Императорский ловец - Марина Суржевская
— Лекс, — она наклонила голову и улыбнулась. Медленно так, завлекательно. Я прищурился.
— Лира. Чем обязан?
Она надула губки.
— Как невежливо. Я всего лишь хотела продолжить наше знакомство. Мне показалось, что оно было удачным. Помнится, ты уверял, что не видел никого красивее меня, что единственная на свете…
Я обошел девушку по кругу. Остановился, рассматривая свежее личико. То, что она говорила, не вязалось… с ней. Вот никак. Той ночью она была настоящая — неопытная, но искренняя, а сейчас… Сейчас фальшь сквозила в каждом жесте, взгляде и слове. Я подцепил пальцем ее подбородок.
— А еще ты очень настойчивая, — сказал мягко.
— А ты незабываем, — она улыбалась, да вот только в глазах застыл лед. — В прямом смысле. И все мои мысли лишь о тебе, Лекс Раут. Даже и не знаю, что с этим делать.
Хотел спросить, что за игру ведет эта девчонка, но она вдруг обвила мою шею руками и потянулась, вставая на цыпочки. Я непроизвольно склонил голову.
— Стоит подумать о тебе, и внутри меня словно бездна раскрывается, Лекс, — прошептала она мне в губы. — И я все падаю в нее, падаю… Не могу удержаться. Только ведь это нечестно — падать одной, правда? Совсем нечестно…
Она потянулась ко мне, прижалась к губам. Холодная… И вкусная. Я помнил ее поцелуи той ночью, тогда она казалась другой… но может, я не настолько хорошо знаю женщин?
Губы Лиры были мягкими, припухшими, я лизнул скорее от любопытства, чем желания, пытаясь разобраться, что чувствую. И что, демоны ее забери, происходит?!
— Лира? — тихий голос у двери заставил нас обоих вздрогнуть, разорвать этот странный поцелуй и обернуться.
Одри. Отлично. Просто отлично.
Одри перевела взгляд с Лиры на меня и обратно. Побледнела.
— Я кажется… не вовремя.
— Одри! — Лира радостно улыбнулась. — А вот и ты! — словно на светском приеме. Ну надо же. — Ой, а ты уже знакома с моим женихом, Лексом?
— Твоим женихом? — придушенно повторила Одри. Я тоже заинтересовался, повернул голову.
— Ну да! Мы поругались перед моим отъездом, но уже все в порядке! Правда, милый? — Лира чуть ли не светилась от радости. Треснуть ее, что ли? Или досмотреть спектакль?
— Угу, — хмыкнул я. — Я так рад увидеть тебя… что говорить не могу от счастья. Вот прямо не знаю, что и сказать.
— Я тоже! — Лира повисла у меня на шее. Глаза лихорадочно сверкали. Одри потянулась к белому воротничку на платье, словно он ее душил, отдернула руку.
— Значит, вы знакомы… — глухо произнесла она, не глядя на меня. — И это из-за него ты была так расстроена… Ну конечно…
— Да, — весело отозвалась Лира. — Лекс — главный мужчина в моей жизни. С той минуты, как увидела его. Мне даже дышать трудно, когда я на него смотрю. Думать ни о ком не могу, все он перед глазами стоит! Представляешь?
— Что? — Одри вскинула голову. — Да. Представляю…
Я смотрел с интересом, хотя на мой взгляд представление слегка затянулось. Значит, девушки знакомы, как занятно. Сейчас выпровожу златовласку и всерьез пообщаюсь с моей незваной невестой.
— И я уверена, что Лекс тоже никогда меня не забудет, я ради этого на все готова!
— Вот как… — Одри снова сжала шею. — Наверное, надо пожелать вам счастья…
— Конечно! — вскрикнула Лира. — Я так счастлива, что нашла его! Я мечтала об этом! Каждый день видела его во сне, это неописуемо!
Я покосился на девушку. И даже рот открыл, чтобы узнать, какого, собственно, демона? Но тут внутри дернулась невидимая нить.
— Марашеры! — прошипел я, скидывая руки Лиры, и кинулся к двери. Девушка осеклась, словно захлебнулась, но я уже выкинул из головы ее спектакль, с ним разберусь позже.
Харт и Шило догнали меня уже на лестнице. Но когда мы ворвались в подземелье, успели увидеть лишь гаснущие огоньки. Старикашки в каменном мешке не было.
— Пропал! — воскликнул Ник. Мы с Хартом переглянулись.
— Я его чувствую, — кивнул на невысказанный вопрос. — Попробую найти.
Мы вернулись в кабинет, где все еще висела на потолке карта. Я молча улегся на пол, сосредоточился, выбирая направление. Созданная связь была слабой, значит, от физической оболочки Поганки ничего не осталось. Но куда-то же делась его сила! Закрыл глаза, вытянул руку. Левее… еще левее… Есть! Палец кольнуло отголоском чужой ауры.
Харт что-то прошипел, и я открыл глаза. Выругался. Хотя, чего еще можно ожидать? Пустошь. След вел в Пустошь.
ГЛАВА 14
Армон поднялся по двум ступенькам и принюхался. Волчьей мятой не пахло, это обнадеживало. Толкнул дверь. Сойлин подскочила и уронила книгу, что читала. Торопливо пригладила растрепавшиеся волосы.
— Уже пришел? — как-то растерянно спросила она. — Я… да. Я готова. Да. Надо лечь. И раздеться. Да.
Она легла, вытянулась, снова вскочила, схватилась за подол, намериваясь стащить тонкое платье.
— Сойлин, подожди. — Армон перехватил ее руку. — Не торопись так.
— А, тебе нужно время, чтобы настроиться, да? — «понимающе» кивнула она. — Я знаю, мне бабушка говорила, что у мужчин с этим иногда проблемы.
Армон поперхнулся.
— Не переживай, я знаю, что надо делать! — объявила Сойлин.
— Да?
— Да! Надо станцевать танец страсти!
— Серьезно?
— Садись, — она решительно толкнула его на кровать. — А лучше — ложись. Нет, так тебе не будет видно. На бок. Лицом к окну.
Армон послушно лег, подпер щеку кулаком.
Девушка отбежала к сундуку, достала стукач — две палочки, между ними качается шарик на нити и ударяет о пластины, создавая мерный и устойчивый ритм. Стук-стук-стук, словно ритм сердца…
Сойлин замерла на миг в луче света, льющегося из круглого окошка, повела бедрами. Вскинула руки, повернулась. Стук-тук. Правая нога вперед, медленный и чувственный изгиб, все тело — как струна. Стук-тук. Волосы взлетают, откидываются за спину тяжелой волной расплавленного золота и бронзы. Стук-тук. Левая нога, мягкое движение ладони по изгибу шеи до груди…
— Достаточно. — Армон остановил ее движения, и девушка вмиг из чувственной соблазнительницы превратилась в испуганного ребенка.
— Тебе не понравилось? — она огорченно закусила губу. — Конечно, я не так грациозна, как кошки, к тому же совсем некрасива…
— Некрасива? — Армон попытался оторвать от нее взгляд. — Сойлин, ты себя в зеркало видела?
— Нет, у нас же их нет. В озеро видела. Страшная я. Ни одного пятнышка, ни хвоста, ни ушек… Страшилище. И танцевать не умею.
Она в сердцах хлопнула ладошкой по стукачу, останавливая качающийся шарик. Армон сдержал улыбку. Он даже не знал, чего хочет больше
