Ольга Вешнева - Мясорубка Фортуны

Вот так ошалело пробудившись, я частенько слышал за дверью тяжелые шаркающие шаги, вздохи, кряхтения или покашливания. Спеша на призрачные звуки, я выбегал из комнаты, и никого не замечал. Припадая к полу, обнюхивал ковровую дорожку в коридоре, ступени лестницы, и не находил вновь появившихся следов.

О своих наблюдениях я не распространялся. В усадьбе было достаточно ушей, но раз о подозрительных звуках никто до сих пор не обмолвился, значит, либо их подмечал один я, либо все остальные свидетели загадочных явлений боялись прослыть умалишенными и потому скромно помалкивали.

Галлюцинаций у вампиров не случается. Неужели, в усадьбе обитает привидение? Или кто-то из ныне живущих украдкой ищет по ночам мое сокровище? Возможно ли, что шаги и вздохи доносятся из подвала?

Сатибо вроде бы ночью бегал в патруле. Спал он, как и я, урывками с той разницей, что время его сна приходилось на дневные часы. Мы с ним бдительно караулили друг друга. Каждый из нас старался не допустить оппонента до клада, вследствие чего нам обоим было некогда заниматься поисками.

— Привет!.. Как сам? — мой очередной день начался диалогом с собственным отражением в зеркале.

Вынув руку из кармана джинсов, я подал ее воображаемому человеку.

Ф-р-р-р! До чего омерзительно притворяться духовно убогим уроженцем конца двадцатого столетия.

— У тебя все получится, если перестанешь показывать другу клыки, — ко мне подкралась Лиза в пестром халате-кимоно и мягких плюшевых тапочках.

— Ночь была тяжелой, — я загнал правый верхний клык в десну нажатием пальца.

— Бедняжка, — Лиза проверила, не поднялась ли у меня температура. — Надеюсь, ты все-таки привыкнешь к новому распорядку дня. Иначе мне придется откатить назад. Мне так тебя жалко, малыш. Но я дала слово вернуть тебе счастье человеческой жизни.

— Я отчаянно борюсь со своей природой. И не намерен сдаваться, — я разбил одно предложение на два.

Правило номер один: говорить меньше и проще.

— Я приготовила тебе вкусный сюрприз, — хитренькая усмешка Лизы предвещала опасный подвох. — Сегодня ты научишься культуре еды современных богачей.

Отличная свежая еда была главнейшим стимулом, поддерживавшим меня на плаву в изнурительной гонке за человеческими ощущениями. Забыв об угрозе и здесь напороться на подводный камень, я пришел с Лизой на кухню.

Меня ждали три разноцветных стакана со странно пахнущей кровью неизвестного происхождения. Приступать к дегустации тут же расхотелось, но Лиза напористо подала мне красный стакан:

— Попробуй, и угадай, кто.

Взяв микроскопическое количество крови в рот, я подержал ее на языке и, сморщив нос, проглотил вместе с набежавшей слюной. Некрасиво было плеваться в присутствии барышни.

— Отдает мышами, — честно сказал я.

«Надеюсь, пытка не продолжится».

— А здесь кто? — девушка подсунула мне желтый стакан.

— Хорек, — определил я по запаху. — а там, — я указал на синий стакан. — Птица… Не иначе, у кого-то из твоих друзей скончался попугай.

— Голубая норка, — Лиза приподняла сначала желтый стакан, затем красный, — и королевская шиншилла породы крем-брюле.

— На вкус отнюдь не крем-брюле.

— Неважно, какой у нее вкус. Ты попробовал самый дорогой на свете деликатес для вампира. Шуба из королевской шиншиллы стоит двадцать тысяч долларов.

— Будь я молью, я, наверное, смог бы оценить по достоинству деликатесный мех, — я решил отстоять свое право на нормальную еду. — Но я не моль, и кровь — не шкурка. Видишь ли, дорогуша, разные части тела шиншилл оцениваются по-разному. Кровь является отходом производства. Она не стоит и гроша.

— На что тебе писательская фантазия? Представь, что твой завтрак оценили на престижном аукционе дороже шубы. Познай психологию современного богача! Почувствуй вкус денег на языке!

Лизнув крови шиншиллы, я нарочито закашлялся.

— Ти-и-ш! — разочарованно взвыла Лиза.

— По твоей просьбе я задействовал воображение… У денег не очень-то приятный запах и гастрономические свойства банкнот не назовешь отменными.

— Можно подумать, мне в кайф давиться на банкетах морскими гребешками и разной ползучей гадостью вроде улиток и мидий, а осьминоги с каракатицами — вообще бячная бяка! Тьфу! Но я все это ем, и никому не жалуюсь. Каждый раз, когда я прихожу в гости к Коньковым, они угощают меня вот таким бутербродом в половину багета с вот таким слоем черной икры, — девушка на пальцах показала, насколько трагично ее пребывание в замке городничего. — Я не люблю черную икру. Но знаю, что она стоит три тыщи за маленькую баночку. Поэтому я никогда не скажу Валерику с Наташкой: «Жрите сами свои бутерброды».

— В старину богатые люди могли позволить себе кушать то, что им нравится, а не то, что всего дороже и моднее, — я ударился в воспоминания. — Как закажут мои любимые папенька с маменькой кухарке подать к ужину каплуна с черносливом, стерляжью уху да расстегаи с творожной начинкой… Диковинных устрисов у нас на столе не водилось, все родное, деревенское, сытное. И поныне милей моему сердцу и желудку откормленный теленок, овечка, индюшка иль курочка. А мыши с хорьками и иже с ними напоминают мне о крайней нищете, о прозябании в лесах, но только не о процветании в достатке.

— Хочешь сказать, что я напрасно договорилась с директором Улминской зверофермы о поставке эксклюзивных деликатесов к твоему столу? — Лиза стукнула обеими руками по столу. — Я выслушала миллион гадостей, позволила лысому хмырю смеяться надо мной и говорить, что некоторые богатые идиоты держат дома крокодила, а одна обеспеченная дурочка решила всех переплюнуть и завела себе вампира?

— Лизонька, я потрясен до пяток величиною принесенной тобой жертвы. Право слово, я нисколечко не ожидал, что ты добровольно подвергнешь себя ужаснейшим унижениям и оскорблениям. И все ради чего? Ради того, чтобы малая составная часть пушной твари, убиенной для потехи модниц, была внесена в мое меню? Как мне совестно! Я будто выставлен на солнышко… я весь сгораю от стыда за то, что не проведал заранее о твоем опаснейшем намерении, и не отговорил тебя.

— А еще я съездила на страусиную ферму в Топинино, — девушка подняла синий стакан, и я приготовился, что она выльет его содержимое мне на голову. — Это, к твоему сведению, не старый попугай, а двухлетний африканский страус!

— Круто! — я отрезвил опьяненную досадой Лизу современным словом. — Дай попробовать. Мне не доводилось охотиться на страусов. Смею предположить, что они вкуснее индюков.

— Ешь!.. Надо же, я опаздываю на планерку, — взглянув на настенные часы, хозяйка мясокомбината вспомнила о том, что должна хотя бы изредка появляться на работе. — Обрадую сотрудников классной новостью. Скоро мы будем выпускать эротические мясные изделия. Если есть детская линия, почему бы не порадовать взрослых? Начнем с ветчины в форме женской груди и сосисок, похожих на мужские достоинства. Как тебе моя идея?