Феликс Крес - Северная граница

Поле боя под Алькавой… Рават прикусил губу: слова Дорлота пробудили горькие воспоминания.

— Сам знаешь, нам очень редко снится Алькава… — вполголоса сказал он. — Вначале еще снилась, а потом… Вот уже два месяца я сам не знаю, что мне снится… А сегодняшний сон… Это были алерцы.

— Я своих снов не помню, — сказал кот, как обычно, опередив человека, утомленного разговорами на одну и ту же тему. — И раньше не помнил, и после Трех Селений тоже. Но я принес его благородию сотнику Д.Л.Равату приказ о назначении на постоянную должность. Теперь ты комендант Эрвы, господин. Уже не временный. Насовсем.

— Откуда эта новость? — Сотник перестал потирать руки и поднялся. Гонец? Из Тора?

— Только что прибыл. Ничего срочного. Одно письмо было приказано передать дежурному офицеру, а сегодня дежурю я… Видимо, считается, что новому коменданту недостойно получить известие о собственном назначении из рук гонца, — язвительно заметил кот. — Дурацкие уставы.

— Подобный приказ должен вручить начальник назначаемого, но начальника нет, и в Торе об этом прекрасно знают, — раздраженно объяснил Рават. — Так что приказ пришел на имя дежурного… Где письма?

— Под мундиром. Я велел сунуть их туда.

Кот редко разгуливал в мундире, хотя именно так полагалось одеваться. Сейчас, однако, ему выпало дежурить, было холодно… а кроме того, мундир офицера нравился ему больше, чем мундир обычного легионера. Подпрыгнув несколько раз, он вытряхнул на пол четыре письма, из которых одно было распечатано. Рават присел, неуклюже собрал их одеревеневшими пальцами и первым делом прочитал приказ о собственном повышении.

— Ну что ж… — сказал он. — Наконец-то. Не слишком-то они торопились…

Лишь теперь он мог во всей полноте пользоваться своими полномочиями. Прежде всего, он получал право присваивать звания подсотников и требовать утверждения подобных назначений. Самое время. А то на всей заставе, кроме него, только один офицер — Тереза…

Рават вернулся на свое место за столом. Долго вертел в руках одно из писем, наконец отложил его в сторону и по очереди прочитал оставшиеся два письма.

— Еще одно назначение, — сказал он, поднимая одно из них. — У нас новый комендант округа, что-то наконец сдвинулось с места. «К сведению комендантов застав Военного Округа Алькава…» — прочитал он и поднял взгляд. — Представляешь? Все еще пишут «комендантам застав»… Командование Восточных Военных Округов никак не может примириться с мыслью, что есть только один комендант и только одна застава. Тем не менее, — он отложил письмо, — Эрва повышена до главной заставы округа, и теперь это уже Военный Округ Эрва. А комендантом округа стал, естественно, Амбеген. Что ж, он того заслужил. Но не знаю, хорошо ли это. — Внезапно нахмурившись, сотник задумался, глядя в окно. — Амбеген шутить не умеет и устроит тут такую войну…

Он замолчал, помрачнев еще больше.

— И что будет, комендант? — серьезно спросил Дорлот. Было видно, что вопрос этот задан не просто так.

Рават не ответил.

Помолчав, он вернулся ко второму письму и еще раз его перечитал.

— Вот этого я не понимаю! — наконец сказал он явно со злостью. — Нет, совершенно не понимаю… И как мне поступать? Что за чушь мне посылают? Да что им известно об алерцах? Время Сдвига? Какое еще Время Сдвига? Речь явно идет о «языке», но…

— Все, с меня хватит, комендант, — сказал Дорлот, вставая и направляясь к окну.

— Я тебе дверь открою! — рявкнул сотник. — Здесь застава, а не ярмарка, где выступают акробаты… Подожди! Хватит, говоришь? Дело как раз в тебе! И твоих разведчиках.

Однако кот не собирался возвращаться на прежнее место.

— Я уже сто раз говорил, комендант, — промурлыкал он более хрипло, чем обычно, — на меня это не действует. Понятия не имею, о чем речь. Вот вы там сразу голову теряете, — говоря «вы», он имел в виду отряды, состоящие из людей. — Не знаю почему. Ничего там не гремит, даже не воняет. Я не чувствую, где этот «язык» заканчивается или начинается. Мы спокойно ходим туда на разведку, все как обычно. Это ты, господин, слушая мои доклады, многозначительно киваешь, строишь мины, которых я не понимаю, то и дело поднимаешь вверх палец, что, видимо, должно означать: «А я знал!» Но для меня, комендант, силы, что правят миром, не стоят и кучки дерьма. Я в них не разбираюсь, да и ни к чему они мне. Я по горло сыт расспросами, как там обстоят дела. И постоянными сомнениями, когда я говорю, что там все абсолютно нормально. На меня смотрят, как будто я вру! — закончил он с типичной для котов яростью, возникавшей совершенно неожиданно, без предупреждения.

Дорлот обижался, когда его слова подвергали сомнению. Как и всякий кот, говорить неправду он считал ниже своего достоинства. Порой возникали очень сложные ситуации — представьте, когда вам в лицо откровенно высказывают все, что думают, например, о вашем подарке. К сущности обмана кот относился точно так же, как и к природе правящих миром сил, которых только что упоминал. Ложь требовала от кошачьего разума столь значительных усилий, что могла приравниваться к самому значительному событию во всей кошачьей жизни.

— Успокойся, Дорлот, — примирительно сказал Рават, будто сам только что не кричал. — Никто не говорит, что ты лжешь. Но может, что-то ускользнуло от вашего внимания? Даже кот-разведчик способен ошибаться…

— Ничего подозрительного я не заметил, комендант. Если замечу, скажу. Между прочим, я очень доволен, что комендант Амбеген вернется и наконец наведет здесь порядок. Давно пора перерезать всех этих свиней, что торчат у нас под боком. Хватит искать объяснений в собственных снах. Они изменили тебя, комендант. Пора решать, какой мир больше тебе по душе. Тот, в котором ты живешь, или тот, который тебе снится.

Рават немного помолчал.

— Однако, Дорлот, ты слишком много себе позволяешь, — наконец сказал он.

И приоткрыл дверь. Кот ушел, не говоря ни слова.

Рават снова сел за стол и перечитал все три письма по очереди. Дольше всего он держал в руке последнее. Потом отложил его и опять принялся растирать руки.

Все чаще у него возникало желание бежать. Бежать от этой войны, от границы, от войска… Свое дело он сделал. Теперь его ждет иная жизнь, давно забытая, но не такая уж и плохая. Спокойная. Он начал осознавать, что конь и седло — это слишком мало, чтобы сделать человека счастливым. Нужно место, куда можно вернуться, где можно отдохнуть. Отдохнуть…

Снаружи после короткого перерыва снова разбушевалась метель.

Время Сдвига. Тени Лент Алера. Подвижная граница. Все это звучало чуждо, странно, но каким-то образом Рават мог понять, что означают эти слова… Как и прочие солдаты, он всегда отдавал себе отчет в том, что охраняет границу от чего-то чуждого, созданного могуществом иной, нежели Шернь, силы. Здесь пролегала не обычная граница, разделяющая две страны, такая, которая когда-то отделяла Армект от Дартана. Через границу, как это всегда бывает, пробирались вооруженные банды. Единственная разница заключалась в том, что, разбив такую банду, невозможно было пойти дальше, в чужие селения, чтобы сжечь их в отместку за собственные потери. А сами банды? Если бы они состояли не из алерцев, а из людей или котов, он сражался бы с ними точно так же, разве что понимал бы лучше.