Оксана Панкеева - Поспорить с судьбой

– А теперь – терпи. – Кантор присел рядом, крепко взял его за кисть, зажав запястье между коленями, чтобы не вздумал отдернуть, и быстрым рывком вывихнул большой палец. Пациент дернулся и отчаянно замычал, вцепившись второй рукой в край кровати. – Терпи, терпи, это недолго, – стал заговаривать его Кантор, быстро стягивая браслет. – Молчи, не вздумай бросить ремень, терпи, ты мужчина. Только не кричи, а то кто-то прибежит. Все, уже снял. Теперь последний раз терпи, на место вставлю. – Он еще раз рванул палец, вправляя вывихнутый сустав, и отпустил руку. – Все, готово. Молодец. Можешь вставать.

Пассионарио немедленно сел, одним движением, так же, как спрыгивал со стола. Выплюнул искусанный ремень, обхватил пострадавшую руку здоровой и прижал к груди, продолжая тихо стонать.

– Ничего, – усмехнулся Кантор. – Тебе и хуже приходилось. И конечности ты ломал, и били неоднократно. Ты всегда так бурно это переживал?

– Когда как, – простонал вождь и идеолог и отпустил руку, чтобы вытереть выступившие слезы. – Но меня давно никто не бил. Я уже отвык. Спасибо, Кантор.

– На здоровье, – Кантор щедро улыбнулся и развел руками. – Ну, как ты? Колдовать сможешь?

– Этой рукой – нет. Но телепорт можно кастовать одной, так что, все в порядке. Ты что, так и снимал наручники? Сам себе вот так выламывал пальцы?

– Если не получалось открыть замок, – пожал плечами Кантор.

– Ты даешь…

– Знаешь, когда жить хочется, что угодно сделаешь. Некоторые и летать начинают.

– Намек понял. Ты вот что… приходи, как стемнеет, и отправимся.

– Отсюда? Ты в своем уме? Что про нас с тобой подумают? Давай где-нибудь в другом месте встретимся.

– Хорошо, – Пассионарио улыбнулся сквозь слезы, представив себе, что про них действительно подумают, если новый охранник останется у него в комнате на ночь. – Тогда приходи в малинник, что на восточной стороне базы. Знаешь?

– Знаю, – кивнул Кантор и протянул ему браслет. – На, возьмешь с собой. Покажи Мафею, может, он разберется, как его открывать, покажет тебе, и будешь его надевать и снимать, когда захочешь. А если Мафей не разберется, попроси, пусть Жаку покажет.

– Жак – это кто? – уточнил Пассионарио.

– Он знает. Это его приятель. Интересный парень, немного вор, немного маг, немного алхимик… а официально – бард.

– Думаешь, разберется?

– Пусть попробует. Он раньше был неплохим вором, может разберется. А нет, так нет. И, между прочим, в Ортане сходи в магическую лавку и купи себе напильничек. Чует мое сердце, что он тебе понадобится.

– Хорошо, – кивнул Пассионарио и снова вытер глаза. – Так и сделаю. Кантор, ты иди пока… встретимся вечером. А сейчас я прилягу немного, что-то мне нехорошо. Не надо было мне пить…

Кантор посмотрел на его жалобную физиономию и усмехнулся.

– Женщины! – философски заметил он. – Чего только не делают мужчины ради них…

Потерпевший принц поднял на него глаза, которые сразу почему-то загорелись вдохновением, и сказал:

– А разве они того не стоят? Кантор, скажи? Разве они того не стоят?

Кантор хотел что-то сказать по этому поводу, но не смог. Слова застряли в горле, а внутренний голос решительно произнес:

Посмей только сказать какую-нибудь гадость! Удушу!

Так что Кантор неопределенно покивал головой и ушел.

– Что ж ты так кричишь… – прошептал Кантор в промежутках между поцелуями. Ольга в последний раз вздрогнула в его объятиях и простонала:

– Так ведь хорошо…

Ответ был вполне логичный, и уточнения, в общем-то, не требовались, но он все-таки уточнил:

– А тебе хочется кричать, когда тебе хорошо?

– Не знаю… само получается… А тебе мешает?

– Наоборот, возбуждает. Я тебя обожаю.

– Я тебя тоже.

– А правда здорово?

– Еще бы…

– Вот видишь. А ты – на кровать, на кровать…

– Ну, на кровати тоже неплохо.

– Но на столе же интереснее.

– Тебе, может, интереснее. А мне и там, и там интересно.

– Ну что, еще раз, или перекурим?

– Перекурим и выпьем кофе. Я хочу кофе.

– А варить опять мне?

– Хочешь, я сварю. А ты вытри стол.

– А зачем его вытирать? Он и так чистый. Если тебе кажется, что грязный, вытри сама. А я посмотрю, кто там у нас в гостях.

– В гостях? – Ольга поспешно разжала объятия и одернула подол платья. Вернее, это она называла сей предмет платьем, а у Кантора для него названия не нашлось. У платьев не бывает такого короткого подола, а корсетом его назвать тоже было нельзя, поскольку какой-никакой подол все же присутствовал. – У нас в комнате кто-то есть?

– Да, кто-то пришел телепортом, пока мы трахались.

– И ты не сказал?

– Я боялся, что тебе это помешает.

– А тебе не мешает?

– Что ты, только возбуждает.

– А кто это, Мафей?

– Нет, кто-то потяжелее, судя по шагам. Скорей всего, король. Или Элмар.

– Ой…

– Ну почему же «ой»?

– Он же все слышал!

– Так это же прекрасно! Я все время думал о том, что в комнате кто-то сидит и слышит нас, и это придавало особую остроту ощущениям. А тебя это смущает?

– Если это король, то смущает.

– Да почему?

– Не знаю… Смущает, и все. Пойди сам посмотри. А я вытру стол и сварю кофе… и мне в ванную нужно. Кстати, руки хоть помой, сейчас с кем-то здороваться будешь.

– Да пожалуйста… – Кантор застегнул штаны и плеснул в тазик воды. – Если ты так хочешь… Только зачем после тебя руки мыть, ты что, такая грязная?

– Шуточки у тебя, – надулась Ольга.

– Какие это у меня шуточки?

– Негигиеничные.

– Где ты таких ужасных матюков нахваталась? Я знаю, это тебя Стелла научила.

– Я сама кого хочешь научу. Мой руки и иди поздоровайся, а то уже прямо неудобно, человек там сидит, а мы о нем треплемся и не выходим. А потом я тебе расскажу страшную сказку про мальчика-грязнулю и умывальник, который за ним гонялся. Если будешь хорошо себя вести.

– Тогда я буду вести себя плохо. Я не хочу страшную сказку. Лучше расскажи мне веселую сказку про девочку-чистюлю и водопроводный кран. О том, как они любили друг друга и как им приходилось извращаться, чтобы потрахаться… Ольга! За что!

Ольга хлестнула его полотенцем и бросила полотенце ему на плечо.

– Иди уже! Сексуально озабоченный сказочник!

Кантор засмеялся и направился в комнату, на ходу представляя себе эту самую девочку-чистюлю с водопроводным краном и жизнерадостно хихикая.

– Здравствуй, здравствуй, сказочник, – с усмешкой произнес король, как только мистралиец переступил порог. – Я вам не очень помешал?

– Совсем не помешали, – улыбнулся Кантор, падая в кресло и доставая сигару. – А что, разве плохая сказка? По-моему, круто.

– Да, Камилле бы понравилось, – кивнул король. – Громкие вы ребята, следует отметить. Там за окном два кота пытались с вами потягаться, но не осилили.