Маленький маг (СИ) - Агишев Руслан

Тот молча кивнул и пошел за кормилицей. Баронесса же повернулась к Фосу и с хитрой улыбкой промурлыкала:

— А вы, мой рыцарь, все поняли? Сударь, что с вами? Фос, куда же вы?!

Что же это такое? Она жаждет общения, а ее рыцарь даже ухом не ведет. Более того, от отворачивается от нее и словно сомнамбула начинает спускаться вниз по лестнице. Что с ним такое случилось?

— Шевалье?! — возмущенно крикнула Агнесса вслед Фосу. — Как вы себя ведете?

Тот даже не обернулся. Он лишь прибавил шаг, чтобы догнать кормилицу с мальчиком. У последнего в руки было нечто, что показалось Фосу не просто удивительно знакомым, но и очень важным. Чувство это было сродни чутью ищейки, вставшей на след разыскиваемого зверя.

— Малыш! Постой! А что ты такое только что мне показывал? — Фос вцепился взглядом в мальчишечью ладошку, в которой было что-то зажато. — Не бойся, покажи.

Мальчик медленно разжал ладошку, освобождая из плена небольшую фигурку странного существа. Мощное тело с четырьмя когтистыми лапами было кошачьим, внушительная голова с умными глазами львиной. За спиной зверя развивались большие орлиные крылья. Каждая деталька этого сказочного существа — волосики, коготки, клыки — были вылеплены с удивительным искусством, которое редко встретишь у гончара.

— Значит, я не ошибся… Я уже где-то видел такую игрушку, — Фос внимательно разглядывал крылатого зверя из легенд. — Видел, видел… Только где? Где же я его видел?

Он вдруг вскочил на ноги и бросил бежать в парадную дома, где сбросил свою дорожную сумку. Немного порывшись в ней, Фос с торжествующим воплем тащит оттуда другую глиняную фигурку крылатого льва — орлана.

— Да! Вот он! Я же знал, что где-то видел эту игрушку, — он держал в руках две глиняные фигурки, которые, без всякого сомнения, выполнили руки одного и того же мастера. — Черт! Благие Боги! Вспомнил! — взревел Фос от догадки. — Эту игрушку я взял у пьянчужки гончара в том занюханном городишке… Как там его? Реенбург, что ли? Они совершенно одинаковые! Одинаковые! — шалыми глазами от радости Фос переводил взгляд с игрушек на ничего не понимающего мальчика и обратно. — Это делал один и тот же человек! Понимаешь, один и тот же человек!

Он хотел было спросить мальчишку об игрушке, но сзади подошла баронесса. Лицо ее было чернее тучи. Не надо было быть провидцем, чтобы понимать — сейчас разразиться гроза.

— Что с вами, шевалье?! Как вас понимать? Вы приходите благородной даме и ведете себя самым хамским образом. Я вас совершенно не узнаю, — Фос нутром чувствовал, что Агнесса не играла; она была очень сильно обижена. — Что вам понадобилось от моего сына? Неужели вам эти глиняные игрушки важнее моего расположения?

Фосу сейчас бы повиниться перед ней: лишний раз виновато улыбнуться, приложиться к миниатюрной ручке в белоснежной перчатке или даже встать на колени. Неужели бы Агнесса не простила его?! Не сразу, но она обязательно бы сменила гнев на милость. Шевалье же, похоже, закусил удила, решив непременно раскрутить этот глубок тайн с делом графа Горено.

— Баронесса, скажите мне лишь одно — где вы взяли эту игрушку? Вот эту? — он показал ей одного из орланов, с гордо расправленными крыльями сидевшего на его ладони. — Агнесса, милая, это очень важно для меня. Вы даже не представляете, как это важно.

Насмешливо фыркнув, она окатила его ледяным презрением.

— Вы меня совершенно разочаровали, шевалье. Видно, зря я обратила на вас внимание, когда моей благосклонности добиваются десятки благороднейших особ, — Фос, казалось, не слышал, что она ему говорила. — Шевалье, вы слышите, что я вам говорю? Между нами больше не может быть ничего общего. Надеюсь, вы услышали это совершенно точно… Кстати, эту безделушку мы купили только вчера у какой-то женщины на рынке. Получили, что хотели? Тогда уходите прочь.

Баронесса вновь окатила его презрительным взглядом и, отвернувшись, пошла в другую комнату.

— Дяденька сударь, — вдруг Фоса дернули за камзол; сын баронессы требовательно тянул руку за своей игрушкой. — Дайте мою игрушку. У вас своя есть.

