Майкл Муркок - Город Зверя

Теперь передатчик почти закончен. Кейн утверждает, что, по его мнению, он сможет настроить его на нужную частоту. Мы неделями работали, как проклятые, чтобы завершить его, и я надеюсь, что он окажется прав.

Эта машина в некоторых отношениях более сложная, чем первая, так как она может работать как на прием, так и на передачу, постоянно настроенная на эту особую волну.

Идея Кейна заключалась в том, что если он сможет вернуться на Марс (на сколько бы веков в прошлом он ни находился), то сумеет построить там другую машину и, таким образом, путешествовать туда и обратно по собственному желанию. Эта сторона проекта кажется, наверное, немного амбициозной, но я сильно зауважал его ум ученого.

Сработает ли машина?

Я пока не знаю. Когда эта рукопись пойдет в печать, у нас еще будет около недели для испытания машины.

Наверное, в недолгом будущем мне будет что написать о Войнах Марса.

Надеюсь, что это так.

Эдвард Повис Бредбери родился в 1924 году и провел некоторое время на Ближнем Востоке, где у него возник интерес к санскритской литературе.

Он вернулся в Англию в 1955 году, когда, по его словам, “кончина двух пожилых родственников оставила меня с потрясающим сознанием того, что я не должен зарабатывать себе на жизнь”.

Он начал писать и продолжает путешествовать, на этот раз по Европе, Африке и Америке. Он писал детективные романы, вестерны и мистические триллеры, а также документальные произведения.

Фактически он не может перестать писать, и убежден, что, когда он умрет, его найдут с пером в руке. Его единственная надежда — чтобы то произведение, которое он писал перед смертью, было закончено.

Повелитель пауков

ВСТУПЛЕНИЕ

— Мы не должны потерпеть неудачу!

Я резко поднял голову.

Говоривший был красивый великан с горящими алмазно-голубым светом глазами. Он склонился над одним из самых странных устройств, которые я когда-либо видел. Размером примерно с телефонную будку, оно было покрыто датчиками и переключателями. Над ним была подвешена большая спираль, сильно пульсирующая, а справа в темном углу необычная модель динамо питала ее энергией.

Высокий человек сидел в своего рода люльке, подвешенной к потолку самодельной лаборатории, а на самом деле — моего подвала в доме в Белгравии.[2] Я стоял под люлькой, считывая ему информацию с датчиков.

Мы много недель работали над этой машиной — или, скорее, он работал. Я лишь вложил деньги в нужное ему оборудование и следовал его инструкции в выполнении простых задач, которые он разрешил мне исполнять.

Мы встретились довольно-таки недавно во Франции, где он рассказал мне странную и дикую историю о своих приключениях на — где бы вы думали? — планете Марс! Там он влюбился в прекрасную принцессу города, называемого Варналь Зеленых Туманов. Он сражался с гигантскими синими людьми, называемыми арзгунами, и спас половину континента от их господства.

В плохом изложении все это походило на бред сумасшедшего или гладкую ложь.

…Все же я ей поверил — по-прежнему верю.

Я писал о нашей встрече и о том, что из нее вышло, — как Майкл Кейн, человек, который сейчас работал в подвешенной над моей головой люльке, был физиком в Чикаго, занимался исследованиями явлений, которые он почему-то называл “передатчиком материи”; как в эксперименте что-то вышло не так и он был переправлен не в другую часть лаборатории, а на Марс.

Это был тот Марс, как рассчитали мы, который существовал эпоху назад. Марс, который процветал, прежде чем человек когда-либо ходил по этой планете. Марс странных обычаев, контрастов, ландшафтов и зверей. Марс воюющих государств, обладавших некогда могучей цивилизацией, — Марс, где Кейн оказался на своем месте. Опытный фехтовальщик, он был достойным, соперником мастеров фехтования Красной планеты; романтик, недовольный своей тусклой жизнью, он был восхищен удачей, которую преподнесла ему судьба.

Но судьба — в обличье его собратьев ученых — перенесла его обратно на Землю в современность, как раз тогда, когда он собирался жениться на своей марсианской возлюбленной! Ученые в Чикаго исправили изъян в передатчике и сумели отозвать Кейна. Вмиг он снова перенесся из постели на Марсе в лабораторию на Земле, где его ждали собратья исследователи! Они думали, что оказали ему услугу!

Никто не верил в его историю. Этого блестящего ученого дискредитировали, когда он пытался убедить других, что он действительно был на Марсе, существовавшем миллионы лет назад! Ему не позволили приближаться к собственному изобретению и дали бессрочный “академический” отпуск. Вконец отчаявшись увидеть когда-нибудь вновь свой любимый Марс, Кейн бесцельно пустился бродить по свету, постоянно думая о Вашу (местное название Марса).

А потом мы случайно повстречались с ним в маленьком кафе на берегу французского Средиземноморья. Он рассказал мне всю эту повесть. В конце рассказа я согласился помочь ему собрать в частном порядке передатчик, схожий с тем, что был в Чикаго, чтобы он, если повезет, мог вернуться на планету Марс.

А теперь его устройство было почти готово!

— Мы не должны потерпеть неудачу! — Он повторял эту фразу самому себе все то время, пока работал, сосредоточившись и нахмурившись.

По-видимому, он наложит на себя руки, если с экспериментом что-то не выйдет. В первый раз его случайно могло швырнуть сквозь время и пространство, у него были только самые шаткие доказательства в поддержку его теории пространственно-временного искажения под влиянием особой настройки в передатчике, которая была при первом эксперименте. Я напомнил ему о том, что даже если передатчик сработает, то очень мало вероятности, что он его снова отправит на Марс. А даже если и так, какой был шанс, что это будет тот же Марс, того же времени, когда он его покинул?

Но он держался своей теории, как чувствовал я, основанной больше на его желаниях, чем на действительности, — и ставил свою веру на карту вместе с жизнью. Он думал, что надо правильно выбрать время года и день и, конечно, географическое местоположение.

Очевидно, местоположение от города Солсбери было идеальным, а завтра в одиннадцать тридцать вечера было превосходное время. Вот почему он работал с такой фантастической спешкой.

В смысле оборудования я был уверен, что все в порядке. Я не притворялся, что понимаю его расчеты, но я доверял его характеристике и репутации физика.