Вадим Панов - Праймашина

– Извини, – тихо сказала Егоза.

– Ты была права, – угрюмо отозвался Карлос.

– Ты тоже.

После ухода Урагана юноша сразу предложил Шахмане называть его по имени и забыть о церемониях. Отказываться Егоза не стала, поняла, что после пережитого Карлосу нужен не телохранитель, а друг, и теперь подумала, что прошлые их взаимоотношения не позволили бы им завести этот разговор.

– Иногда мне кажется, что мы отличаемся от людей гораздо больше, чем адорнийцы от доктов, – тихо произнесла Героиня. – Мы совсем другие.

– Но вы люди.

– Прайм разделил нас.

– Но вы все равно люди, – упрямо повторил Карлос. – И до тех пор, пока мы все будем об этом помнить, мы будем жить в мире, будем вместе идти вперед.

– Ты в это веришь?

– Я просто не вижу другого выхода, – убежденно ответил юноша.

«Кажется, мне крупно повезло с лордом».

С совсем молоденьким, изгнанным из своего владения лордом, зрелости суждений которого мог бы позавидовать иной убеленный сединами мудрец.

«Я буду служить тебе, Карлос, – беззвучно пообещала Шахмана. – Буду служить до последнего вздоха».

– Прайм не разделил нас, он просто появился и внес изменения в привычную картину мира, он избрал некоторых людей и наделил их невиданными способностями, он словно поставил перед нами задачу: справитесь или нет? И теперь все зависит только от нас.

– Что зависит?

– Что будет дальше. Сумеют ли ужиться люди и Герои? Справимся ли мы с последствиями Катаклизма?

– Даже так?

– Да, так, – серьезно подтвердил Карлос. – Прайм, Чудь и Герои пришли после Катаклизма, изменили мир, а значит, построить что-то новое можно лишь вместе.

Егоза вновь помолчала, а затем неожиданно вернулась к оставленной вроде бы теме:

– Заброшенные дороги построили во времена старой империи, еще до Катаклизма.

– Это понятно.

– Я слышала, не только от Урагана слышала, но еще раньше, что все дороги сходятся в самом сердце Пущи у огромного храма старых богов. Когда-то в Пуще было много храмов, но тот, в центре, считался главным. Этим, как его, пантеоном.

– Его кто-нибудь видел?

– Нет.

– Но ты веришь?

– Я слышала эту историю от разных людей, – медленно ответила Егоза. – Я – верю.

Но у нее ни разу не возникло желания проехать по заброшенной дороге до самого конца.

– Старые боги мертвы, – обронил Карлос.

– Но когда-то они приходили в мир.

– В них верили, – уточнил юноша. – А были они на самом деле или нет – вопрос.

– Все знают, что магия существовала и до прайма.

– Значит, прайм сильнее богов.

– То есть? – опешила Егоза.

– Боги не пережили Катаклизм.

– А может, прайм – это то, что осталось от богов?

Неожиданное заявление заставило Карлоса вздрогнуть:

– В смысле?

– Мы знаем только то, что старые боги сгинули в катастрофе, – рассудительно произнесла Шахмана. – А вдруг они не умерли, как считается, а превратились в прайм?

– Невозможно.

– Почему?

– Потому что прайм – это вещество, с которым умеют работать ученые. Они используют его для освещения и создания бомб. Разве бога можно использовать для выплавки металла?

Однако размышления Шахманы заставили юношу задуматься о другом:

«Не слишком ли сложно она излагает?»

Все Герои, с которыми доводилось общаться Карлосу, отличались некоторой ограниченностью, не позволяющей им делать сложные выводы, а потому юноша со все возрастающим удивлением слушал речь Егозы.

– Адорнийцы считают прайм силой мира, внезапно вырвавшейся наружу, а не веществом.

…Рассуждения о старых богах, об адорнийских воззрениях… Шахмана с легкостью говорила о вещах, доступных лишь образованным людям. Понимает ли она, что говорит? Да, понимает. Но…

Откуда в ней это?

– Сила мира – это слишком общее понятие, но что взять с адорнийцев? – произнес Карлос. – Прайм же, повторяю, можно изучить: наши ученые этим занимаются. Прайм можно заставить работать, использовать в машине или оружии. Но самое главное – с праймом нельзя поговорить.

– А как же Зов?

Знаменитый Зов Прайма, слышимый всеми, кому суждено стать Героем. Именно он указывал некоторым людям, что им выпало стать избранными.

– Ты лучше меня знаешь, что Зов не голос и не складывается в слова, – махнул рукой Карлос. – Он лишь создает настроение, понимание того, что предстоит сделать. И вообще: пьяница тоже тянется к бутылке, слышит ее зов.

– Мы не пьяницы, – оскорбилась Егоза.

– Я и не говорил этого, – возразил юноша.

– Но сравнил.

– Извини, если обидел.

Шахмана покачала головой, выдержала паузу, обдумывая слова молодого лорда, после чего осведомилась:

– А как объяснить появление Героев? Нас создали ученые? Или все-таки прайм?

– Тебе проще поверить в богов? – иронично поинтересовался Карлос.

– Адорнийцы верят, что старые боги не умерли.

– Пусть верят, это ничего не значит.

– Адорнийцы предпочитают верить в то, что мы пытаемся изучить. Они считают, что прайм выше нашего понимания.

– Твои слова доказывают их дикость.

– Но магию адорнийцев никто не отрицает.

– Магию на основе прайма, – подчеркнул юноша. – А мы не отрицаем его силу.

– Но не знаем ее суть.

Поскольку ни у Карлоса, ни у Шахманы не было доказательств, спор зашел в тупик, и юноша решился на далекий от академического прием.

– Вот уж не ожидал, что ты настолько хорошо разбираешься в тонких материях.

Если Егоза и была уязвлена, то виду она не подала.

Передернула плечами, словно пытаясь стряхнуть неприятный вопрос, но ответила спокойно:

– Это важно для меня, Карлос, и для всех нас важно. Своей фразой ты намекнул на то, что Герои… гм… просты. Это так, и спорить не буду. Но прайм стал нашей сутью, и мы не можем не думать о нем. Мы общаемся с другими Героями, задаем вопросы ученым, запоминаем ответы и делаем выводы. Мы хотим знать, кто мы?

«И какой ответ вам понравится? Что будет, если Герои, если все Герои на свете, осознают себя высшими? Решат, что изменения в их организмы произвело не вещество, а некая, как говорят адорнийцы, «сила»? Как, в таком случае, станут они смотреть на обычных людей?»

А они смотрят, постоянно смотрят. Сравнивают, прикидывают, оценивают и делают выводы. Называют нас маленькими, хрупкими и слабыми. И очень скоро задумаются над тем, что Героям можно больше. Гораздо больше.

– Но мне очень понравилось, как ты сказал, – продолжила Шахмана. – Мы должны оставаться людьми, несмотря на прайм.

Отвечать на это замечание Карлос не стал. Егоза, обдумывая свою реплику, опустила глаза, и юноша первым заметил появившиеся из-за поворота строения.

– Хутор! – И резко осадил коня. – Заброшенный?