Дмитрий Казаков - Сердце Пламени

— Плохо дело, — сказал тогда Олен, — за это время они могли спокойно доехать до Тердумеи или до Укуза…

— Ничего, догоним, — оптимистично заявил гном. — Эй, Бенеш, я слышал, что есть такое заклинание неутомимости. Нельзя ли его на нас и лошадей наложить?

— Ну… это… — ученик мага нервно захрустел пальцами, — существуют такие амулеты, их вешают на шею или к седлу… но, чтобы их изготовить, нужно много времени и сила… а я, ну… не умею…

— Ничего, и так справимся, — решительно заявила Саттия, — ведь не будут эти парни гнать, как сумасшедшие?

Ночь провели на постоялом дворе, а едва солнце выпустило первые лучики из-за горизонта, пересекли мост через Милавицу и двинулись на юго-восток. Дорога завела в болотистый лес, запетляла между покрытыми сосняком буграми и поросшими осокой топями.

Путешественники миновали гать через трясину, когда посреди жаркого солнечного дня повеяло холодом. Олен покосился на ледяной клинок, но тот выглядел как обычно. Рыжий вздыбил шерсть на загривке, зашипел, и на дорогу из густого осинника шагнул человек.

Одет он был как средней руки хирдер — в торлак из плотной кожи, широкие штаны с подвязками у колен и высокие сапоги. На поясе висел короткий меч, набекрень сидела шапочка с фазаньим пером. А на бледном, лишенном загара лице сверкали чудно светлые, почти белые глаза.

Олен узнал чужака сразу, хотя в прошлый раз видел его в одежде таристера у ворот Безариона. Неожиданно осознал, что они встречались и раньше. В лесу, где незнакомец был в крестьянской рубахе, на ристалище у стен Гюнхена, когда тот вырядился в шапку и двуцветный плащ менестреля.

— Эй, чего тебе надо? — не очень дружелюбно осведомился Гундихар, поднимая лежавший поперек седла «годморгон».

— Не пугайтесь, — сказал белоглазый негромко, и голос его породил мрачное шелестящее эхо — будто в лесу осыпались наземь тысячи льдинок. — Я не причиню вам вреда. Я хочу поговорить.

— Я слушаю тебя, — кивнул Олен, краем глаза отмечая, как напряглась девушка, как замер, открыв рот, Бенеш.

— Не беги от судьбы, — белоглазый посмотрел прямо на него, и Рендалл вздрогнул под холодным взглядом. — Поверни коня, отправляйся на восток и вступи в сражение за то, что принадлежит тебе по праву! Тебя ждет великое будущее, необычайный удел, какого не удостаивался никто в этом мире!

— Ты хочешь, чтобы я начал схватку за свое наследство? Но я не отказываюсь от этого. Вот только верну то, что принадлежало моим предкам, и тогда…

— Забудь об этой вещи! — прошипел чужак, и Олену почудился шорох снежинок, с серого неба оседающих на замороженную землю. — В битву нужно вступить сейчас! Немедленно! Что грезить о могуществе прошлого, если можно обрести его в настоящем? И ты…

— Корни и листья, рыбоглазый, ты для начала хотя бы сказал, кто ты такой? — Саттия, по обыкновению, влезла в разговор. — А то выскакиваешь из кустов, словно разбойник и…

Чужак бросил на нее мимолетный взгляд. Девушка, не боявшаяся никого и ничего, осеклась.

— О каком могуществе ты говоришь? — спросил Олен. — И на самом деле, хотелось бы знать, кто ты такой?

— Истинная сила укрыта в той вещи, что ты носишь на поясе, — белоглазый поднял руку, указал на ледяной клинок. — Достаточно дать ей свободу, и она приведет тебя к победам, — голос перешел в неразборчивый вой, фигура размазалась, превратившись в нечто вроде снежного вихря. Но через мгновение чужак вернул себе прежний облик, — ты захватишь весь мир!

— А зачем он мне? — Олен неожиданно почувствовал, что замерз. — Уничтожить того, кто убил моих родителей — это возможно. Но воевать за власть над Алионом, убивать ради этого? Ни за что!

— Ты глупее, чем я думал, — на лице белоглазого появилась досада. — Если бы не подсказки и помощь, добрался бы ты до Камня Памяти? Нет, никогда! Харугот уничтожил бы тебя! И даже когда ты свернул с истинного пути, я всего лишь попытался тебя остановить, а не стал убивать!

— Вот чьих рук дело — и речной волк, и лед на Дейне, — сердито проговорил Бенеш. — А я-то думал…

Под взглядом чужака и он замолчал, кровь отхлынула от лица ученика мага, он стал белым, как утопленник.

— Может быть, ты станешь умнее, узнав, кто я? — сказал белоглазый задумчиво. — Слушай. Мироздание похоже на котел, и миры внутри него — кружащиеся в танце пузырьки. Алион — всего лишь один из них. Сверху котел прикрыт ледяной крышкой, ее именуют Нижней Стороной. Дно котла из огня, но его называют Верхней Стороной. И миры плавают между ними. Новорожденный мир, пустой и легкий, взмывает вверх, где обмерзает, тяжелеет и начинает опускаться. Когда оказывается близко ко дну, то пламя выжигает лишнюю тяжесть и…

Он вскинул голову и где-то у северного горизонта, точно в ответ на это движение, прогрохотал гром. Из гущи облаков вынырнуло нечто крылатое, стремительное, начало быстро приближаться.

— Еще этого не хватало… — чужак снова превратился в белый столб, ринулся в сторону от дороги. Затрещали кусты и деревья, осталась на земле дорожка из инея.

Огромный дракон, блестящий, точно облитый золотом, круто повернул, метнулся вслед белоглазому. Захлопали крылья размером с парус, зубастая пасть исторгла бешеный рев, а за ним — струю белоснежного, с алой окантовкой пламени. Затрещало, в небо поднялся дым. Лошади забеспокоились, мул гнома нервно зашевелил ушами. Только Рыжий, наоборот, опустил шерсть на загривке и принялся умываться, как ни в чем не бывало.

Летающий ящер пошел низко-низко над деревьями, ворочая башкой на длинной шее.

— Надо было убить его еще тогда, в лесу, — проговорила Саттия кровожадно. — Зря вы меня не послушали!

— Если я все правильно понял, — Бенеш почесал в затылке, — то у нас ничего не получилось бы.

— Ладно, поехали, поболтать можно и на ходу, — Саттия тронула поводья, Чайка сдвинулась с места. За ней пошли другие лошади, мул зашевелил ногами, оцилан гордо задрал хвост и побежал вперед.

— Я что, сплю? — спросил Гундихар, накручивая на палец пряди бороды. — Сначала этот тип, потом дракон… Что вообще происходит, укуси меня Аркуд?

— Долго рассказывать, — покачал головой Олен.

— Нет уж, вы расскажите. Раз я связался с вами… И не отстану, не надейтесь! Чего там этот тип нес про судьбу, наследство и прочее?

Олен в растерянности покосился на спутников. С одной стороны, рассказывать не хотелось — больно уж болтлив гном. А молчать — не совсем честно по отношению к тому, кто делит с тобой все тяготы похода. Но Саттия лишь пожала плечами — мол, сам решай. А Бенеш, глядевший в ту сторону, где дракон кружил над лесом и изрыгал пламя, вовсе не заметил, что другу нужна помощь.