улыбка. Лицо из холодно-надменного, сделалось перекошенным, Хани даже показалось, что незваная гостья потянулась к суме, чтоб прихватить ее с собой, но так не случилось. Женщина вышла, не оставив по себе не звука отдаляющихся шагов, ни шелеста ткани. Будто призрак нынче побывал в комнате.

  Хани задрожала, метнулась к птице, боясь самого плохого. Пернатый комок был на месте, не шевелился, не издавал ни звука, только стал еще горячее, будто в пернатом шаре лежал разогретый камень, для тепла. Девушка забрала суму и на всякий случай спрятала ее под шкурами. Какое-то время мысли о загадочных словах незнакомки перекрыли планы о побеге. Не давал покоя и подарок, который, если верить словам ночной гостьи, был всегда при ней. Что бы это могло быть? Хани на всякий случай перебрала вещи в дорожном мешке, но так ничего и не нашла.

  Когда в крохотном окошке под потолком заиграли первые лучи восходящего солнца, в комнату, пришла невысокая полноватая фергайра, назвалась Тойрой и пригласила Хани спускаться в большой обеденный зал, чтобы как полагается, разделить трапезу со своими сестрами. Хани рассеянно кивнула.

  Мысль о несостоявшемся побеге заставила девушку раздосадовано помянуть харстов хвост. Фергайра неодобрительно смерила ее взглядом и попросила больше никогда не вспоминать в Белом шпиле поганых тварей Гартиса. На что Хани смиренно попросила прощения и, воспользовавшись случаем, спросила про гостей: не может быть, чтоб красивая госпожа дважды осталась незамеченной, и в прошлый раз фергайра просто не сказала ей, Хани, всей правды.

  - В белом шпиле еще с осени никаких гостей нет, - нехотя ответила Тойра. - А тебе-то что? - насторожилась она.

  Хани пожала плечами.

  - Чужестранцы всегда такое чудное о мире рассказывают, - соврала первое, что пришло в голову. - Хотела послушать, что твориться за границами Артума, диковины какие есть.

  - Успеешь еще все слухи и сплетни ушами собирать, - примирительным тоном ответила колдунья. - И живее, не заставляй сестер ждать, пока ты воронов считаешь.

  Хани не мешкая последовала за ней. От бессонной ночи у нее немного кружилась голова и то и дело подкашивались колени, но девушка послушно следовала за фергайрой. С незаметной улыбкой девушка подумала, что в последнее время только то и делает, что ходит по тонкой жерди меж сном и реальностью, оттого и мерещится всякое. Но все же красивая госпожа была такой реальной, что Хани никак не могла поверить, что та ей привиделась. А и как так могло статься, что на руках госпожи было то, что звалось "перчатки", когда сама Хани никогда прежде не слыхивала о таком и в глаза не видела? А с иного боку - обе фергайры уверили, что в Белом шпиле никто не гостит, и, если они сговорились врать, делалось вдвое непонятнее.

  В Большом обеденном зале пахло свежим хлебом и жареной морковью. Остальные запахи смешались в тугой комок, от которого у Хани мигом набрался полный рот слюны. Девушка поклонилась всем сестрам, старательно не замечая Фоиру, однако та сама вышла вперед и улыбнулась, широко-широко, точно подозревала что-то. Хани с трудом заставила себя растянуть губы в ответ.