Тимур Туров - Святые бастарды

– В общих чертах – да, – согласился сероглазый.

– А теперь ответь мне на несколько вопросов. Во-первых, как ты докажешь, что хотя бы одна смерть не была естественной? Они умирали от инфарктов, от того, что не справились с управлением машиной и врезались в столб или стену, от кровоизлияния в мозг и от множества разных – РАЗНЫХ – причин, причем большинство скончалось довольно далеко от указанного тобой места, а некоторые даже на следующий день после посещения Стрелки Васильев-ского острова. Не отвечай, не стоит.

Предположим, мы докажем всем, что все было именно так, как ты говоришь. Вскроем асфальт и – не обнаружим там ничего. Потому что фактов у тебя нет, кроме того, что дорожные работы там проводились и при этом присутствовали некие маги, что, впрочем, довольно естественно, так как в Военно-морском музее рядом с местом ремонта находится наблюдательный пункт «Ложи Петра и Павла».

Итак, мы вскроем асфальт, ничего там не найдем и останемся крайними. А пока мы будем его вскрывать, заклинание, которое ты просмотрел, так как увлекся прибором, сработает и благополучно убьет всех присутствующих – в тот же день или на следующий. Я тебе верю и восхищен твоей работой с информацией – как ты соединил все эти смерти, вычислил место, где все жертвы были в тот день или предыдущий, узнал, когда там вскрывали асфальт и так далее. Но доказательств у нас нет, Желтое Око благодаря негласной связи с «Ложей» значительно усилилось.

Война между двумя орденами, развязанная нами, будет иметь большой резонанс, и при этом мы почти гарантированно проиграем. Ты знаешь, почему командором «разговаривающих» стал я, а не Михаил? Он лучший стратег, у него стальная хватка. Нет, не знаешь? А я скажу. Потому что мы проиграли важный бой и стали слабее, потому что надо было не воевать, а выживать. С девяносто второго года мы остались в тех же границах, у нас есть глаза и уши во всех объединениях, мы в любой момент готовы к обороне. Но к наступлению мы будем готовы только тогда, когда наше преимущество будет очевидным и исход войны – недвусмысленным.

– А если этого не будет никогда? – поинтересовался сероглазый.

Его собеседник улыбнулся, и стало понятно – если этого не будет никогда, значит, открытого столкновения никогда и не произойдет.

– У тебя связаны руки, но и связанными ты делаешь немало, – кивнул на экраны лысый. – Я вижу, ты отслеживаешь эту компанию из альва, элохим и человека. Они великолепно поработали сегодня.

– Я не планировал этого, – честно признался сероглазый. – Но они могут преподнести еще немало сюрпризов. За ними следят постоянно, иногда я немного помогаю, но, боюсь, они убьют себя сами – у них нет стопоров.

– В любом случае, присмотри за ними, – с начальственными интонациями произнес лысый. – Главное, не вмешивайся в конфликты.

– Конечно, – ответил сероглазый. В этот момент отчаянно запищал один из экранов на стене, картинка сильно приблизилась, и стал виден старый элохим, идущий по набережной рядом с Исаакиевским собором. – Интраэль!

– Хитрый лис, – сказал лысый. – Полтора года назад я был уверен, что «Ложа» сомнет их, но у них открылся источник, он воспитал несколько очень сильных магов, укрепил ряды «белых», после чего Креон не решился начинать конфликт…

Эти двое не любили друг друга – один все время старался показать, что второй ему не ровня, а второй игнорировал эти намеки.

Впрочем, это не мешало им уважать друг друга и поддерживать, естественно, настолько, насколько вообще «разговаривающий» может поддержать «действующего», и наоборот.

– Засыпал я три часа назад управляющим небольшой разборкой, – Часовщик открыл ключом дверь старенького «Мерседеса» S-класса. Даже в темноте было видно, что его серый кузов сильно проржавел. – Через десять минут после того, как проснулся, стал ее владельцем. А еще через сорок минут выяснилось, что сделка готова сорваться!

Во дворе было темно, почти все окна в домах уже погасли, фонари не горели.

– Объясни еще раз, что произошло? – Иво сел рядом с води-телем.

– Я ждал Атаниэля у своих друзей, которые были готовы мне дать денег взаймы, – Часовщик глубоко вздохнул, успокаиваясь, затем крутанул ключ в личинке замка зажигания. К удивлению Иво, мотор завелся сразу, и звук оказался негромким и приятным. – По дороге шеф со мной разговаривал, мы обсуждали детали – ну, что и как будет, если я, пока он не выкупит бизнес, еще машины в разбор возьму и тому подобное. И вдруг он кричит: «Нападение! Маж, они по колесам бьют!» А потом уже мне: «Срочно, улица Листьева, дом семнадцать, квартира четыре, первая дверь напротив входа, скажи Иво, что нас маах’керу атаковали около телецентра!» И все. Вот я и приехал за тобой… И за канадцем вашим. Поедем сейчас к нашим, в сам конфликт они не полезут, а вот амулетами и советом помогут.

– Понятно, – Иво ситуация не нравилась, и он совершенно не представлял, как он сможет хоть что-то сделать против маах’керу, которые смогли захватить Атаниэля и Мажа. – А куда конкретно мы едем? Мосты ведь разведены?

– А ты не слышал про Обуховский паром? – поразился Тек-Чат. – Как можно жить в Петербурге и не слышать про него? Все маги знают, что когда мосты разводят, Часовщики запускают паром. Это подлые джинна придумали строить Большой Обуховский мост, который называют еще «Вантовым», вытянули денег из бюджета на эту махину, чтобы не платить Часовщикам!

И действительно, через пару минут машина свернула с дороги, проехала под «кирпич» в большие ворота, миновала два больших, явно заводских здания и приблизилась к компании из полудюжины автомобилей, два из которых были громоздкими и странными произведениями Часовщиков. В ближайшем, единственном незатонированном из всех, сидела пара джинна, оттуда доносилось веселое рэгги.

Иво огляделся – место казалось смутно знакомым, хотя в этом районе города он бывал очень редко. Вроде бы это была набережная промзоны неподалеку от проспекта Обуховской Обороны. Съезда к воде не имелось, машины стояли на асфальтированной площадке в тридцати метрах от Невы. Никакого парома видно не было, и как на него заезжать, тоже выглядело непонятным, но остальные спокойно ждали.

А еще через пять минут между машин пробежался мальчишка-Часовщик, собиравший со всех по двести рублей за переправу. Затем к берегу словно из ниоткуда подплыл паром – площадка метров сорок на сорок, дальний и ближний края ее были заострены. Из ближайшего края выдвинулась аппарель, легла на асфальтированную площадку. Машины по одной поднялись в воздух и перенеслись на паром, возвышавшийся над водой метров на пять.

Затем они одна за другой съехали по аппарели на приемную площадку, которая словно квадратик из пятнашек скользила по палубе, расставляя автомобили как можно компактнее.