Видят Боги, шевалье до ужаса не хотелось отдавать ему эту игрушку. От этой простой разноцветной фигурки сказочного животного исходили какие-то особые ощущения тепла и спокойствия. В нем даже зрело ощущение, что отдав глиняного орлана, он лишится какой-то важной частички самого себя. «Что за бред? Это всего лишь игрушка. Что, вообще, такое на меня нашло?». Откуда было ему знать, что эта игрушка уже перестала быть просто глиняной поделкой несуществующего животного и превратилась в самый настоящий магический амулет. Ири, сам того не зная, вложил в статуэтку всю палитру испытываемых им в момент творения чувств: и любовь к маме, и симпатию к своей новой семье, и радость от наступления жаркого солнечного дня.

— Сударь, сударь, — задумавшегося Фоса вдруг позвала кормилица мальчика. — Если вашей милости будет не жалко маленькой монетки бедной женщине, то я расскажу вам кое-что об этой игрушке, — шевалье испытующе посмотрел в глаза женщине и, запустив руку в кошель, не глядя вытащил оттуда одну из оставшихся серебряных монет. — Сударь… Целый серебряк!

Серебряный кругляш упал в ее ладонь.

— Я ведь тоже на рынке была, сударь. Я все-все видела. Я, сударь, всегда все вижу. Глаз у меня такой наметанный. Еще муж мой, покойник, говорил…, — тут она запнулась, встретившись с недовольным взглядом взглядом Фоса. — Все, все, сударь, рассказываю дальше… Идем мы, значит-ча, по рынку. Духота кругом. Чай самое пекло. Господин баронет шалить изволил, а госпожа баронесса ему выговорила за это. Дальше мы идем…, — Фос с шумом выдохнул воздух, начиная терять терпение. — Идем, значит — ца, меж рядом с тканями. Красота тама неописуемая.

Одни Благие Боги знали, то ли кормилица была непревзойденной болтушкой, то ли ее красноречие так сильно серебряк подстегнул.

— … И тут слышу я кто-то песню поет тоненьким голоском, — с Фоса мгновенно слетело все недовольство; он подобрался весь, словно охотничий пес перед броском. — Глядь, а то мальчишка белобрысый. Чумазый, в штопаном весь. И выводит так хорошо, аж душа радуется, — Карла, вспомнив про это, лицом даже просияла. — Господин баронет також услыхал, как мальчишка про игрушки выводит. Шасть туды, а я с баронессой за ним. Подходим к рыночной стене, а тама сидит какая-то женщина. Сама роста среднего, с черным платочком на голове. Рядышком тележка с нею стоит. А в тележке, сударь такое, что прямо сказка! — женщина от избытка чувств вскинула полные руки. — Великое множество глиняшек! Самых разных! Краски на них прямо красота неописуемая. Мы прямо рты пораскрывали от такого.

Слушая весь этот изливающийся на него бурный поток слов, Фос привычно выделял главное. «По описанию мальчик очень похож на того, кто воспитывался у горшечника. Светлые волосы, на вид тринадцать — четырнадцать лет. Одет, как простолюдин. По всей видимости, этот Ири и есть наш наследник графства Горено. Это первый известный нам факт. Рядом с ним была какая-то женщина, также одетая небогато. Бедняга Перти тоже говорил про женщину. Кажется, солдаткой ее называл. Возможно, она вдова и потеряла мужа на войне. Значит, нашего Ири кто-то приютил. Это второй факт! Что нам еще известно? Они заложили медальон, стали продавать глиняные игрушки. Выходит бедствуют? Так… Непонятно, правда, где в этом раскладе таинственный маг? Почему он Ири с деньгами не поможет? Ни в жизни не поверю, что у мага в кармане не звенит монета! Здесь что-то другое…». Картина вырисовывалась довольно интересная, ставящая больше вопросов чем ответов. И чтобы двигаться дальше, Фосу очень нужен был совет опытного человека.

— Опытного и, главного, хитрого человека, — пробормотал шевалье, понимая, что обратиться он может только к одному человеку. — Все — таки придется ехать к маркизу Весселю. Другого такого проныру и хитрецы вряд ли я сумею найти…

Прервав рассказ Карлы уже о каком-то Юрате с Кузнечного конца, Фос пожелал ей и юному баронету благополучия и вышел из дома. Путь его лежал в другой конец столицы, где находился дом главы Королевской поисковой компании. Это был довольно простенький каменный дом без особых изысков и украшений, которые так любили заказывать себе разбогатевшие торговцы и королевские чиновники средней руки. Внешне особняк больше напоминал старинную крепость с ее узкими окнами-бойницами, вечно закрытыми ставнями и массивной дверью. Еще больше это впечатление усиливала крупная каменная кладка стен и вечно торчавший под дверью звероподобный привратник, затасканная ливрея на котором трещала по швам.