Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)

Женщины махали платками, мужчины подбрасывали в воздух шляпы.

Высокие зрительские помосты располагались со всех сторон, простонародье облепило арену, вокруг бурлила ярмарка. Над толпой витал возбужденный гул. Музыка гремела всё назойливее и громче.

Для въезда на арену были устроены широкие ворота, построенные с таким расчётом, чтобы два всадника могли свободно разъехаться. У ворот замерли герольды и трубачи.

Вскоре, окруженный своими приближенными, появился принц Фабриан. Он въехал на арену верхом, в великолепном пурпурном наряде. Золотистые локоны принца эффектно спадали на плечи. Он громко смеялся и дерзко рассматривал красавиц на галереях.

— Замечательный турнир, дорогая матушка! — обратился он ко мне, легко поднимаясь на помост и занимая место рядом. — Боюсь только, что отца мы здесь не увидим. К нему прибыл срочный гонец из Черногории. Дела неотложной важности, — важно надув щеки, продекламировал он. — Какие-то проблемы с местными разбойниками и нечистью. Как по мне, так он просто воспользовался случаем. Отец не жалует легкомысленных развлечений. Из-за того, что отец не любит турниры, они теперь не имеют такого распространения, как раньше, при дедушке.

Герольды зачитали правила ристалищных поединков.

«Любовь к дамам! Смерть противникам! Честь великодушному!», — скандировала толпа со всех сторон.

Стоило заиграть трубам и рожкам, противники помчались друг на друга, горяча коней. При первой же стычке несколько закованных в тяжелые латы всадников вылетели из седла и беспомощно распластались по земле. Больше всего они напоминали перевернутую вверх лапами черепаху. Те, что остались в седлах, сцепились между собой, звеня сталью, тесня и давя друг друга.

Над ристалищем стоял грохот. Ржали кони. Шуму было очень много, страху — тоже немало, а вот риски минимальные: мечи и копья у героев были затуплены. По-настоящему храбрыми следовало объявить оруженосцев, которые во всей этой пыли и мельтешении клинков, с риском для жизни, выволакивали своих доблестных хозяев с ристалища.

По сути, перед нами был всё тот же театр. Как иначе назвать драку с бутафорским оружием? Обычные прекрасные дамы, может, и млели, наблюдая подобное зрелище, но я могла бы девять из десяти здешних рыцарей разделать под орех за куда меньший промежуток времени, чем они мутузили друг друга в этой пылище.

Наконец пронзительно взревели фанфары, возвещая передышку.

Оставшиеся в седле рыцари, как марионетки, которых потянули за верёвочки, развернулись в сторону королевской ложи и отвесили нам поклон. Их первоначальный вид несколько поблёк: доспехи помялись, попоны на лошадях превратились в лохмотья.

Арену полили водой, убрали обломки копий и клочки попон. Герольды вновь протрубили, требуя тишины. Когда она воцарилась, провозгласили, что сейчас пред светлыми очами королевы состоится схватка двух рыцарей, по предварительному сговору которых один обязательно должен лишить другого жизни.

— Не поняла. О чём он? — уточнила я у пасынка.

— Рыцари вызвали друг друга на смертельный поединок, — потирая руки, сообщил пацанёнок, от предвкушения сверкая глазами.

Маленькая кровожадная пиявка. Ладно. Не мне его судить. Тем более, что на смертельный поединок смотреть и вправду гораздо интереснее, чем на бой с затупленным наконечником на копье.

Под громовые аплодисменты рыцари выступили вперёд. Проехали перед королевской ложей, отсалютовав нам копьями.

— Вы должны бросить платок, ваше величество, — сверкнул белоснежными зубами Фабриан.

Рыцари, тем временем, разъехались в разные концы арены. Забрала их шлемов были опущены и лиц мы не видели.

Прозвучал сигнал к бою. Над полем повисла напряженная тишина. Слышно было, как скрипит песок под лошадиными копытами, как всхрапывают кони. Кто-то обрисовал руками священный знак жизни — круг.

Противники пустили коней вперёд. Арена оказалась достаточно просторной, чтобы всадники успели набрать нужную скорость. Когда рыцари сшиблись, копьё одного из них преломилось о щит другого.

Седельная подпруга изящного рыцаря в серебряных доспехах лопнула. Он слетел с седла, рухнув на землю.

Дружный рев слетел с трибун.

— Неудачно, — усмехнулась я.

Трибуны продолжали гомонить, пока Серебряный рыцарь, пошатываясь, поднимался.

Тот, что был в черных доспехах, уже стремительно несся на него снова, но его противник успел поднять щит, прикрываясь от страшного удара. Его снова сильно отшвырнуло.

Возможно, из-за того, что Черный был в седле, он казался значительно больше Серебряного.

— Вот бедняга! — ударил по бедру ладонью принц, от азарта даже приподнимаясь с трона.

Щит Серебряного раскололся, из его кирасы торчал обломок копья, пробившего доспехи, но видимо, упершегося острием в нижнюю кольчугу. Поединок казался предрешённым.

Чёрный снова развернул лошадь и перешёл в наступление. Серебряный еле держался на ногах.

Трибуны выли.

— Нужно было ставить на Черного рыцаря, — с досадой поморщился принц, откидываясь на спинку трона.

— Вы поставили на Серебряного?

— Я сглупил. Ни на кого не сделал ставку.

Бедный сыночек. Остался без денюжки. Как печально в твоем-то положении…

У Серебряного больше не было щита. Он был ранен и, очевидно, обречён. Но спокойствие и мужество, с которым он принимал своё положение, не могло не внушать к нему уважения. Он стоял и смотрел, как Черный стремглав мчится на него, размахивая боевой цепью.

Когда противник замахнулся, Серебряный исхитрился увернуться, ухватиться двумя руками за цепь и рывком вырвать Черного из седла.

Теперь оба противника лишились коней. В руке Черного была цепь, Серебряный выхватил меч. Цепь с гирями обвилась вокруг клинка и спустя мгновение Серебряный был обезоружен.

Против воли я почему-то болела за него, хотя имена обоих рыцарей были мне неизвестны.

Черный вновь обрушил удар цепи на противника. Гири обвились вокруг шеи Серебряного, и Чёрный рванул цепь на себя, заставив соперника рухнуть на колени. На мгновение я посчитала поединок законченным, подумав, что сочувствовать слабому это тоже своего рода определённая слабость. Впрочем, свойственная всем женщинам. Но я-то в гордыне своей считала себя большим, чем просто женщина. Не гоже мне жалеть побитого кавалера.

Тем временем побитый кавалер, рыча, поднялся с колен, ухватился руками за цепь, стараясь не дать себя удушить. Черный, потеряв равновесие, упал на землю и этого мгновения оказалось достаточным, чтобы Серебряный успел освободиться.

Напряжение, в котором держал зрителя поединок, начал утомлять. Быстрее бы они уже прибили друг друга.