Оксана Демченко - Королевский маскарад

Гонцом воевода выбрал одного из своих ближних – того самого молодого парня со светлыми до белизны волосами. Пакет гридень принял, привычно кивнул. Записке чуть удивился, но виду не подал. Убрал ее аккуратно за подкладку шапки, как велено. На минуту замер в дверях, глядя в темные глаза гостя. И вышел.

– Что ты сверх оговоренного наколдовал, Нисий? – недовольно проворчал воевода.

– Про второе письмо не помнит, пока до места не доберется, – уточнил Орильр. – Иначе он будет шапку поправлять и проверять ежеминутно.

Князь одобрительно усмехнулся и снова подвинул к себе стопку листков. Теперь Орильр уже разобрал – это была история Империи и ее уложение законов. Князь отметил интерес гостя. Вздохнул, раскрыл потрепанные листы по своей закладке.

– Наши новые друзья таковы, что и привыкнуть трудно, – поморщился Вершень. – Мы, Берники, свою землю бережем, а до чужой нам и дела нет. Им же всегда мало, тянут загребущими ручками к себе всех, кто не в силе. Комарищинские-то края жили мирно, но бедно. Ныне же так участием соседским нагружены, что вовсе вымирают.

– Я шел там, видел, – кивнул Орильр. – На две сотни верст один трактир еще кое-как живет. Села пусты, поля заросли травой. У соседнего Эрхоя и так нет особой торговли. А теперь им к морю последний выход перекрыли. Хорошая была речка – Волыня, по ней лес для кораблей Империи гнали, чтоб у вас да Леснии не закупать.

– Верно говоришь, – огорчился князь. – Как имперцы с нами накрепко подружатся, и Леснии море станет недоступно. Обиды князя Добра на нас понятны… хоть и нет их в письмах. Мои обиды не легше, только сил у нас против них в одиночку недостаточно. Зачем лес наш жгут? Спор про болото затеяли грубо, войной грозят…

– Мы не князья, – хмыкнул воевода. – Раз ты за ум взяться решил – у Добра и спроси. Через неделю поедем?

– Поедем, – почти нехотя вздохнул князь и еще больше расстроился. – Эдак я с невестой разминусь. Негоже.

– Дождется, не успеет на слезы изойти, – досадливо отмахнулся воевода. – Ты внучку Добра от границы завернул и не задумался. Опозорил девку!

– Кто ж в путь выступает, ответа не дождавшись? – смутился князь. – Четыре года назад я и не думал жену брать, сам знаешь. Уж потом ты меня допек, надоеда. Ну иди уже, не баси на князя. Гостя лучше размести.

Доний послушно кивнул и встал у двери, пропуская Орильра. Повел коридорами, рассказывая про терем. Эльф шел и думал, что северяне ему нравятся. Большие, сильные, уверенные и, увы, совершенно беззащитны перед коварством. За несколько лет их малые обиды на соседей разрослись многократно. Сразу видно: поедет князь к дядьке Добру не договариваться, а пенять и корить. Ему давно хочется выговориться. И пока этим пользуются имперцы – весьма успешно и ловко. Сочувствуют, а сами подбрасывают новые поводы для обид. Еще бы! Вдоль границы с Леснией порублено немало деревьев, даже в священном лесу беров. И топорище там нашлось, с которого топор соскочил, – леснийское, это давно известно. Еще на горелой земле находили дважды мелкие медные монетки, выпавшие из старого кошеля или кармана. Возле «золотого» рудника обнаружился утопленный неосторожным лазутчиком сапог. Много мелочей, которые опытные руки имперских логримов складывают в единую достоверную и яркую картину обмана, заслоняющую истину. Оправдания соседей звучат нелепо, как неумелое вранье: не знаем, не понимаем, не было ничего подобного…

Впрочем, уже давно никто не старается оправдаться. Троюродный дядя князя Берника, Добр, едва не поседел в один день, когда вернувшаяся от границы отвергнутая невеста – его внучка – попыталась утопиться. Большая удача, в стольном Златогорске гостила Вэйль-а-Шаэль. Она расслышала отчаяние, успела выловить несчастную, и до сих пор девушка живет в долинах эльфов. Сейчас, например, в Лирро, а год назад – в Рэлло, с ней там возилась все лето королева Сэльви.

Так что встреча двух северных князей будет шумной. Но лучше так, чем громоздить новые обиды, вчитываясь в переписку, подправляемую имперскими мастерами интриг.

– Знаешь, гость, – остановился Доний на парадном крыльце терема, закончив обход, – а не желаю я селить тебя при князе, не обессудь. Ну что мне про тебя ведомо? То, что ты крепкий маг… Город у нас небольшой, до терема неспешным шагом – ближе близкого. Не осерчаешь?

– Сам хотел просить! – обрадовался Орильр. – Я уже присмотрел трактир, как сюда шел. С вырезанными из дуба турами при входе. Красота удивительная. Как полагаешь, там селят гостей? Комнаты есть?

– Комнаты есть, – вздохнул воевода. – Гостей нет. Наилучшее место было, гномы самые что ни есть состоятельные в драку комнаты разбирали. Мед там знатно варят. Так и зовется – «Медвяный лог». Пошли, провожу. Мне знать положено, где ты живешь.

– И долго станешь выяснять? – прищурился Орильр.

– Без всякой спешки займусь, – прикинул воевода. – У них и оленятина ничего, да и пироги славные.

И тут же, без перехода, спросил:

– Слушай, я одного не пойму: гномам-то мы чем не угодили? Два года, как исчезли они, все до единого!

Орильр остановился и обернулся к воеводе. Как можно не догадываться, чем обернется выдача рудознатцев Империи? Но светлые глаза бледной узорчатой бирюзы смотрели спокойно и даже грустно. Доний пояснил: он заказал себе секиру, наилучшей ковки. Уже и заказ обсудил, и получил чертежик, любимое гномье средство одобрения работы. Весь узор был кропотливо выведен, размеры указаны, заточка, сталь, рукоять, отделка…

Гном из достойного рода Трыж, его клеймо на севере все знают, даже принял задаток. А потом вернул. Это немыслимо для подгорника – отказаться от того, что подтверждено и описано на бумаге, скреплено договором и деньгами. Умрет мастер – и то заказ не пропадет, родичи не допустят. Но невозможное случилось. Варн Трыж пришел к терему, вызвал воеводу и отдал деньги, с немалой неустойкой, не ступив даже на доски крыльца. Молча отдал и ушел, не простившись. Это было вечером. Утром город покинули все до единого подгорники…

– Вполне закономерно, – вздохнул Орильр. – Гномы врагу оружие не куют. Ваш князь выдал Империи рудознатцев, объявив их шарлатанами. Спасибо, казнить гномов не успели, а то воевали бы вы теперь с королем Збыром Пятым из рода Гррхон.

– Когда выдали? Кому? – опешил воевода. – Я писал грамотку, самолично. Чтоб обманщиков отвезли до самой их подгорной страны и сдали королю. Пусть он рассудит, верно ли поступили, золото утаив к пользе Леснии.

– В Империи до сих пор разыскивают женщину, известную им как маркиза Шаль’ос. Она украла гномов практически с места казни, – просветил воеводу эльф. – Я видел ее у учителя, год назад. И не нахожу причин сомневаться в словах госпожи.