Гельмут Пеш - Кольца Всевластия

Гном, продолжая сидеть в ванне, только кивнул, как он делал каждый раз до этого, всем своим видом показывая, что продолжает злиться и не желает вежливо отвечать на приветствия. Все происходящее было, на взгляд Кима, слишком уж глупо: как-никак они все-таки спасли Грегорину жизнь. Казалось, гном не отдает себе в этом отчета.

– Бурин, сын Балорина, сына Белфорина из рода Хамабрегорина, к услугам вашим и вашего рода, – представился Бурин. Ким и Фабиан быстро переглянулись: их друг, по-видимому, тоже благородного происхождения. Об этом свидетельствовало перечисление его предков, хотя сам он ещё и не занял высокого положения.

Ким подумал: а не является ли Бурин тоже своего рода наследным принцем? Тогда в их экспедиции он был бы уже третьим! Ведь и магистр Адрион намекнул, что у всех его спутников имеются свои тайны. Ну и компания!

Но ещё больше, чем реакции Бурина, услышавшего имя Грегорина, Ким удивился, когда увидел, что было написано на лице спасенного гнома. Неожиданность, удивление, почти растерянность завладели гномом на пару мгновений. Должно быть, он услышал нечто совсем уж невероятное.

Без сомнения, это было что-то связанное с предками Бурина и, стало быть, с историей гномов. Тайна, о существовании которой никто и не подозревал. В залах мудрости Аллатуриона он слышал, что в истории этого народа очень много белых пятен…

– Гврги, болотник. – Квакающий голос их спутника вывел Кима из задумчивости.

– Хорошенькая же компания потревожила меня, в то время как я находился в шазаме. Я проспал долго; видимо, слишком долго. Какой нынче у нас год по летосчислению маленького народца, а? – Он поднял бровь, обращаясь к Киму.

– Семьсот семьдесят седьмой после переселения, – поспешно ответил Ким, как ни удивителен был для него этот вопрос. И со всем возможным уважением добавил: – Только не у народца, а у народа. А вообще-то мы зовемся фольки.

Старик наморщил лоб. Некоторое время казалось, что он сбит с толку.

– Фольки, ну и имя, – проворчал он. – Маленький народец, а такие задаваки. И вот этакие, с позволения сказать, существа приходят, тащат меня сюда, сажают в горячую воду и будят! – Теперь гном окончательно пришел в себя. Он поднялся. – Чем можно вытереться?

Бурин поспешил вручить гостю полотенце, целый ворох которых также был обнаружен в одном из сундуков.

– Что такое… шазам? – спросил Ким, когда незнакомец вытерся. – Наш друг Бурин намекнул, что он предоставляет вам возможность объяснить, что под этим подразумевается.

– Своего рода оцепенение, позволяющее спать на голых скалах целые месяцы, а иногда и годы, чтобы иметь возможность слышать, как бьется сердце земли. – Грегорин замолчал, и Ким понял, что больше им ничего от него не добиться.

– Какое расточительство, – сказала Марина. – Гврги, сходи на склад и посмотри, не найдется ли там чего-нибудь подходящего для господина Грегорина. А я тем временем соберу чего-нибудь на стол. Надеюсь, – обратилась она к Грегорину, – вы не побрезгуете простой пищей, ибо ничего изысканного мы вам предложить не сможем?

– Подай еду на стол, а я скажу, можно её есть или нет, – ответил князь гномов.

Некоторое время каждый был занят каким-то делом: кто-то помогал на кухне Марине, кто-то искал подходящие вещи для Грегорина. Гилфалас, успевший к тому времени сходить наверх, сообщил, что непогода бушует по-прежнему.

– …как будто кто-то прорвался через Врата Мира, – закончил он.

В этот момент Ким случайно взглянул на Бурина. Гном побледнел и отвернулся. При всем желании Ким никак не мог понять такого поведения поэтому он предпочел счесть это за одну из тех странностей, которыми успел обзавестись их друг за последнее время. Если бы они сейчас были в Музее истории, то Ким непременно открыл бы для показа новую экспозицию под названием «Странности гнома Бурина».

Наконец они уселись за стол в большой столовой. Готовя еду, Марина из кожи вон лезла, чтобы приготовить что-нибудь повкуснее. Отведав её стряпни, Грегорин признал, что блюда удались на славу и похвалил Марину. По его суровому лицу пробежало нечто отдаленно напоминающее улыбку.

– А что теперь? – спросил Фабиан, отодвинув от себя тарелку. – Я не хотел бы портить вам всем аппетит, но сейчас мы так же далеки от Империи, как и тогда, когда выступили из Альдсвика.

– Да, лавина надолго сделала перевал непроходимым. Такое ощущение, что снег накапливался годами, чтобы именно сегодня сойти вниз.

– Мы не сможем плыть по морю, ибо отрезаны от побережья, путь через болота тоже невозможен, – подводил итог их положению Фабиан, – а теперь и Горный Проход закрыт.

– Какова цель, – в паузе между пережевыванием пищи спросил Грегорин, – вашей экспедиции?

– Темные эльфы прорвали Ограничительный Пояс и захватили Эльдерланд, – начал объяснять ему Бурин. – Как только что объяснил принц Фабиан, для нас сейчас перекрыты все пути. А нам во что бы то ни стало нужно доставить в Империю известие о вторжении врага.

– Не все, – произнес Грегорин.

– Как это понять? – спросил Фабиан.

– Не все пути перекрыты, – объяснил Грегорин.

– А какой же остался? – В глазах Фабиана вспыхнула искорка надежды.

– Дорога, которая ведет не через Серповые Горы, а сквозь горы, по чертогам Зарактрора.

– Зарактрор… – выдохнул Бурин.

– Но Зарактрор существует только в легендах! – удивленно воскликнул Ким и тут же покраснел, поскольку в этот миг на него посмотрели все. – Я читал об этом в старинных свитках фольков, – прибавил он. – Там есть такой стих:

Где низвергается водаРеки подземной в никуда,Там Фрегорин во чреве скал,Стихии усмирив навек,Построить город приказалИ Зарактрор его нарек…

– …и так далее, – вяло закончил он. – Я позабыл конец. Там говорится про какие-то туннели и ведется речь про некий «трон братьев».

– Трон братьев? – Грегорин заинтересованно наклонился вперед. – А что это ещё такое?

– Не имею ни малейшего представления, – вынужден был признать Ким. Он искоса поглядел на Бурина, но тот никак не отреагировал. – Это означает, – продолжил он, – что в ранние годы существования Эльдерланда фольки вели торговлю с гномами из Зарактрора, но это было очень давно, много веков назад. И теперь никто не знает, где находится это легендарное место.

– Я знаю, – сказал Грегорин. – И если вы готовы следовать за мной, то я проведу вас.

– Готовы мы или не готовы, но если это единственный путь, – сказал Фабиан, – то выбора у нас нет.

На этом вопрос был решен.

Наступил вечер. Друзья набили трубки, и даже Грегорин сделал попытку затянуться, однако тут же закашлялся и бросил это занятие. Когда Бурин, держа в руке трубку, поднялся и объявил, что пойдет выяснить, как обстоят дела с погодой, Ким решил присоединиться к нему.