Джек Вэнс - Сага о Кугеле

Госпожа Сольдинк высокомерно промолчала, и, бросив последний взгляд на эскалабру, Кугель вернулся в каюту. Выпив еще вина и несколько часов порезвившись с Табазинт, он крепко заснул и в ту ночь больше не возвращался на ют. Утром, когда Кугель сидел, жмурясь на солнце, его вновь посетило странное ощущение несоответствия, которое уже беспокоило его раньше. Он поднялся на ют, где за штурвалом стояла Салассер. Кугель подошел взглянуть на эскалабру, стрелка указывала точно на юг. Он вернулся на среднюю палубу и осмотрел червей. Они лениво бултыхались в воде при половинной приманке, явно здоровые, если не считать легкого утомления и признаков тимпа у червя, плывшего рядом с левым бортом. Да, сегодня червеводам предстояла большая работа, уклониться от которой могла лишь ночная горничная.

Прошел день, за ним еще один — безмятежное время покоя, желанного отдыха на морском воздухе, наслаждения прекрасной кухней и нескончаемого внимания ночных горничных. Единственным источником беспокойства были те странные несоответствия во времени и пространстве, которые сейчас он считал всего лишь приступами дежавю. В то самое утро, когда Табазинт накрыла ему завтрак на палубе, он был прерван появлением маленькой рыбачьей лодки. Позади нее, на юго-западе, Кугель различил смутные очертания острова, которые оглядел в полном замешательстве. Снова дежавю?

Кугель взялся за штурвал и подвел «Галанте» к лодке, в которой был мужчина с двумя мальчиками. Подойдя с траверза, Кугель вышел к ограждению и окликнул рыбака:

— Эй! Что за остров лежит вон там?

Рыбак взглянул на Кугеля как на полоумного.

— Это Лаусикаа, как вам должно быть известно. На вашем месте я держался бы от этого места подальше.

Кугель в изумлении уставился на остров. Лаусикаа? Разве такое возможно или дело не обошлось без колдовства? Кугель в смятении подошел к эскалабре: на вид все в порядке. Поразительно! Он отправлялся на юг, а теперь вернулся с севера, и ему придется либо сменить курс, либо столкнуться с большими неприятностями в том месте, с которого он начал!

Кугель повернул корабль к востоку, и Лаусикаа скрылся за горизонтом. Затем он снова сменил курс и еще раз направил «Галанте» на юг.

Госпожа Сольдинк, безучастно наблюдавшая за всем происходящим, раздраженно скривила губы.

— Опять на юг? Разве я не предупреждала вас обо всех опасностях такого курса?

— Следуйте на юг! Ни на йоту на восток, ни на долю йоты на запад! Заданное направление — юг! Север должен остаться за кормой, а нос следует повернуть к югу!

— Безумие! — пробормотала госпожа Сольдинк.

— Безумие? Да я не больше безумен, чем вы сами! Это путешествие меня доконает! Я понятия не имею, как мы умудрились подойти к Лаусикаа с севера. Можно подумать, что мы совершили кругосветное плавание!

— Волшебник Юкоуну наложил на корабль заклятие, чтобы защитить свой груз. Это наиболее разумное предположение и дополнительная причина направиться в Порт-Пергуш.

— Об этом не может быть и речи, — отрезал Кугель. — Я пойду к себе и подумаю. Докладывайте обо всех необычных обстоятельствах.

— Поднимается ветер, — предупредила госпожа Сольдинк. — Мы можем попасть в шторм.

Кугель подошел к лееру и увидел, что и в самом деле на северо-западе легкая зыбь колышет морскую гладь.

— Ветер позволит червям отдохнуть, — сказал Кугель. — Ума не приложу, почему они такие вялые. Дрофо стал бы настаивать, что они переутомились, но мне-то лучше знать.

Спустившись на среднюю палубу, Кугель поднял голубой шелковый грот. Парус наполнился ветром, и под килем запела вода.

Кугель устроился в удобном кресле, закинув ноги на перила и время от времени прикладываясь к бутылочке «Янтарной Розпаньолы», принялся наблюдать за тем, как Табазинт и Мидре борются с начальными признаками налета у червя с левого борта.

День шел, и Кугель задремал, убаюканный мерными движениями корабля. Проснувшись, обнаружил, что зыбь превратилась в легкий бриз, вздымающий судно вверх и вниз, волны бьются о борт корабля, а за кормой ревут буруны.

Салассер, ночная горничная, принесла чай в серебряном чайнике и блюдо с маленькими пирожными, которые Кугель проглотил в необычно задумчивом состоянии духа.

Встав с кресла, Кугель поднялся на ют. Госпожа Сольдинк была не в духе.

— Мне не нравится ветер, — сказала она ему. — Лучше спустить парус.

— Ветер несет нас точно по курсу, и черви смогут передохнуть, — воспротивился Кугель.

— Незачем им отдыхать, — огрызнулась госпожа Сольдинк. — Когда корабль идет под парусами, я не могу держать курс.

Кугель указал на эскалабру.

— Держите курс на юг! Стрелка указывает именно туда!

Госпоже Сольдинк было нечего возразить, и Кугель ушел с юта.

Солнце садилось за горизонт. Кугель вышел на нос и встал под фонарем, как, бывало, стоял Дрофо. Сегодняшним вечером закатное небо выглядело особенно впечатляюще — алые перистые облака на темно-синем небосводе. У горизонта солнце замешкалось и как будто заколебалось, точно не хотело покидать мир дневного света. Мрачный сине-зеленый ореол окружил огненный шар — феномен, которого Кугель никогда прежде не видывал. Фиолетовый кровоподтек на поверхности светила начал пульсировать, словно устье полипа. Что это — знамение? Кугель собрался уйти, затем, точно озаренный внезапной догадкой, поднял взгляд на фонарь. Колпака, фитиля и горелки, которые Кугель снял с фонаря на корме, не было и здесь.

Кажется, подумалось Кугелю, на «Галанте» орудуют какие-то злокозненные духи.

«Однако, — сказал он себе, — они имеют дело со мной, а меня не просто так называют Кугелем Хитроумным».

Он еще несколько минут постоял на носу. На юте госпожа Сольдинк и девушки пили чай, искоса поглядывая на своего капитана. Тот положил руку на фонарный столб, явив живописную картину, четко вырисовывавшуюся на закатном небе. Высокие облака приобрели теперь цвет запекшейся крови, безошибочно предвещая ветер. Похоже, стоило взять парус на рифы.

Отгорел закат. Кугель задумался над всеми странностями путешествия. Весь день плыть на юг, а утром проснуться далеко к северу от того места, с которого отправлялись в путь прошлым утром, — неестественная последовательность событий… Существовало ли сему какое-нибудь разумное объяснение, кроме волшебства? Океанский водоворот? Испорченная эскалабра?

В мозгу Кугеля одна догадка сменялась другой, еще более невероятной, чем предыдущая. Самая абсурдная мысль заставила его сардонически усмехнуться, перед тем как отбросить ее вместе с более правдоподобными теориями… Он резко остановился и вновь вернулся к этой идее, поскольку, как ни странно, она отлично объясняла все факты. За исключением одного ключевого момента. Теория основывалась на предпосылке, что умственные способности Кугеля были не на высоте. Кугель усмехнулся еще раз, но с меньшей уверенностью, а через некоторое время и вовсе перестал усмехаться.