Хоббит, или Туда и обратно (перевод Зинаиды Бобырь) - Толкин Джон Рональд Руэл

С деятельной помощью Фили и Кили, Торин и Бильбо разыскали остальных и вытащили их на берег. Бедняга Бомбур спал или был без сознания; Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин промокли насквозь и казались полуживыми; всех их пришлось выносить на берег по одному и там укладывать.

– Ну, вот мы и собрались! – произнес Торин. – И, я думаю, мы должны возблагодарить нашу судьбу и Бильбо Баггинса. Я уверен, что он вправе ожидать этого, хотя лучше бы он придумал более удобный способ путешествовать. Как бы то ни было – все мы глубоко обязаны вам, Бильбо Баггинс! Несомненно, мы проявим к вам должную благодарность, когда согреемся и насытимся. А до тех пор – что нам делать сейчас?

– Я предлагаю идти в Озерный город, – сказал Бильбо. – Куда же еще?

Никто не мог придумать ничего другого; поэтому, оставив прочих, Торин с Фили и Кили и Хоббит прошли по берегу к большому мосту. Там была стража, но она сторожила не очень внимательно, так как в этом давно не было нужды. Не считая случайных ссор из-за речных пошлин, Люди жили в дружбе с Эльфами. Другие племена были очень далеко; а что до Дракона, то кое-кто из молодежи в Городе открыто сомневался в его существовании и смеялся над стариками и старухами, говорившими, что в молодости они видели, как он кружит в небе. Поэтому неудивительно, что стражи пили и смеялись у очага в своей сторожке и не слышали ни шума при вскрывании бочонков с Карликами, ни шагов четырех разведчиков. И они чрезвычайно изумились, когда Торин Дубовый Щит шагнул через их порог.

– Кто вы и что вам нужно? – вскричали они, вскакивая и хватаясь за оружие.

– Я Торин, сын Траина, сына Трора, Короля Горы! – звучным голосом ответил Карлик, и вид у него был королевский, несмотря на изорванную одежду и измятый капюшон. Золото блестело у него на шее и вокруг стана; глаза были темные и глубокие. – Я вернулся. Я хочу видеть Старшину вашего города.

Эти слова вызвали смятение. Некоторые из стражей выбежали за дверь, словно ожидая, что Гора сразу превратилась в золото, а струи реки стали желтыми от этого. Начальник стражи шагнул вперед.

– А это кто? – спросил он, указывая на Фили, Кили и Бильбо.

– Это сыновья и дочери моего отца, – ответил Торин, – это Фили и Кили из рода Дьюрина и Бильбо Баггинс, проделавший с нами весь путь с запада.

– Если вы пришли с миром, сдайте оружие, – произнес начальник.

– У нас его нет, – ответил Торин. И это было правдой, Лесные Эльфы отняли у них ножи и даже грозный меч Оркрист. У Бильбо меч остался, спрятанный, как всегда, но он не сказал об этом ни слова. – Не нужно оружие тому, кто возвращается в свою страну, как предсказано было давно. Не будем мы и сражаться против стольких воинов. Ведите меня к вашему Старшине!

– Он пирует, – возразил начальник.

– Тем более нужно отвести нас к нему, – вмешался Фили, теряя терпение от этих церемоний. – Мы устали и голодны после долгого путешествия, и у нас есть больные спутники. Поспешите же и не тратьте больше слов, иначе ваш Старшина найдет, о чем поговорить с вами.

– Идите за мной, – сказал начальник и, приказав шестерым своим воинам окружить пришельцев, повел их по мосту и через ворота на рыночную площадь города. Это было широкое пространство спокойной воды, окруженное высокими сваями, на которых стояли большие дома, и длинными деревянными мостками, откуда множество ступенек и лестниц спускалось к самой поверхности воды. В одном из домов светились окна и слышался шум множества голосов. Они вступили туда и остановились, ослепленные светом и зрелищем длинных столов, за которыми теснились пирующие.

– Я Торин, сын Траина, сына Трора, Короля Горы! – громко объявил Торин, прежде чем начальник стражи успел сказать хоть слово.

