Двойник Короля 7 (СИ) - Артемий Скабер
Хотя мелкий плут использовал запрещённый приём — утаил свой дар от командования. За такое светит карцер или по-хорошему — к стенке. В военное время за утаивание магических способностей могли и расстрелять. Что ж, теперь он в моих руках.
— Клятва крови! — тут же сказал я. — Личное подчинение только мне, даже если это будет идти вразрез с приказами военных. Станешь моим и только моим человеком. Три… Два… Один…
— Согласен! — упал на колени рядовой.
Глаза парня вспыхнули надеждой и страхом одновременно. Его руки, сжатые в кулаки, дрожали, а на лбу выступили капельки пота. Он не знал, на что соглашается, но был готов на всё, лишь бы улучшить свои позиции. Слишком быстро согласился. И даже не спросил, что такое клятва крови. По глазам вижу, что не знает.
Пока часть гудела, я достал из пространственного кольца и переместил в свою пустую сумку артефакты для клятвы. Затем нарисовал круг. Потёр ладони, чтобы разогреть кровь, сделать её более жидкой. Магия заструилась по рукам, оставляя слабое свечение.
Велел Коле сесть в центр. Он боязливо опустился на колени, вглядываясь в странные символы. Его глаза расширились от ужаса, когда линии начали слабо светиться.
— Давай руку, — приказал ему, доставая нож.
Паренёк побледнел, а потом неуверенно протянул дрожащую ладонь. Я сделал точный надрез на его запястье. Кровь потекла, капая на пентаграмму. И тут же заскользила по линиям, словно живая. Круг начал пульсировать, впитывая жизненную силу.
— Теперь моя очередь.
Сделал такой же надрез себе. Наша кровь смешалась в центре круга, закипая и пузырясь. Артефакт начал светиться, линии вспыхнули ярким алым сиянием. Воздух вокруг сгустился, стал тягучим, как мёд.
— Павел Александрович Магинский принимает Николая… — запнулся. — Отчество?
— Олегович, — пробормотал Коля.
— Николая Олеговича Костёва как своего личного воина, подчинённого и исполнителя воли. Клянись, что будешь верен и отдашь жизнь за меня. Никак и никогда не причинишь вред мне и моим людям, иначе убей себя.
Паренёк повторил мои слова, запинаясь. Его голос дрожал, а рука была холодной и мокрой от страха. Когда последнее слово клятвы сорвалось с губ, круг вспыхнул, словно натёртый спиртом, и погас.
Коля ошарашенно посмотрел на своё запястье. Кровоточащая рана затягивалась на глазах, превращаясь в тонкий шрам.
— Что за чертовщина? — выдохнул он, озираясь. — Я что-то чувствую…
— Это клятва на твоей душе, — кивнул я. — Попытаешься нарушить её или пойти против меня… Будет больно, а дальше смерть.
Вспомнился дядя Стёпа и как он мучился в камере, нарушив соглашение. Как у Коли вообще открылся источник и он умудрился даже второй ранг получить? Вопрос… Хотя плевать! Верный человек пригодится всегда.
Я поднялся и приказал пареньку собираться, а сам направился на выход. Комиссия ещё не уехала — строчили рапорты для штаба. А в моей голове уже давно выстроились далеко идущие планы.
Солнце клонилось к закату, окрашивая всё вокруг в красноватые тона. Я направился к офицерам в здание и подошёл к майору. Горбунков сидел за походным столом, склонившись над бумагами. Его пальцы были покрыты пятнами от чернил.
— Разрешите обратиться? — выпрямился я.
— Магинский? Ты ещё не собрался? — поднял бровь Горбунков и вгляделся в мои глаза. — Спросить что-то хочешь?
— Так точно! Могу ли я попросить со мной в ССР отправить ещё одного рядового?
— Наглеешь, рядовой! — тут же вмешался старший лейтенант, щуря глаза, как гадюка перед броском. Его тонкие губы скривились в презрительной усмешке.
— Никак нет, — отчеканил в ответ. — Николай, вы его видели в карцере. Неплохой военный, я его натаскаю.
— Магинский, там элита! Лучшие из лучших, — Патронов аж побагровел от возмущения. Казалось, ещё немного, и у него пойдёт пар из ушей. — Туда мечтает попасть каждый военный, а ты хочешь, чтобы мы ему просто так пропуск выписали? За какие такие заслуги?
В лоб не прокатило… Но ничего, у меня есть кое-что, заначка на экстренный случай. Тяжёлая артиллерия, так сказать.
— Пётр Алексеевич, — кивнул майору. — Разрешите обратиться по личному делу?
Лейтенант уже хотел что-то сказать, как Горбунков поднял руку, отрезая поток его возражений. Мы отошли с майором в сторону, за угол здания, куда звуки криков и работы солдат доносились приглушённо. Из пространственного кольца я достал бутылёк. Хорошенький такой, с притёртой крышечкой и воском для герметичности. Внутри переливалась жидкость цвета янтаря, мягко мерцающая в лучах солнца.
— Вы интересовались, почему на меня не действовал яд степных ползунов? — начал я, поигрывая пузырьком. — Так вот ответ.
Протянул зелье. Майор смотрел на бутылёк, как кот на сметану, — с нескрываемым вожделением.
— Это оно мне помогло. Мой алхимик создал его перед отправкой, — добавил я, небрежно пожав плечами. — Редкая вещь. Можно сказать, уникальная.
Взгляд майора стал цепким, как у голодного орла, заметившего мышь. Бутылёк в его глазах превратился в сокровище, которое стоило любой цены. Рука непроизвольно дёрнулась, но он сдержался.
— Твой алхимик? — поднял брови офицер. — Ты же из Томской губернии, откуда у вас степные ползуны?
— Вы уже сами знаете, кто я и что сюда меня направили намеренно, — прямо ответил, глядя в глаза Горбункову. В них мелькнула тень понимания. — А слова мои проверить несложно. Поспрашивайте об одной из самых больших новых жил в стране и кому она принадлежит.
Майор поморщился, словно раскусил слишком кислую ягоду. Его глаза забегали, но ответить он ничего не смог. Отлично! Ещё одно правильное зёрнышко в голову. Осталось дождаться ростков.
— Это мой вам подарок, — протянул зелье. — Уверен, что в битве сможет спасти жизнь, а вы — уже остальным.
— Такое нужно всем солдатам, а не лично мне, — фыркнул Горбунков, пряча руки за спину в наигранном жесте благородства.
— У меня осталось только одно, — пожал я плечами. — Был бы тут мой алхимик, наверное, можно было и производство какое-то открыть.
Я сделал вид, что собираюсь убрать склянку, но майор перехватил мою руку. Его пальцы сжали запястье неожиданно крепко. В глазах мелькнула жадность, тут же сменившаяся деловым интересом.
Майор морщился и жевал губы, что-то неразборчиво пробормотал. Я разобрал только «зараза», «аристократы, предатели» и «их бы всех…». Но зелье он взял. Любопытство победило.
— Я всё проверю! — заявил мужик, пряча бутылёк во внутренний карман. — И если ты обманул… Я не тот человек, с которым стоит играть.
— Понимаю вас, — сдержал улыбку. — Сам такой.
Горбунков хоть мужик и правильный, но военный. А тут ему предлагают противоядие против частого монстра в этом месте. Если хватит мозгов, амбиций и везения, может всё представить как свою разработку. А так и повышение, да не одно, на голову
