Элеонора Раткевич - Меч без рукояти

– Ну вот, готово, – объявил он, когда Югита завязал пояс. – Посмотри – похоже?

Хэсситай поднялся и сделал несколько шагов. Югита обомлел. Куда только подевался пленник, избитый до полусмерти, обессиленный, истерзанный, облаченный в окровавленные лохмотья? Перед ним пошатывался с похмелья молодой вельможа в шелковой рубахе наизнанку с опухшей от беспробудного пьянства рожей. Преображение полное, точное, пугающее своим совершенством – а всего-то и надо было, что рубашка не по росту и горсть неровно наложенных белил! И нетвердой походкой Хэсситай никого во дворце не удивит. В такой час упившиеся до потери соображения аристократы по дворцу другой походкой и не передвигаются. А что морда вельможная стражникам дворцовым вроде и не знакома… так ты поди разбери эти хари, когда высокородные господа уже неделю как пируют. Тут даже завсегдатай королевских приемов незнакомым удавленником покажется. Станут стражники в лицо ему смотреть, как же! Выпустят из дворца не глядя. Прогуляться захотелось их высокородию по пьяному делу, и все тут.

– С ума можно сойти, – искренне промолвил Югита.

– Тогда пойдем, пока я еще на ногах держусь, – предложил Хэсситай.

* * *

Хасами зябко повел плечами и окинул свои покои воспаленным отсутствующим взглядом. В его комнатах всегда стояла удушливая жара, так почему же он не может согреться? Вот даже свежие цветы, поставленные в вазу всего несколько часов назад, уже подвяли от жары – так почему же Хасами все не может согреться? Отчего ему так холодно? Нет, ему не страшно, совсем даже не страшно… только очень холодно.

Пережитый так недавно ужас перед неведомым уступил место леденящей уверенности. Беда стряслась, и беда непоправимая. Преследуя Хэсситая, Хасами перестарался. Он сам, собственными устами изрек повеление сыскать его. Он сам приказал притащить в собственное место средоточия этого непредсказуемого мага.

Одно дело – увидеть в зеркале голенастого подростка и ощутить дальний отзвук его магии. И совсем другое – соприкоснуться с этой магией. Одно счастье, что этот воин недоделанный и сам не понимает, какая в нем сила, не то он убил бы Хасами на месте. Он не умеет своей силой управлять или призывать ее по желанию – но она так велика, что Хасами постыдно бежал подальше от зловредного мальчишки, лишь бы не слышать больше его смеха. Раскаты его хохота сотрясли Хасами приступом лихорадки, от этого смеха ломило спину и противно ныло в груди. Ужасно. Словно бы на Хасами обрушился не смех, а водопад – тяжелый, невыносимо холодный, быстрый, кристально прозрачный. Полуоглушенный, почти раздавленный Хасами удрал из-под водопада… но ему по-прежнему холодно. Так холодно, что хоть за раскаленное железо хватайся.

Так вот почему накопленная сила до сих пор не удавила мальчишку, подобно тому, как мускулы давят бывшего атлета! Он все же имеет к ней доступ… хотя более странного способа подступиться к собственной силе Хасами видывать не доводилось. Маги, бывает, полжизни проводят в скитаниях и поисках, покуда обретут свое место средоточия, где их природная сила и накопленное мастерство сольются в магию. А этому парню ничего искать не нужно. Зачем? Где смешно – там ему и место средоточия. И его дурацкий смех выпускает его силу на волю. Настоящего места средоточия Хэсситаю не видать, как ушей своих, настоящим полновластным магом ему не бывать… но ему этого и не нужно. Довольно и того, чтобы кто-то удачно пошутил в его присутствии.

А Хасами, нельзя же не сказать, пошутил – удачнее некуда. Но кто бы мог подумать, что такой удачный замысел окончится таким позорным провалом? Обычно этот прием срабатывает безошибочно. “Зеркало страха” – непревзойденное средство по части отвести глаза. Знай только стой рядышком и сочувственно головой кивай, глядя, как перекашивается от ужаса лицо очередной жертвы, когда простофиля слышит, как голос самого близкого ему человека выбалтывает его самые жгучие страхи. Жаль только, что сам Хасами при этом ничегошеньки не слышит… хотя если приглядеться к жертве повнимательней, можно без особого труда догадаться, что за страх мучает пленника, и вовремя поддакнуть – а потом он уже сам все расскажет. Вот как Хэсситаев наставник, мастер Хэйтан. Этот ни на мгновение не усомнился в услышанном. Секреты клана, это надо же… наивный мастер Хэйтан. Да кому нужны твои ничтожные секреты, жалкий бедолажка! Нет, право же, от мастера-наставника Хасами ожидал большей сообразительности.

Зато от Хэсситая подобной прыти он и вовсе не ожидал.

Но как этот паршивец сумел заметить ловушку? Магия его тут ни при чем, маги в таких делах ничуть не умнее прочих. И посильней маги, чем приемыш Ночных Теней, заглатывали крючок с таким усердием, что рвали себе рожу в кровь. Да и сила его еще дремала и пробудилась лишь тогда, когда он все понял. Оттого и пробудилась, что понял. Смешно ему, видите ли, поганцу, стало. Интересно, что же такого забавного сказал его страх голосом его наставника?

И интерес этот вовсе не праздный. Хорошо еще, если шуточка оказалась из тех, что теряют свою прелесть от повторения… а ну как нет? А ну как вспомнит Хэсситай в своей тесной камере сегодняшний допрос да развеселится снова… и кто поручится, что этот недоделок весь дворец не разнесет?

Внезапно Хасами вновь ощутил холод, ощутил всем хребтом… да что же это такое делается?! Стоило господину погрузиться в дела, как слуги совершенно распустились. Совсем о своих обязанностях позабыли, сквернавцы! Обнаглели. Разленились. В господских покоях сквозняк, а им хоть бы хны. И откуда же это так невыносимо дует? Из окна, что ли? Надо распорядиться, чтобы прикрыли ставни поплотней. А заодно и найти виновного. И наказать так, чтоб впредь неповадно. Совсем страх потеряли, наглецы. Неужто они думают, что в доме мага можно утаить хоть малейшую провинность?

Однако Хасами никак не удавалось обнаружить не только виновника, но даже и сам источник сквозняка. Он метался от окон к двери, от двери к окнам, подставлял пальцы под все щели – но нет, ниоткуда не тянуло холодом. Однако Хасами продолжал искать. Очень уж ему не хотелось верить, что никакой это не сквозняк.

А поверить пришлось. Через несколько мгновений водопад вновь обрушился на Хасами всей своей тяжестью. Дальний хохот мощными потоками струился по плечам, хлестал по лицу, сбивал с ног… Хасами захлебывался чужим смехом, тонул в нем… а потом волна почему-то отхлынула, оставив Хасами судорожно заглатывать воздух.

Кое-как отдышавшись, Хасами обнаружил, что вцепился в край циновки с такой силой, что у него пальцы скрючило. Он с трудом распрямил их и, пошатываясь, поднялся с пола. Отзвуки грозного неслышного гула все еще перекатывались где-то вдали – но тише, значительно тише прежнего.