Двергурим. Бессмертный - Алексей Ткачик

- Ты совершаешь ошибку, - негромко сказал он.

- Ты еще и трус, - презрительно прошипел зеленокожий и сплюнул под ноги Гор'Тагу, рыкнув одно единственное слово. – Урз-Мар!

- Урз-Мар! Урз-Мар! Урз-Мар! – подхватили десятки голосов вокруг.

Вскоре этот клич уже захватил весь лагерь. К возвышению, на котором располагался шатер Марзанара, стекалось все больше и больше орков. Эхо их рева запрыгало по склонам ущелья, отражаясь от древних башен, откуда вылетали целые стаи потревоженных шумом летучих мышей.

Гор'Таг лишь равнодушно пожал плечами. Воины устали и были разочарованы неудачей. Они хотели крови, неважно чьей - его или Мадока. Если победит Гор'Таг – значит все посчитают, что посланник Грум-Гара доволен своим избранником, если же победит Пещерный Медведь, что ж… Значит, орда получит нового вождя.

- Урз-Мар, - согласно кивнул серокожий. – Оружие?

Мадок сбросил на землю плащ. Следом за ним упал тяжелый железный панцирь. Обнаженный по пояс орк хищно ощерился и вытянул из ножен на поясе широкий изогнутый нож.

- Тебе будет больно, Марзанар.

- Боль – спутник воина, - ответил Гор'Таг, снимая доспехи и вытаскивая собственный клинок, и указал им на освобожденный орками широкий круг.

Зеленокожий хмыкнул и в два прыжка оказался в центре. Гор'Таг не спеша подошел к нему на расстояние вытянутой руки.

- Проведем поединок по старому обычаю, вождь Пещерных Медведей?

Мадок удивленно вскинул брови, а затем в его взгляде скользнуло уважение. Он утвердительно кивнул.

- Веревку, - крикнул Гор'Таг, окружающим их оркам.

Когда ему поднесли моток пенькового каната, он отсек ножом метровый кусок и бросил остальное обратно.

Серокожий протянул один конец Пещерному Медведю.

- Кто отпустит без единой царапины, тот покроет себя вечным позором, - напомнил Гор'Таг.

Мадок, внимательно глядя ему в глаза, сложил веревку вдвое и махнул клинком.

- Так-то лучше, - произнес он, сжимая кулак. - Теперь посмотрим, чего ты стоишь, Марзанар.

Чуть сгорбившись и выставив перед собой ножи, поединщики до скрипа натянули короткую веревку, проверяя силу соперника, и, мягко ступая, пошли по кругу. Стараясь предугадать рисунок схватки, Гор'Таг чутко следил за движениями вождя Пещерных Медведей, который казался обманчиво расслабленным, слегка водя широким ножом из стороны в сторону.

Когда, следуя традиции, противники совершили полный круг, то, не говоря ни слова, бросились друг на друга.

Клинки со скрежетом столкнулись, а затем на каменистую землю брызнула первая кровь. Не прошло и нескольких секунд, как оба противника покрылись глубокими кровоточащими порезами. Ни один не дрогнул, когда клинок соперника открывал новую зияющую рану на его теле. Кровь летела во все стороны. Но, несмотря на обилие порезов и рассечений, ни один так и не смог нанести смертельного удара.

То, как двигался взращенный суровыми землями Пещерный Медведь, было на совершенно ином уровне искусства марзар, когда-либо виденного Гор'Тагом. Однако наставниками серокожего были настоящие мастера ножевого боя. И сейчас бурые гоблины урлах могли бы по праву гордиться своим учеником-найденышем из народа ормаг.

Перед глазами Гор'Тага промелькнули образы далекого прошлого.

«Ты дерешься, как орк. Ты большой и сильный, но вновь проиграл такой мелюзге, как я. С ножом надо иначе. Бейся, как гоблин».

Гор'Таг быстрым движением ушел с линии атаки, оказавшись за левым плечом Мадока, где тот не мог его достать. Бок Медведя был полностью открыт, и серокожий, не медля ни секунды, выбросил руку в мощном выпаде. Но тут Пещерный Медведь усмехнулся и изо всех сил дернул веревку на себя и в сторону. Нож сбившегося с ритма соперника лишь скользнул ему по ребрам. И тут же лоб Мадока с хрустом врубился в лицо Гор'Тага. А затем широкий изогнутый клинок по самую гарду погрузился в живот серокожего. Гор'Таг дернулся. Пещерный Медведь с ревом выдернул нож и всадил его в грудь противника.

Орки, окружавшие их, замерли. Затихли крики и улюлюканье. Все ошарашено смотрели на двух воинов.

- Я обещал тебе боль, Марзанар, - прошипел Мадок, яростно сверкая глазами и проворачивая нож. – Как оно?

- Больно, - согласился Гор'Таг, глядя прямо в глаза Медведю. – Но бесполезно.

А затем вонзил свой клинок ему прямо под челюсть.

Мадок всхрапнул и рухнул как подкошенный.

В полной тишине Гор'Таг, бросив ненужную теперь веревку наземь, сжал зубы и с усилием вытащил застрявший в ребрах нож вождя Пещерных Медведей.

- Пусть выйдет наследник славного Мадока! – крикнул он.

Ряды орков расступились, пропуская к Гор'Тагу рослого молодого воина в медвежьем плаще. Раздувая широкие ноздри и сжимая кулаки, тот не отрывал взгляда от бездыханного тела.

Судя по телосложению и чертам лица, перед Гор'Тагом был ни кто иной, как сын вождя Пещерных Медведей.

- Ты хочешь оспорить мое право? – спокойно спросил серокожий, будто не замечая своих страшных ран.

- Нет, Марзанар, - глухо ответил орк, посмотрев на него полными боли глазами. – Грум-Гар свидетель, ты доказал свое право вести нас в честном бою.

- Мне жаль, что твой отец выбрал такой путь, - со вздохом сказал Гор'Таг. – Я скорблю вместе с тобой. Назови свое имя, чтобы вписать его в музыку объединенных племен.

- Ункар Пещерный Медведь.

- Ты присягаешь мне, вождь Ункар?

Молодой Медведь молча опустился на одно колено, склоняя голову. И тут же все орки, как один, рухнули ниц, в священном благоговении взирая на залитого кровью Гор'Тага.

- Клинок отца должен разить врагов в руках его сына, - произнес серокожий, протягивая Ункару свой законный трофей.

Молодой вождь ошарашено воззрился на Гор'Тага, берясь за рукоять, как вдруг серокожий сжал пальцы на клинке.

- Сегодня был последний раз, когда ормаг проливали кровь друг друга, - негромко сказал он, но в полной тишине его слова прогремели в ушах напряженно слушающих орков боевым барабаном. – Отныне это закон.

Ункар принял клинок из окровавленных пальцев Гор'Тага и поднялся. Глядя ему в глаза, вождь Пещерных Медведей накрыл собственной рукой лезвие ножа и коротко дернул.

- Клянусь честью своего рода, Марзанар, - произнес он, высоко подняв рассеченную ладонь.

А затем ущелье затопила нарастающая волна торжествующего рёва. Орки один за другим выхватывали ножи и повторяли жест Ункара, вскидывая в едином порыве к далекому небу тысячи окровавленных рук.

- Марзанар! Марзанар! – гремели горы.

Орки в священном экстазе смотрели на то, как одна за другой раны на теле серокожего орка закрываются, оставляя после себя лишь тонкие