Инна Георгиева - Минус на минус

— Три капитана Очевидность в одном походе. Не многовато ли? Ребята, вам что, делать больше нечего?

— Ну извини, что отвлекли, — хмыкнула Полина.

Я тут же помотала головой:

— Да я не о том! У вас же компас. Чего вы у меня-то узнать хотите?

— Компас у него, — кивнула Поля на Егора. — А карты, которые нам здесь очень бы пригодились, забыл дома твой второй брат.

— Я не забывал, — буркнул Богдан. — Карты были в сумке для ноутбука. И потом, Егор, ты ведь бывал в этих местах раньше? Неужели не помнишь, куда идти?

— Почему же? — фыркнул старший. — Помню отлично. Налево — подъемник. Направо — тропинка. Я голосую за то, чтобы не мучиться и подняться без лишних хлопот на подъемнике. А вот готесса твоя уперлась.

— Потому что мы в походе! — воскликнула Поля. — Здесь не нужно думать о комфорте. Здесь нужно топать ногами!

— Вот! — резюмировал Егор. — Об этом я и говорю. Невменяемая готесса. В общем, Ева, мы проголосовали, но Оля встала на мою сторону, а Богдан — на сторону твоей подруги. Теперь хотим узнать твое мнение.

— А мое — нет? — изогнул бровь Алекс.

— Удиви меня и скажи, что ты с ней согласишься, — отмахнулся Егор. — Вы же как лебедь и щука тянете упряжку в разные стороны. Так что, узнав мнение Евы, мы автоматически узнаем и твое тоже.

Алекс посмотрел на меня долгим мрачным взглядом, а я нахально ему улыбнулась и выдала:

— Понял? Я — лебедь!

Егор стукнул себя ладонью по лбу и даже отвернулся для пущего эффекта. Он хотел нас подружить? Пока это удавалось из рук вон плохо. Если поход продолжится в том же темпе, не пройдет и суток, как один из нас падет жертвой второго. Я ставлю на Шурика. Он, конечно, сильнее и живучее, но моя фантазия — это как стихийное бедствие: не убежишь, не спрячешься и не забудешь…

Короче, пошли мы пешком. Егор сказал, что подъем — всего три километра. Ну разве интересно ехать в железном вагончике, когда можно насладиться красотами природы, неспешно топая по лесу? К тому же гора казалась совсем пологой, так что проблем возникнуть не должно было…

На сей раз я шагала рядом с Полей. Вернее, это она села мне на хвост и в своей излюбленной манере принялась задавать компрометирующие вопросы. В основном ее, конечно, интересовал Шурик. Я честно старалась рассказать все, что знала, но не понимала, почему, по ее мнению, мне должно было быть известно больше, чем ей. Между прочим, я с этой странной семейкой только полторы недели знакома!

— Знаешь, что меня удивляет, — протянула Поля. — Как он узнал про семена? Ну которые ты ему на спину высыпала.

— Да там вся постель в них была, — пожала плечами я. — Даже слепой бы разглядел.

— Это — да, не спорю. Но много ли ты знаешь людей, которые вот так сразу в черных зернышках распознают ядовитое растение? Что-то с твоим братцем не так…

— С головой у него траблы — это правда, — не стала спорить я. — Но в остальном… не преувеличивай, Полина. Он не знал, как называется растение, да и не мог знать. Южный колчагар не встречается в наших краях. Его даже не в каждом ботсаду найдешь.

— Но он сразу догадался, что аллергия у него именно на семена!

— Блин, а ты бы не догадалась?! — всплеснула я руками.

Идущий впереди Алекс обернулся и смерил меня задумчивым взглядом. Я фыркнула и скорчила ему рожу. Надеялась, что обидную, но этот терпеливый мститель только улыбнулся. А когда я руками оттопырила уши и свела глаза на переносице, чтобы, так сказать, добить врага психической атакой, послал мне воздушный поцелуй. Находчивый гад — я тут же зарычала и отвернулась, чувствуя, как начинают пылать щеки.

— Чей-то ты его защищаешь слишком активно, — буркнула подруга, наблюдая за нашим мимическим сражением. — Не влюбилась, часом?

Ой, лучше бы она молчала! Я не только подавилась вздохом, я случайно споткнулась о кочку и плашмя рухнула на узкой тропинке. Народ обернулся и уставился на мрачную морскую звезду, роль которой я так искусно исполняла. Пришлось быстро подниматься и убеждать, что все, во-первых, хорошо, а во-вторых:

— Нет, лодыжку не подвернула (для Егора).

— Тропинки в этом лесу совершенно безопасны (для Богдана).

— Ноги у меня растут откуда положено! (для Алекса).

Только после этого от меня отстали. А я набросилась на подругу:

— Чего ты несешь такое? В кого я влюбилась? В этого чокнутого извращенца?! Мне что, проблем в жизни мало?!

— Ой, я тебя не понимаю. Справиться с парнем — вообще не фиг делать. Уложи его на кровать, привяжи покрепче и…

— Не продолжай, — нахмурилась я. — Мне не подходит.

— Ладно, — пожала плечами «изобретательная» Полина. — Тогда усади его за стол и…

— Тьфу на тебя! — всплеснула я руками. — «Усади», «уложи»… Он что, резиновый?!

— А ты бы этого хотела? Ну такую симпатичную резиновую куклу?

— Фу-фу-фу! — покраснела я и убежала вперед. Было еще страстное желание перекрестить Полину на прощание, но тогда расспросов со стороны остальной компании было не избежать. И что бы я ответила? Что моя лучшая и единственная подруга со всей своей врожденной прямотой пытается добиться моей преждевременной седины?!

То, что наше путешествие продвигается как-то странно, я начала понимать только ближе к вечеру. Дорога все еще петляла впереди, а мы так и не вышли к заветной цели — на вершину пологой горы, где Егор собирался сделать первый привал. Идти становилось все сложнее, рюкзаки давили на плечи, ноги скользили по заросшей тропе. Никто уже не бегал по кругу, никто не шутил. Полина даже ношу свою у Богдана отобрала — иначе мы бы продвигались еще медленнее. Но ведь по всем подсчетам стоянка должна была показаться еще часа четыре назад! Три километра, пусть даже вверх — это не такой и длинный путь. А мы топали вот уже день.

— Егор! — Не вытерпев, я подбежала к брату. Он шел впереди, мрачный и очень серьезный. — Егор, а далеко до вершины?

— Не знаю, — буркнул он. — Я предупреждал, что никогда не ходил этой тропой.

— Но ведь у тебя на руке шагомер! Посмотри, мы уже прошли три километра?

Меня буквально пригвоздили к земле внимательным и немного раздраженным взглядом: казалось, брат решал, а не послать ли любимую сестренку в далекое пешее путешествие с сексуальным уклоном. Потом все же протянул кисть к моим глазам, чтобы я увидела экран наручного шагомера, и ровным голосом ответил:

— Евочка, да будет тебе известно: мы идем уже двенадцатый километр.

И пошел дальше, оставив меня в состоянии полнейшего недоумения. Двенадцать километров?! А почему же на подъемнике до вершины только три?!

«Потому что подъемник идет прямо, а тропинка — серпантином, — тихонько ответил голос разума. Он всегда просыпался не вовремя и запоздало давал умные советы. Например, сейчас занудно шептал: — Не надо было слушать Полину…»