Николай Басов - Собаки из дикого камня

Лотар быстро поднял голову и оглядел собравшихся вокруг людей. Они трезвели и сами боялись смотреть на то, что натворили.

Но чиновники, торговцы, отцы семейств просто незнакомы с такими сложными способами убийства. Лотар понял, что убийцы среди этих людей не было. Вернее, все они были сегодня убийцами, но к смерти княжича отношения не имели.

Сбоку раздался глухой удар. Солдаты Гергоса, до этого лишь толкавшие людей, наконец рассекли толпу надвое и сразу оказались в ее середине. Но было уже поздно.

Лотар приложил пальцы к шее княжича, пытаясь нащупать пульс, хотя глупее поступка невозможно было, кажется, и придумать. Никакого пульса, никаких признаков жизни.

Кто же в этой толпе умел убивать так, что никто толком ничего и не заметил? Как Лотар упустил его? Ведь он потому так долго смотрел со второго этажа трактира Шува, что надеялся выделить и запомнить зачинщиков, заводил, главарей. Почему же он ничего не запомнил?..

Вдруг рядом с ним оказались стражники. Их было чуть больше десятка, остальные не пробились, а может, еще выясняют отношения с самыми рассерженными забияками из толпы. Лотар поднял голову.

В ямку между ключицами уперлось копье

Гергоса.

— Ты арестован за убийство княжича, чужеземец. Сдай оружие.

— Не валяй дурака, капитан, — сказал Лотар, пытаясь встать.

На него сразу навалилось несколько человек. Кто-то попытался захватить его руки. Впрочем, он и не сопротивлялся.

— Не увиливай, чужак. Тебя взяли с поличным.

Лотар наконец выпрямился. Перевязь с него уже содрали, Гвинед исчез. Копье Гергоса пробило кожу, и по груди Драконьего Оборотня потекла струйка крови.

— Ты ошибаешься, Гергос.

— Увести его.

И тогда Лотар подумал, что сначала Гергос не казался дураком.

ГЛАВА 16

На этот раз зал был другой. В нем почти не было света. И на стенах никому бы не пришло в голову что-нибудь рисовать, разве что пытки, мрачно подумал Лотар. Но их вряд ли имеет смысл обнародовать. Князь, по обыкновению, полулежал на мягкой козетке, обитой темной кожей. На этом фоне его лицо казалось мертвенной маской.

Не лучше выглядел и Бугошит, впрочем, он как раз очень оживленно расхаживал из угла в угол, покрикивая на троих палачей в темных масках и четверых солдат, стоящих между Лотаром и князем. Что-то ему не нравилось. Должно быть, ему не терпелось начать следствие, но князю было так плохо, что следовало подождать.

Наконец князь открыл глаза и поискал взглядом Бугошита:

— Ты что-нибудь выяснил?

— Нет, ждал, пока т"ы…

— Начинай.

Лотар оглянулся. В самом темном углу стоял стул, на котором сидел Капис. В полутьме обычный нормальный человек не смог бы прочитать выражение его лица. Но Лотар без труда уловил усмешку на тонких губах лекаря. Должно быть, ему все это очень нравилось.

Гергос, который стоял сбоку от Лотара, наоборот, беспрерывно хмурился. К тому же он почти не поднимал глаза от пола, словно там было что-то, чего не следовало упускать из виду ни на мгновение. Может быть, его грызли сомнения, подумал Лотар. Но проникать в его сознание сейчас было бы ошибкой. Если кто-нибудь перехватил бы такое слабенькое колдовство, его обвинили бы в попытке оказать магическое воздействие на свидетелей и судей, и тогда приговор один — смерть. И довольно мучительная.

— Хорошо, приступим, — громко сказал Бугошит и посмотрел, готов ли писец. Потом он начал следствие: — Отвечай, чужеземец, ты убил княжича?

Лотар выпрямился и ответил очень спокойно:

— Нет.

— Но тебя арестовали возле тела княжича?

— Я пытался разобраться, что произошло.

— Но Гергосу не требовалось разбираться в том, что произошло. Он сразу понял, в чем дело.

— Вероятно, потому, что я уже снял труп Кванета с княжича. Но вообще-то я хочу спросить его, почему он был так уверен, что княжичу не требуется помощь? Как он мог знать, что княжич мертв?

Бугошит бросил взгляд на Гергоса. Капитан городской стражи открыл было рот, чтобы ответить, но Бугошит резко махнул рукой, чтобы Гергос не прерывал допрос.

— Не беспокойся, в свое время спросим. Лотар едва заметно улыбнулся:

— А я и не беспокоюсь.

Бугошит чуть не подпрыгнул, потом подошел к князю, быстро взглянул ему в глаза, убедился, что тот все слышит, и закричал:

— А зря! Я бы на твоем месте крепко подумал, прежде чем успокаиваться, все-таки тебя обвиняют в убийстве наследника престола. Мне назвали человека, который видел, что княжич был еще жив, пока ты к нему не подошел.

— Приведите сюда этого человека. Я поговорю с ним, и всем станет ясно, что он лжец.

— Ты знаешь что-то и можешь опровергнуть это обвинение?

— Конечно.

— Что именно? Только учти: ты должен убедить всех нас.

— Я хотел бы отвести обвинение, когда тот человек будет стоять здесь, перед нами.

— Зачем тебе это, Желтоголовый? — тихо, едва шевеля губами, спросил князь.

— Чтобы знать, кто за всем этим стоит, ваша светлость.

— Не тебе требовать, чужак! — заревел вдруг из своего угла Капис.

Лотар опять усмехнулся:

— Я уже устал объяснять, что именно чужакам в этом деле должно быть больше веры, потому что местные-то как раз и затеяли весь этот заговор.

— Заговор? Что ты знаешь о заговоре? —

спросил Бугошит.

— А как иначе объяснить то, что все ссылаются на показания каких-то людей, а сами эти люди остаются не названными. И почему-то не присутствуют здесь.

Бугошит подошел к Гергосу и о чем-то долго с ним перешептывался. Как ни превосходна была акустика большого зала с голыми стенами, Лотар не смог, не поднимая уровень слуха выше обычного человеческого, понять, в чем там дело. Но подслушивать он не стал, все было и так понятно — Гергос отказывался разыскивать выдуманную личность, которая ему якобы доложила о виновности Лотара. Потом Бугошит подошел к князю. С ним разговор был еще короче.

— Нет, мы должны все выяснить здесь и сейчас, — сказал князь, опустив веки. На этот раз — Лотар был в этом уверен — он не позволит себе провалиться в болезненную муть беспамятства, он будет слушать все, как бы это ни было ему трудно.

— Хорошо, Лотар, — обратился наконец Бугошит к подследственному. — А как бы ты доказал, что этот человек лжец? Скажи мне не как твоему следователю, а как человеку, который хочет узнать правду.

— Я бы попросил его показать, в какой позе лежали Кванет и княжич. Он бы не показал, ибо в том положении, в каком я их нашел, убить было невозможно. К тому же в тот момент их смерть уже видели не меньше двух дюжин людей, и, если бы я сделал хоть что-то не то, они бы все были тут — хотя бы для того, чтобы оправдаться. Это убедительно?