Тимур Туров - Святые бастарды

Иво внезапно вспомнился курс истории. Учитель, ненавидящий коммунизм и все, что с ним так или иначе связано, часто и со смаком рассказывал, откуда большевики брали деньги.

– Надо грабить банк, – тихо сказал он.

Все уставились на него. Иво почувствовал себя неловко.

– Я пошутил.

– Банк мы точно не возьмем, – признал наконец элохим. – Но мысль интересная. Чуть меньше суток назад мне пришла от Наблюдателей информация по верхушке «Ложи», я знаю, где и кто из них живет.

– Я красть не буду, – с отвращением заявил Вереск. – Вот встретиться с врагом лицом к лицу – это я понимаю!

– Это юношеский максимализм, тутти-ту, – проворчал Маж. – На войне все способы хороши. Но в данном случае, тутти-там, ты, Атаниэль, просмотрел еще одну возможность.

– Какую?

– Отдать в залог одну из разборок. Ты говорил, тутти-ту, что там есть боксы и подъемники, а значит, этот бизнес стоит денег.

Элохим задумался, и было очевидно, что мысль ему не понравилась. Однако через мгновение он усмехнулся:

– Отличная идея! Если мы переживем ближайшие пару недель, то, я думаю, деньги найти мы сможем. А если не переживем – то они нам будут не нужны!

– Тяф! – напомнил о себе щенок, успевший не только спрыгнуть с плеча Вереска на пол, но и обследовать половину комнаты.

– Кому будем закладывать, тутти-ту? – поинтересовался Маж.

– Тек-Чату, я думаю, – ответил Атаниэль. – Он не раз уже намекал, что хочет стать совладельцем. Думаю, мысль стать полным хозяином его обрадует еще больше, ну а цену я заламывать не буду.

Элохим легко вскочил с постели, достал из кармана трубку и набрал номер.

– Добрый вечер, уважаемый, – с иронией произнес он. – Сейчас ты окончательно проснешься. Как тебе нравится вариант выкупить у меня разборку? Нет, естественно, не за сорок тысяч. Скажем, за двадцать пять? И если я не верну через две недели тридцать тысяч, ты станешь абсолютным ее владельцем. Ага. Ага. Нет, не завтра, а через час. Ладно, пусть будет через полтора и там, где ты скажешь. Хорошо, жди.

С торжествующей улыбкой Атаниэль нажал на «отбой» и по-смотрел на друзей.

– Ну что ж! Через полтора часа мы станем богаче на двадцать пять тысяч долларов, а это значит, что котировки нашего безнадежного предприятия резко идут вверх!

– Потрясающе, тутти-ту!

Иво, после семнадцати лет неторопливой и абсолютно предсказуемой жизни, последние дни казались диким калейдоскопом, и, несмотря на полученные раны и смертельную опасность, происходящее ему нравилось. В этом был смысл – в отличие от прошлой жизни, спокойной, но никому не нужной.

Маж и Атаниэль отказались от помощи Иво – он чувствовал себя не очень хорошо и почти наверняка стал бы им обузой. Кандидатура Вереска вообще не рассматривалась. Воспитанник слаш внезапно понял, что с появлением в команде оборотня он сам словно получил повышение, теперь младшим в компании был канадец.

– Как твоя спина, тутти-ту? – Альв посмотрел на элохим.

– Я к тетушке заходил, она вылечила, – скупо отозвался тот. – Спрашивал насчет денег, никто мне и копейки больше не даст.

– Ну, тогда на выход, – альв улыбнулся, и Иво увидел в этой улыбке безумие.

Маж был готов на любое предприятие, направленное против «Ложи Петра и Павла», а получив на руки приличные деньги, команда становилась куда более опасной.

Альв и элохим вышли, на ходу обсуждая маршрут. Им предстояло пересечь Неву до развода мостов, при этом по возможности миновать территорию «Ложи», а затем так же, обходными тропами, вернуться.

Вереск завалился на кровать, посадив щенка на грудь. Тот, фыркая и тявкая, затеял рыть подкоп в подмышке оборотня.

– Вообще, это я его нашел, – заметил Иво.

– Мы с ним просто друзья, – слегка невпопад отозвался Вереск. – Он совсем как я. Без дома, без родни. Но мне проще – у меня есть цель. А знаешь, какая у нас в Квебеке погода?

Вереск перескочил с одной темы на другую абсолютно без перехода.

– Нет, – признался Иво.

– У нас там часто идут дожди. Зимой холодно, летом прохладно. А у вас очень жарко.

Оборотень провел несколько дней в ящике и меньше суток на свободе – и все это время в Петербурге стоял зной.

– Если тебе нравится сырость, то в Петербурге тебе будет комфортно, – усмехнулся Иво. – Жара у нас – редкость.

– Тяф! – подтвердил щенок.

Вереск явно не поверил. Он погладил щенка, немного поворочался на продавленной кровати и уснул, о чем сообщил миру ровным сопением с легким присвистом.

Иво же спать совсем не хотелось. Он обыскал комнату и нашел в разваливающемся шкафу, у которого вместо двух ножек были стопки книг, три картонных футляра, в каждом из которых находилось по десять ампул. Вылеченный старым элохим организм не собирался умирать или падать в обморок, но при мысли о содержимом крохотных сосудов сердце немного сдавливало.

– Я не наркоман, – прошептал Иво. – Мне это не нужно.

В его классе была пара ребят, которые вылетели из школы в одиннадцатом классе, хотя для этого нужно было очень постараться – в последний год до выпуска дотягивали всех, кто хоть как-то учился.

Однако эта парочка умудрилась подсесть на героин, попасть в несколько очень неприятных историй с кражами и встать на учет в наркодиспансере.

Они ходили поначалу гордо и с видом «мы-знаем-что-то-чего-вам-не-дано», но перед большим скандалом и вылетом из школы оба превратились в жалкое подобие людей – нервные, вздрагивающие от каждого шороха, худые, вечно клянчащие мелочь и с глазами, выражение которых Иво так и не смог понять.

А теперь он сам попал в ловушку. Руки тянулись к ампулам будто сами, воспитанник слаш с некоторым удивлением смотрел за тем, как ладонь взяла одну.

– Нет, – Иво положил наркотик на место, выскочил из комнаты и прямо перед собой увидел приоткрытую дверь со сломанным замком. За ней виднелся подъезд – обшарпанный и темный.

В другую сторону уходил сумрачный коридор с дверями с обеих сторон и едва светящейся лампочкой вдали. Направившись по нему, Иво миновал одиннадцать комнат. В конце коридора обнаружилась кухня – довольно большое квадратное помещение с рядом из четырех газовых плит, мойкой и десятком столов по периметру.

За одним из столов дремал, обнимая уполовиненную чекушку, давешний сосед.

А за другим стоял колоритный тип – высокий, под два метра, в ярком восточном халате на упитанном теле и с изумрудной змеей, будто бы вырубленной из единого драгоценного камня и обвивающей шею владельца. Змея была живой и пристально смотрела рубинами глаз на Иво. На голове у типа сверкал белизной шикарный поварской колпак, с баранкой навершия и зеленой эмблемой в виде девятилучевого солнца.