Все вскочили. Вскочил со своего большого кресла и Старшина города. Но никто не вскакивал в большем удивлении, чем плотовщики-Эльфы, сидевшие на нижнем конце стола. Протиснувшись к столу Старшины, они вскричали:

– Это пленники нашего короля, сумевшие убежать: это бродяги-Карлики, не могущие дать отчет о себе, и они только бродили по нашим лесам и обижали наших родичей!

– Верно ли это? – спросил Старшина. В сущности, он думал, что это гораздо более вероятно, чем возвращение Короля Горы, если такая личность вообще существует.

– Верно то, что мы были несправедливо захвачены Эльфами и беспричинно заточены в темницу, когда возвращались в свою страну, – ответил Торин. – Но ни замки, ни решетки не могут помешать возвращению, о котором говорилось уже давно. И этот город не подвластен Лесным Эльфам. Я говорю со Старшиной города Озерных людей, а не с плотовщиками короля.

Тут Старшина заколебался и начал переводить взгляд с одного на другого. Король Эльфов был могуч в этих краях, и Старшина не хотел с ним ссориться; не задумывался он и о старых песнях, предпочитая думать о торговле и пошлинах, о товарах и золоте, ибо всему этому был обязан своим положением. Другие, однако, думали иначе, и дело решилось вскоре без него. От дверей зала новость распространилась по всему городу, как молния. В зале и за его пределами люди шумели и кричали. Мостки затрещали под множеством бегущих ног. Кое-кто запел песню о возвращении Короля Горы; и никого не смущало, что вернулся внук Трора, а не сам Трор. Весь город наполнился песнями, криком и звуками арф и скрипок. Такого возбуждения в городе не помнили даже самые старые старики. Даже Лесные Эльфы начали изумляться, а то и бояться: они не знали, каким образом Торин бежал, и начали думать, что их король совершил крупную ошибку.

Старшина города увидел, что ему остается только подчиниться общему голосу – хотя бы временно – и сделать вид, будто он верит заявлению Торина. Поэтому он уступил вождю Карликов свое большое кресло и усадил Фили и Кили на почетные места. Даже Хоббиту досталось место за верхним столом, и от него не требовали никаких объяснений о себе, – хотя никакие песни не намекали на него ни единым словом.

Вскоре после того в город привели и остальных Карликов, и они вызвали общий восторг. Их лечили, кормили и ухаживали за ними, как нельзя лучше. Торину и его спутникам отвели большой дом; в их распоряжение предоставили гребцов и лодки; а перед домом собралась толпа и пела о них песни весь день и разражалась приветственными криками, стоило кому-нибудь из Карликов высунуть в окно хоть кончик носа.

Некоторые песни были старые; но другие были совсем новые, и в них уверенно говорилось о внезапной гибели Дракона и о грузах богатых даров, прибывающих вниз по реке в Озерный город. Они были в значительной мере подсказаны Старшиной города и не очень понравились Карликам но пока что Карлики были весьма довольны и вскоре снова стали толстыми и сильными. За одну неделю они вполне оправились и гордо выступали в новых одеждах – каждый своего цвета – и с расчесанными, красиво подстриженными бородами. Торин выглядел и держался так, словно королевство было уже возвращено ему, а Смауг – изрублен на мелкие кусочки.

Как уже было сказано, добрые чувства Карликов к Хоббиту росли с каждым днем. Ни споров, ни ворчания больше не было. Они пили за его здоровье, хлопали его по спине и всячески шутили с ним; но ему это было безразлично, так как он совсем не был склонен к веселью. Он не забыл, как выглядит Гора и не переставал думать о Драконе, а кроме того – сильно простудился. Первые три дня он только чихал и кашлял и не мог выйти из дома, и даже после того – на пирах его речи ограничивались коротким «Очедь ваб благодаред».

Тем временем лесные Эльфы ушли со своими грузами вверх по Лесной реке, и во дворце у короля поднялось смятение. Не знаю уж, что сталось с управителем и начальником стражи. Во время пребывания Карликов в Озерном городе никто ничего не говорил о ключах или бочонках, а Бильбо старался не становиться невидимым. Но все же к тому, что было известно, присоединились догадки, хотя, несомненно, что Хоббит так и остался чем-то таинственным. Так или иначе, Лесной король узнал – или думал, что узнал – о цели путешествия Карликов; и он сказал себе: