Семена страха - Татьяна Осипова

— Ты помнишь моё имя? — искренне удивился он. — Стас.

— Помню, — с некой теплотой в голосе ответил Король, или он игра с ним, затягивая в сети словно удав лягушку. — Мир изменился, мы уже не те, бро. Но правила игры остались прежними, как на бирже, ты же помнишь, Брокер — страх и жадность правят торгами.

— Именно.

* * *

Монета и её отец выжидали, слыша, как за окнами локомотива орудует толпа зомби. Крики Молота, Бритвы и Дрона утонули в рёве голодной толпы мертвецов. Словно волна они заполнили черноту туннеля. Девчонка знала, что теперь «Гостиный двор» обречён. Она не задавалась вопросом, как здесь оказались мертвоходы. Сейчас её хотелось одного — выбраться отсюда, увидеть товарищей и больше никогда не возвращаться в проклятое чрево подземки.

— Сколько мы будем отсиживаться тут? — спросила она отца тихим голосом. — День, два, пока твари не нажрутся.

— Не знаю, дочка, — ответил он. — Но выхода нет, если только не запустить поезд.

— А ты сможешь? — всполошилась Монета. — Это реально?!

— Завести двигатель несложно, вопрос, куда отправляться и какой маршрут. Не можем же мы вести поезд вслепую.

— Согласна, пап. Но как сказать нашим ребятам, что Молота больше нет, и теперь мы сможем угнать поезд, пока люди Сухого на «Сенной» не прознали о случившемся.

Отец молчал, раздумывал. Решили дождаться утра. Монета слышала, что зомби это как тропические муравьи людоеды, пожирающие всё на своём пути. Никто не останется в живых лишь те, кому удалось спрятаться.

Продолжение следует…

Отблагодарить автора

Глава 15

Стук колёс

— Что будет дальше? — тихо спросила Монета отца. Голос её прозвучал так, словно она снова стала маленькой девочкой, и лишь папа мог помочь ей решить проблему. — Там же на станции Коля.

— Какой Коля? — непонимающе спросил он. Хмурился, словно хотел сказать — «Этого ещё не хватало».

— Прыщ.

— Так вы друг другу имена свои открыли? — Она закивала. Он усмехнулся: — Значит серьёзно всё?

— Не спрашивай, пап. Что, если с ним, что случится? Хотя он и сильный. Но ходячих так много.

— Это верно.

Просидели в кабине машиниста долго. Мёртвые возвращались. Монета провожала их серые тени, зная, что твари насытились. Шли медленно по тёмному тоннелю, шевелили окровавленными ртами и мычали каждый своё. Девчонка наблюдала за ними, зная, что за толстыми дверьми кабины ничего не угрожает. Зомби, словно длинная волна прилива, несли свои истерзанные разложением тела к выходу с «Гостиного двора». Кроме Коли у девчонки никого. Она отвернулась от монотонного зрелища исхода мертвецов. Прижалась спиной к стене, ощущая, как слёзы сдавили горло. Не помнила, чтобы видела его в логове Молота. Мешок на голову и руки стянули верёвкой. Последний раз видела парня в комнате допроса. «Нет, вряд ли его отпустили», — промелькнуло в мыслях.

— Ты чего? — отец тронул её за руку. — Если закрыли в тюрьме, то выживет. Там уж точно безопаснее.

— Всякое могло случиться.

— А ты не думай об этом, дочка. Думай о хорошем.

— Так же и к нам на «Чернышевскую» пришли твари, кто-то впустил их. Не думал?

— Нет, я даже и не предполагал, чьих это рук дело.

— Пап, подождём немного, ты останешься, а я…

— Уймись, Тань. Не время. Сама сгинешь и поезд не завести.

— И что предлагаешь? — с вызовом крикнула Монета. — Бросить его?!

Отец замолчал и потом просто попросил её не спешить, а немного выждать. Она насупилась, скрестила руки на груди и, опустившись на металлический пол, поджала колени к животу.

Молчали. За дверями поезда бродили ходячие мертвецы. Они уходили. Медленно, шатающейся походкой полуразложившихся созданий. «Каково это, стать зомби, — почему-то подумала Монета, — наверное, им уже всё равно. Хотя инстинкты остались некоторые. Голод это внутри, но еда не способна дать им сил. Как можно есть, если внутри всё сгнило. Зачем они это делают? Просто потому что поддерживают какие-то внутренние возможности?»

Пока она размышляла о ходячих, отец наблюдал за ней. Думал, совсем ещё юная, а столько выпало на её долю. Несправедливо. Хотя о какой справедливости могла идти речь. Эпоха полураспада породила своих демонов и здесь виноваты не монстры, а общество, рассуждал отец Монеты. На «Пушкинской» и «Маяковской» его звали Слесарь. Один из немногих, умеющий работать руками и чинить разные вещи. Монета никогда так не обращалась к нему. Смерть матери отдалила их, и теперь он боялся потерять дочку, не желал отпускать её на поиски того парня.

— Вас схватили вместе? — внезапно поинтересовался он. Удивил.

— Нет, — вздохнула, чувствуя, что лучше бы и не рассказывала о Коле отцу, — но не думаю, что он смог уйти. И где же ему быть, как не в лапах Молота.

— Так ты не уверена, что он на «Гостином дворе»?

— Точно не знаю, пап.

— Тогда смысл идти в катакомбы станции на поиски?

— Не хочу отсиживаться здесь.

— Давай поступим так, — проговорил отец, размышляя о том, как сделать лучше, чтобы дочь не пострадала. — Оставайся здесь, кто-то должен быть начеку. А я проверю обстановку и вернусь.

— Тихо. — Монета вскочила на ноги и, прижавшись лбом к стеклу, потёрла ладонью покрытую испариной поверхность стекла. Всматривалась в темноту тоннеля. — Тут кто-то есть и это не зомбаки.

Слесарь подошёл к дочери, вглядываясь в черноту за стеклом. Пытался понять, кого увидела или услышала дочь. Там кто-то есть. Вспыхнул свет фонарей. Трое приближались к кабине локомотива.

— Они не смогут войти, если мы не разблокируем двери, — тихо проговорил отец.

— Знаю, — ответила девушка. — Пап, — она с улыбкой повернулась к нему. — Это ребята. Это мои друзья.

Она нажала на кнопку, и дверь открылась, впуская в кабину машиниста порцию сырого, холодного воздуха.

Мик и Шелест опустили фонари, светили под ноги, а Прыщ кинулся к ней, чтобы скорее первым взбежать по металлической лестнице и убедиться, что с Монетой всё в порядке и она жива.

— Коля, — чуть слышно прошептала девчонка и сжала парня в объятиях. — Никогда. Слышишь, никогда больше не оставляй меня.

Он стиснул её и, поцеловав в щёку, прижал к груди, глядя за спину Монеты. «Слесарь, это же её отец», — промелькнуло в мыслях. Стало неловко.

— Долго вы там будете ласкаться? — весело спросил Микки в свойственной ему манере. Добавил порцию дискомфорта Прыщу, тот даже покраснел.

Обернулся и тихо проговорил, что в кабине машиниста отец Монеты.

— Это хорошо, — ответил Шелест и двинулся к лестнице. Мик следом. Слесарь молча наблюдал за парнями и ощущал себя чужим рядом с собственной дочерью.

— Слышали, тут ходячие поживились гостинцами? —